"Екатерина Ткачева. Я не помню (Повесть) " - читать интересную книгу автора

уже лет? У-у-у, да под сорокет - точно! Кем мы работаем? Наверняка,
каким-нибудь бухгалтеришкой. Вся в сомнениях, в закорючках, в комплексах.
Целыми днями на работе стремится выбраться из частокола цифр. Вся
зашифрована, не разгадана. Такой интеграл, как дедова дочь Лариса, пока
никто не осмелился взять.
Лариса, увидев в доме новое лицо, застенчиво прошла на кухню и села.
Я не придумала, что ей сказать, а потому встала и хамски, по-английски
ушла. Утекла. "Пусть дед сам расскажет, кто я, а мы потом разберемся".
- Дед, я тебя люблю! - вопила я, кубарем скатываясь по лестницы.
Все, могильная плита с плеч - нашлась! Теперь я ее не оставлю. Я была
счастлива - впервые за свою жизнь.

ЛЕнчик

Тропинка от электрички была облита росой. Во-о-он в том домишке
окопался мой приятель. Он не детдомовец, нет. Его старички-родители живут в
городе, а он сбежал от них. Его тонкая, ранимая душа, видите ли, не выносит
постоянного присутствия посторонних. Ему нельзя мешать мыслить.
В свое время Ленчик окончил медучилище - смешно, да? Мне тоже.
Большего лицемерия и представить не могу - Ленчик, произносящий
Гиппократову клятву! Этот увалень в жизни не шевельнул и мизинцем,
чтобы кому-то помочь. "А оно мне надо?" Всю жизнь он провел в положении
"Вольно!", не воспринимая другие команды. Я знакома с ним с десяти наших
лет. С родителями они жили недалеко от нашего детдома, мы гуляли вместе во
дворе.
- Привет, медик-педик!
- Привет, кобылка. Надолго к нам заскочила?
- Все на завалинке сидишь, подонок?
Он молча сощурил свои наглые, ядовитые зеленые глаза. Странно, раньше
он заслонял для меня весь мир. Жаль, что я не выросла феминисткой. Я знаю,
почему именно медучилище. Он хотел знать, из чего состоит человек, чтобы,
используя это знание, манипулировать себе подобным. Он хотел видеть всех
насквозь, смотреть свысока и с пренебрежением. Все, мол, одинаковые. И
мозги, и глаза, и сердца. А еще, случись чего, сможет подлатать собственную
шкуру.
Ленчик продолжил курить, созерцая мою возникшую из утреннего тумана
фигурку. Признаюсь честно, фигурку лошади. У меня округлые деревенские икры,
русая челка и взгляд исподлобья. Все мои ходы напоминают букву "г". Довольно
трудно сложить из своей жизни слово
"вечность" или "счастье", когда в запасе сплошь такие буквы, как "г".
- Да, - прервал он мои мысли. - В дождь, бывало, сяду на приступок,
смотрю, как капли стекают с неба и разбиваются о землю, и медитирую.
- Это у тебя от лени. А ведь это ты, философ сраный!
- Что? - Телепатия мгновенно покинула его дырявое сознание. Хотя он
больше придуривался - я же знаю, что мысли у нас с ним идентичные и
прозрачные.
- Лучше бы ты врубился в то, что ты - папаша. Дочь у тебя.
- А-а-а, узнаю Ольгу - великого собирателя человеческих неликвидов!
Коллекция пополняется?
- Ты в ней первый, придурок! А это - твоя дочь.