"Владислав Андреевич Титов. Ковыль - трава степная " - читать интересную книгу авторав голову, да и некогда уже ему заниматься пением.
Бравым моряком, в золотых погонах капитана, с блестящим кортиком на ремне, шагает он по селу. За ним гурьбой бегут ребятишки. - Жень, покажи кинжал! - галдят пацаны. - Какой кинжал! - возмущается капитан. - Кинжал у живорезов, у моряков - кортик! - Поглядите-ка, Катеринин-то - ну прям герой! Говорят, белый хлеб ест и корабль настоящий ему выдали! - шепчутся на завалинах бабы. В село за Женькой прилетит самолет. Сядет прямо посреди улицы, подрулит к дому. Возьмет его и отвезет в Москву на военный парад. Он будет идти впереди всех, со знаменем в руках и с настоящим автоматом на груди. Потом он бросится в бой и будет направо и налево косить фашистов, спасая своих друзей. Его ранят, может, даже убьют, не насовсем, конечно, потому что он должен взять в плен самого главного фашиста. И Лидия Анатольевна, эта злюка историчка, назовет его Александром Невским, а может, даже Суворовым, поставит в пример всему классу и даст торжественное обещание не спрашивать его до конца года. Женька зевнул и, повернувшись на бок, плотнее прижался к Чайке. В дальнейших парадах и сражениях "капитан" не успел побывать. Глаза его закрылись, и он заснул. Проснулся Женька далеко за полночь от легкого озноба и какого-то смутного беспокойства! Над степью белым пшеничным блином висела луна. Было тихо. От болота веяло сыростью и прохладой. Он вытянул ноги и услышал далекий протяжный крик. - Же-е-е-ня-а-а... эня-аа... - тоскливо выводил осипший голос - Ма-а-ма-а! С матерью был председатель колхоза Иван Ильич. С мокрым от слез лицом она тискала сына, прижимала его к себе, целовала и приговаривала: - Жив... сыночек ты мой... горюшко ты мое... - Несурьезно, понимаешь... Нельзя так пугать... - отрывисто говорил Иван Ильич и тянулся погладить Женькину голову. - А все ты, Иван Ильич, все ты со своими выдумками! - отталкивала его руку мать. - Не серчай, Катерина, - несмело защищался председатель. - К труду приучать надо... Аль злодей я ему! Не чужой, понимать... - и осекся. Две недели не поднималась на ноги Чайка. Две недели кормил и поил ее Женька. Даже мать дивилась терпению и буйной энергии сына. Домой он возвращался поздно вечером, уставший, голодный, с исцарапанными руками, но со счастливой улыбкой на лице. - Мам, Чайка улыбаться может! Не веришь? - с горящими от восхищения глазами рассказывает он. - Утром, когда я прихожу, у нее глаза становятся такие маленькие-маленькие и ноздри раздуваются - это она радуется. А вечером... - Женька умолкает и, насупившись, выдавливает из себя. - В общем... плачет она... Ну, как человек... Страшно ей одной оставаться. Холодно... Повернет голову и смотрит, смотрит ыне вслед. Ждет - может, вернусь. Мне и ночью с ней нисколечко не страшно. Даже хорошо. Костер с дядей Мишей распалим. Он сказок много знает. - Так ты, может, на круглосуточную работу перейдешь? - поняв, чего от нее добивается сын, спрашивает мать. |
|
|