"Антти Тимонен, Константин Еремеев. Озеро шумит (Рассказы карело-финских писателей) " - читать интересную книгу автора

- А ты не ори, - весело сказал Ядран. - Береги нервы - пригодятся.
Помощники у меня без тебя нашлись, прираскрой глаза!
И ткнул рукой вверх. Председатель увидел на горе полдесятка ребятишек,
столпившихся в кучу. В руках у них были молоденькие сосны.
- Кидай их, ребята, и давайте еще! - крикнул дед. Ребят как водой
смыло.
- Чего это они такие стеснительные у тебя, - удивился председатель,
разглядев на спине одного из мальчишек знакомую заплату, - то был его
собственный сын.
- Затирухой я их угощаю, - признался Матвей Родионович. И рассказал
председателю о запасах Кокорина, из которых он варил мучную кашу для ребят.
- От, паршивец, - восхитился сыном председатель, - дома ни гугу! А
покойный Кокорин-то? Кабы только это? Амбары у него затопило, слыхал? Столь
добра выволокли: материя, кожа, сбруя, соль, крупа... Почти все прогнило -
сам не гам и другим не дам! Мешочек с золотыми и серебряными рублями
царскими - добрых полфунта... Телеграмму получил от Пашки: все сдать в фонд
обороны.
- Ну Андриан, ну Кокорин! - еще долго после отъезда председателя
бормотал дед Ядран про себя. И с еще большей яростью обрушивал топор на
осклизлую от дождей валежину.

Давно уже нет в живых и Матвея Родионовича. Давно разрушилась мельница,
заброшенная после войны за ненадобностью. Давно размыло плотину, немощная
речонка устроила себе на этом месте маленький водопад. Переливается
хрустальный поток, бежит торопливо по каменистому руслу и хлещет в
задубелые, обомшелые ряжи на крутом повороте. А на угоре повыше ряжей гудят
свежей зеленью еще не очень высокие сосны Матвеева бора - от песчаного
размыва и следов не осталось.
Деревня наша захирела - рядом большой поселок лесорубов. Но дома еще
стоят. Летом появляется наезжий люд: отдыхает, рыбачит, бродит по лесам. И в
покосившейся избе деда Ядрана, у которого никогда не было детей, с весны до
осени шумит младое босоногое племя каких-то дальних родственников. А прочный
дом Кокориных, сохранивший краску на фронтоне, смотрит на мир слепыми
заколоченными окнами круглый год - ни единый звук не будит его застоявшуюся
тяжелую тишину ни зимой, ни летом.
Когда-то по молодости мне казалось, что неуживчивость и вражда стариков
бессмысленны, и стоит только по-хорошему поговорить с ними, как дело
уладится. Теперь, когда вижу эти два дома, нелепыми мне кажутся собственные
былые надежды. И я уже давно не смеюсь, когда словно наяву вижу открытую
смолокурню, чую едкий дым, слышу звонкий крик деда Ядрана и глухой полушепот
Кокорина.
Только, непонятно почему, больно щемит сердце...
1970 г.


КОММУНИСТ

Старшину Маркелова вечером вызвали к ротному: "Там пополнение пришло,
Маркелыч!" В землянке у лейтенанта, забив ее втугую, жались пятеро солдат.
Старшина, протискиваясь от дверей вперед, наметанным взглядом определил: из