"Владислав Андреевич Титов. Ковыль - трава степная " - читать интересную книгу автора

неумолимо падает вниз, приближая час прощания. И как ни оттягивай его, все
равно не оттянешь.
Женька съездил к Волчьему логу, напился из родника сту-демой воды,
проскакал к поляне с увядшими розами, проехал на то место, где впервые
увидел Чайку, постоял, подумал и вернулся к табуну. Невеселые мысли
теснились в его голове. Солнце, огромное и раскрасневшееся, медленно тонуло
в колхозном саду. Сухим пожаром пылали облака. В селе мычали коровы,
кудахтали на нашестах куры. Над Торфяным болотом загоралась вечерняя
звезда. Час прощания подступил вплотную.
- Чаечка... - сказал Женька и обнял ее за шею. Высоко в небе
курлыкали гуси, над садом догорал пожар облаков.
- Тебе будет плохо без меня... и- мне... - Он хотел что-то добавить,
но резко повернулся и побежал.
Вслед ему тихо заржала Чайка. Он бежал не оглядываясь. Потом
споткнулся, взмахнул руками и упал. Зачем эту школу придумали? Да еще
летом! Зимы им мало! Тихо шуршлл сухой татарник, у Заячьего болота протяжно
кричал чибис, степь медленно укрывалась ночью.
Женька слышал, как несколько раз фыркнула Чайка, сердито ударила
копытами о землю и подошли к нему.
- Чего тебе? - всхлипывая, выговорил он и отвернулся. Лошадь толкнула
его носом под бок и зубами потянула за рубашку.
- Ты еще привязалась! Из-за тебя все! - разозлившись, крикнул Женька,
вскочил на ноги и вдруг неожиданно даже для самого себя ударил Чайку
кулаком по морде...
Мать нашла его в сарае далеко за полночь. Заплаканный, съежившийся, он
лежал в углу на соломе и, подложив руку под голову, спал.
Утром он пошел в школу...
На другой день по селу на взмыленной Чайке проскакал исключенный из
школы Кащей, и на конце его кнута зловеще сверкала тонкая стальная
проволока.
Никогда в жизни не было так тяжело Женьке. Снились сны: звенящие,
степные, а их полосовал острый как бритва Колькин кнут. Разные мысли лезли
в голову. Даже складывались планы. Украсть Чайку и умчаться куда-нибудь в
другое село. Или подкараулить и избить ненавистного Кащея. Но... вставало
утро, наступал новый день, и надо было опять собирать книжки и идти в
школу...
Только тем и тешил себя Женька, только тем и жил, что надеялся -
пройдет зима, наступит лето, и опять к нему вернется радость. Он будет
вместе с Чайкой, и степь, ласковая, родная степь, вновь примет его в свои
объятья...
Как-то в шумной ватаге одноклассников Женька возвращался из школы.
Шел спор, возникший еще на большой перемене, после урока истории.
- Если б у Чапаева был автомат, он бы всех беляков покосил! -
горячился Витька Тарасов, Женькин сосед по парте.
- Ха! Посмотрите на него! Во, придумал! На коне с автоматом, смехота
одна! - натужно хохотал, схватившись за живот, Игорь Ларин.
- Чапаев даже не кавалерист, он даже командир, - робко вставил
Ванятка Бредихин и насупился, ожидая, что ему, как всегда, возразят.
- Что командир, что кавалерист, все одно, - вступился Женька. -
Каждый кавалерист - командир! На то он и кавалерист! Кавалерист самый