"Анна Ткачева. Приворот " - читать интересную книгу автора

маленькой, обрати внимание. Только я или ты, или мы вместе. И - ни единой ее
вещи. Ты ведь над этим, наверное, размышляла, хотя бы последнее время, и
какое-то объяснение у тебя такому положению должно быть, раз уж ты за мной
признаешь не полную бесчувственность и не сплошное негодяйство?
Я замялась. Объяснение у меня было, и нашла я его в подростковом
возрасте под воздействием то ли Мопассана, то ли Дюма. Мать, решила я, по
всей вероятности, изменила отцу, и ребенок, рожая которого она умерла, был
не от него. Поэтому он и не любит о ней говорить, поэтому и вещей не
Осталось - оскорбленная мужская гордость, поруганная любовь и так далее.
Правда, за последний месяц я в своем объяснении сильно усомнилась. Уж больно
дама, изображенная на портрете, была не похожа на героиню подобных
историй...
- Ну? - потребовал отец.
- Вообще-то я полагала, что ты, пардон, застал на ней какого-нибудь
своего приятеля.
- Это касалось бы только меня, но не тебя. И поскольку, как мы
договорились, я - не сволочь, то ваши с ней фотографии уничтожать бы не стал
и все, что знаю, тебе сейчас бы рассказал. Да что там, я сам бы давным-давно
тебя к ней на могилу свозил и вместе с тобой слезу пролил. Что я - граф
Монте-Кристо, чтобы столько лет обиды лелеять? К тому же и не изменяла она
мне, честное слово, я тоже не изменял. Так что нет, доченька, не годится
твое объяснение.
Я и сама понимала, что не годится. Действительно, одно дело - избегать
разговоров о бывшей жене, мало ли что между людьми случается, может, он сам
перед ней в чем-то ужасно виноват, вспоминать тяжело, но совсем другое - вот
так упереться, не давая родной дочери установить с покойной матерью хоть
какую-то связь. Она совершила преступление, и он не хочет, чтобы я о нем
узнала? Нет, будь там что-то такое, наверняка ходили бы сплетни, мне уже
тысячу раз рассказали или хотя бы намекнули. А если об этом знали только он
и она, то пермские родственники, явившиеся за телом, никакими роковыми
тайнами тем более владеть не могут, однако он решительно не желает, чтобы я
с ними встретилась. И от визита на могилу я никакой информации не почерпнула
бы, и на портрет ему покушаться ни к чему было бы...
- Пап, а почему это я должна твои ребусы с шарадами разгадывать? К чему
эти загадки? Я, слава Богу, взрослый человек, мне уже тридцать, замужем
побывала, кое-что в жизни повидала, книжки читала, так почему бы тебе мне
все, как есть, не сказать?
Он вздохнул.
- Видишь ли, есть вещи, которые лучше не рассказывать. Которые просто
нельзя рассказывать, потому что из рассказа ничего хорошего не выйдет. Пусть
оно лучше так со мной и умрет.
- Ты что - боишься, что я о тебе плохо подумаю? Слушай, но я-то тебя
знаю, как никто на свете. Всю жизнь с тобой, можно сказать, вдвоем живу,
кроме пары лет, потраченных на брачную вылазку, и кроме тебя у меня никого
на свете нет. Гарантирую: уважение, авторитет и дочернюю любовь ты не
потеряешь. Желания мои узнать хоть что-нибудь про мать вполне естественны, и
я хочу получить разумный ответ. Почему ты мне в этом отказываешь?
Нормальное, человеческое, рациональное объяснение, а не таинственные намеки
и ссылки на то, что ты - не сволочь и не граф Монте-Кристо...
Отец медленно поднялся и, подойдя к окну, встал ко мне спиной,