"Борис Ермилович Тихомолов. Небо в огне (про войну)" - читать интересную книгу автора

Я подошел к своей койке и лег. Потом встал, посмотрел. Нет, не то! Надо
хорошо полежать, уставшим тяжелым телом. Долго полежать. И тогда на
соломенном матраце образуется вмятина. Но для этого надо много полетать.
Между прочим, кто-то до меня ведь спал на этой койке. Почему он не оставил
никаких следов! Ах да, вспомнил! Мне удалось случайно подслушать разговор
двух летчиков, когда я застилал белье.
- Уже девятый, - сказал один.- Несчастливая койка. Не возвращаются с
первого же вылета...
- Да, да, - сказал другой.- Уже девятый.
Что ж, буду спать на этой несчастливой койке. Между прочим, кажется, у
мусульман число девять считается счастливым. Ладно, поживем - увидим. Да,
еще нас, новеньких, - тринадцать, и по списку я числюсь последним. Такая
моя фамилия. Но ведь я подкидыш, до четырех лет воспитывался в детском
доме. А на подкидышей, как я слышал, приметы не распространяются.


Счастливая койка


Все наши тринадцать коек оказались на редкость счастливыми. Вот уж третью
неделю как мы в полку, а никто из нас не погиб: каждую ночь возвращаемся
на свою базу целыми и невредимыми. Мы уже стали завсегдатаями кино и
танцплощадки. Мне это не нравится, и я все время ворчу, подбивая ребят
пойти к командиру и потребовать, чтобы нас включили в боевую жизнь.
- И что ты торопишься? - удивлялись ребята.-
Нас поят, кормят, обувают, одевают, а на тот свет мы всегда успеем.
- На тот свет? Почему на тот свет? Я не собираюсь на тот свет. Наоборот, я
хочу подольше прожить.
- А тогда чего напрашиваешься?
- А то! Летное дело - искусство? Искусство. А раз искусство, значит, надо
в нем постоянно упражняться. Вон, отберете у скрипача скрипку, и через
месяц-другой его пальцы потеряют нужную гибкость.
- Слушай, не гуди, надоел! - прервал меня один из летчиков.- Не проявляй
уж так рьяно свой патриотизм. Ты что думаешь, мы хуже тебя? Нам в штабе
что сказали: "Когда будет нужно, мы вас позовем". Сейчас мы не нужны. А
почему? Я скажу: полку не хватает самолетов. Завод, который выпускал
"ИЛ-4", перебазировался на восток. Понял? Он еще только начинает работать.
Ясно? При чем здесь мы?
Я почесал в затылке. Вот именно - "при чем здесь мы?"
И все-таки страх одолевал меня все больше. Да, ребята подозревали меня в
показной храбрости, а то был страх. Я хорошо знал, что значит перерыв в
летном деле. У нас в аэрофлоте, если летчик не летал хоть с полмесяца, ему
обязательно дадут провозные. И это на простые, дневные полеты! А тут ночь,
прожектора, зенитки. "ИЛ-4" самолет одноштурвальный. Тебя никто не повезет
на цель и не покажет, как и что. Просто натренируют по кругу, дадут
посадок десять днем и ночью и пустят в бой. Разбирайся, как знаешь.
Я разыскал заместителя командира полка по летной части, невысокого
застенчивого майора Зинченко, и уговорил его дать мне провозные на "ИЛ-4".
И вот мы на старте. Под ногами исчерченная резиновыми штрихами бетонка -
длинная взлетно-посадочная полоса. Аэродром дышит весной. Травы еще нет,