"Лев Тимофеев. Поминки (Маленькая повесть) " - читать интересную книгу автора

В этот момент директор типографии постучал вилкой по тарелке:
"Внимание, первое слово скажет отец Кирилл, а за ним - давний друг
Федора Филимоновича всем известный депутат Анатолий Васильевич
Митник"...

4

Лерку, позднюю, младшую дочь Алексея Пробродина, прозвали Щучкой еще в
детстве - за недевичью, от отца унаследованную страсть к рыбалке.
Прозвище очень точно соответствовало пластике ее движений - быстрых,
резких, несколько нервных. И хотя годам к пятнадцати или шестнадцати
пластика движений сильно изменилась - ребенок, подросток превращался в
очаровательную маленькую женщину, - прозвище осталось. И Лерка не
возражала, - тем более что родными и друзьями прозвище всегда произносилось
с любовью и нежностью.
У Митника с Леркой была своя маленькая тайна. Теперь трудно сказать
наверняка, когда эта тайна впервые возникла - с каких разглядываний,
касаний, предощущений, - но она уже определенно была, когда девочке было
пятнадцать. Тогда Лерка напросилась с Митником на рыбалку, и все казалось
пристойно: близкий семье человек с юной дочерью друзей,
- а в какой-то момент, когда они уже высадились из лодки и ему пришлось
помогать ей взобраться на высокий берег, он как-то неловко подсаживал ее
сзади, под локти что ли, но руки сорвались, и они чуть не упали оба
навзничь, но он удержал ее, и его ладонь оказалась у нее на груди, и он не
отнял руку и чуть прижал девочку к себе, и она не только не отпрянула, но
даже чуть прильнула к нему спиной, и так, замерев, они простояли по
щиколотку в воде (оба в кедах на босу ногу) с полминуты - вряд ли больше...
Ну, конечно, конечно, они уже возвращались с рыбалки, и она, в конце концов,
оскальзываясь по глине, все-таки самостоятельно взобралась на высокий берег
и, не оглядываясь, побежала домой через луг... Несколько месяцев спустя были
какие-то зимние семейные праздники, шампанское (Новый год, что ли), и он по
неглубоким еще сугробам потащил ее за собой в дальний угол сада (и она
пошла!), и они, прижавшись друг к другу в тени забора, целовались до
головокружения, пока не услышали, что их зовут, и только тогда оторвались
друг от друга и порознь, с разных сторон вернулись к дому, - и каждый
придумал свою легенду, что, впрочем, было не обязательно, потому что все
были уже изрядно пьяны, и всем было все равно, - да и кто бы что мог
подумать! А на следующий день он уехал и в те смутные времена не приезжал
года два или даже больше... Но историю эту вспоминал с удовольствием и даже
с гордостью: тридцать лет разницы, Гумберт Гумберт может отдыхать...
Игумен Кирилл сказал что-то коротко об исполнении своего долга и
послушании: послушливый человек - хороший человек. Непослушливый - плохой.
Получалось, что Пробродин - был послушливым, а это было неправдой. Видимо,
батюшка плохо знал усопшего соседа... "Анатолий
Викторович, пожалуйста, теперь вы, - директор типографии еще раз
постучал вилкой о тарелку. - Тише, товарищи".
Но в этот момент во весь свой рост поднялся внук Жорик: "Простите, но у
меня важное сообщение... Дело в том, что мой дед Федор
Филимонович сегодня ночью был здесь. Я его видел. Он со мной
разговаривал"... За столом все замерли. Только директор типографии тут же