"Екатерина Ткачева. Я не помню (Повесть) " - читать интересную книгу автора

- Нет, это у тебя дочь, а я - художник нездешний, попишу - и уеду. -
И он снова сощурил прицел своих ядовитых глаз.
- Я ведь помню, когда это случилось. Тогда, помнишь, я не хотела, а ты
все равно лез. Потом я долго плавала в луже твоей спермы, а ты дрых. Я ушла
тогда, а ты даже не поинтересовался - как я там? Живая ли?
- Я ждал, когда ты сама в строй вернешься.
- Ну сволочь!
- Что ты хочешь, Олька? Записать своего неликвида на мою фамилию?
- Тебе спокойно с этим грузом на сердце? Не расплатившись за него, ты
не найдешь счастья.
- Счастья... Дура! Прошлое не проистекает из настоящего. А значит, его
и не было. - Любую идею он мог заставить служить своей правоте.
Не найдя, что и ответить на такое вероломство, я развернулась и снова
пошла по тропинке, но уже без росы. Сколько раз клялась себе:
"Никогда. Никогда больше не..." И все без толку.
Злость клокотала во мне. Чего бы ему такое сделать, подонку?
Придумала! Подкрадусь ночью и заколочу его в этой избушке, как в гробу.
А предкам его открыточку пошлю - поздравительную: мол, наше вам с кисточкой,
почил в бозе ваш Ленчик. Хоронить не надо! Экономия!
...Четыре года назад в эту зеленую муть глаз я и fall in love.
Провалилась, как в дыру в колхозном туалете.
Его леность и молчаливость я приняла за христианское непротивление злу.
А то, что он позволял мне жить с ним, считала благородством.
Мы жили вместе в этой избушке на курьих ножках все лето-осень.
- Ты кто? - спрашивала я его.
- А ты?
- Я - Олька, тварь детдомовская.
Вот же повезло с имечком! Все люди как люди, а я - Олька, ежик с
дырочкой с правом боку. Нажимаешь, а он - пищит.
- Тебе проще. А я - не знаю.
...Мы просыпались в одной кровати. Молодое солнце облизывало головы
деревьям.
Ему всегда было все равно. Поднявшись на локте, минуты две он смотрел
вдаль, а потом вставал и молча уходил. До вечера. Ему было по фигу, что
здесь я, его love. Я психовала, спрашивала: "Кто я для тебя? Бесплатная
подстилка?" Он не отвечал. Странный он человек.
Словно стеснялся своих положительных качеств; он выдавливал их, как
гной из пальца. Выдавливал, чтобы нигде не нарывало желание помочь.
Оно жить мешает.
За Ленчика Олька зацепилась крепко и уже думала, что нашла свою
пристань, что больше не придется ей бултыхаться, изредка хватая посиневшим
ртом драгоценный сладкий воздух. Думала, что будет с ним всегда. Молча
клялась никому больше не принадлежать. Она была готова быть пемзой для его
пяток, пепельницей для его окурков, стиральной доской для его одежды. Ей
хотелось постоянно держать его за руку, глядеть в его глаза и мысленно
разлагать его всего на атомы. Чтобы растворить в себе навсегда.
Мне казалось, в нем есть некая загадочность; казалось, он знает нечто.
Конечно, он был сильнее меня: у него живы родители, ими он и питался. Я же -
одна напоказ. Нате - рвите, бейте, ешьте меня!
Я действительно не знаю, что мне делать в этой жизни. Я оторвана и не