"Анна Ткачева. Приворот " - читать интересную книгу автора

лицом.
- Спасибо, Лилия Дмитриевна. Приятно, что Алексей Александрович обо мне
вспомнил. А кто это?
Она выпучила на меня глаза.
- Да как же, деточка? Ведь это твоя мама...
Сердце у меня мгновенно заколотилось, а в голове мелькнула единственная
мысль:
"Только не показать!" Бросив долгий, но невидящий взгляд на акварель, я
вполне ровным голосом сказала:
- Да, действительно. Но... я никогда не видела у вас этого портрета.
Лилия Дмитриевна. И он довольно необычный для Алексея Александровича.
- Ксенечка, да мы сами, по правде говоря, о нем забыли. И потом, это
скорее набросок, эскиз, чем настоящий портрет. Ведь Алексей Александрович
его даже не закончил. Он писал маму, когда она была беременна, а потом
случилось несчастье, и он не смог заставить себя к нему вернуться. Твой папа
его тоже забрать не захотел... Словом, прости, Ксенечка, со временем про эту
акварель мы просто забыли, хотя надо было отдать ее тебе гораздо раньше. Но
Алексей Александрович, пока болел, все время перебирал в уме прошлое, - она
вытерла свежим платочком уголок глаза. - Так и вспомнил про этот портрет.
Отдай, говорит, его Ксенечке, при первом же случае отдай. А случай вот
только когда подвернулся...
Я облизала губы и начала заворачивать картину в бумагу. Так аккуратно,
как у Лилии Дмитриевны, у меня, конечно, не получалось, хорошо хоть, что
руки не дрожали, и она тут же бросилась мне помогать. Еще раз поблагодарив,
я взяла сумку и пошла искать отца. Мне, пожалуй, стоило поторопиться:
следующей за сионизмом темой у него обычно бывали "наглые, бездуховные янки"
или "златозубые кавказские жеребцы". Янки поблизости не просматривались, а
вот несколько "лиц кавказской национальности" - достойнейших, милейших
людей - среди гостей были. Когда я почти вбежала в буфетную, оказалось, что
отца слушают уже не одна, а три молодых особы и иронически ухмыляющийся
старичок, кажется, из радеющих за демократию критиков. Отец вещал:
- Дело же доходит буквально до международных анекдотов. Возьмите,
например, последний чемпионат мира по футболу. Все страны как страны, перед
открытием выступали артисты с национальными танцами, а знаете, что вместо
национальных танцев изобразили янки? Аэробику! Причем скверно изобразили,
Ксения вам подтвердит, что скверно. Или это было не на чемпионате? Ну, не
важно. Важно, что у этого народа нет ничего истинно своего, все лучшее, что
у них есть, по сути дела, английское или негритянское. И даже их женщины!
Мне приходилось... - тут он заметил меня и обрадовался. - Вот Ксана вам
сейчас скажет, соответствуют ли фигуры американских женщин настоящим
стандартам красоты. Она у меня своего рода специалист...
- Извините Бога ради, - сказала я, - но, папа, знаешь, там Люся с Лешей
собрались уезжать. Они бы нас до самого дома довезли - мы ведь без машины,
такси ловить замучаешься, а у меня опять нога разболелась ужасно...
Отец чуть изумился, потому что никакой ноги у меня в жизни никогда не
болело, но намек понял, а мне этого было вполне достаточно. Пока мы
продвигались к выходу, я успела прошипеть:
- Ты, старик, совсем спятил. О бабских задницах и грудях - на
поминках...
Про акварель я не сказала ему ничего.