"Вячеслав Куприянов "Сверхсветовик" (КЛФ, ТМ N 08/97)" - читать интересную книгу автора

по земле летит его крылатая тень, сейчас он ощущал себя такой же летящей
тенью, тенью ангела, но самого ангела не видел.
- Ты не можешь меня видеть, - зазвенела в нем струна, - ибо я храню форму
твоей несовершенной души, испуганной своей неожиданной свободой. Я несу в
себе твой испуг, не показывая его тебе, чтобы твоя душа безболезненно
приняла свою блаженную форму. Ангелы иногда кажутся страшными тем живым,
которым они являются не всегда по своей воле, а втягиваясь в земное зримое
пространство игрой настоятельного воображения, не облагороженного святостью
смиренного иконописца. Наши очертания часто очень страдают от рассеянного
человеческого зрения. Особенно опасно попадать в поле ложно-невинного
женского взора, когда наши крылья ломаются в воронке внешне безмятежного
зрачка. Нет ничего больнее, чем удар бесконечности об единицу...
Дуновение голоса замерло где-то в листве мирового дерева. Легкое
покачивание челнока утратило свою блаженную амплитуду, серая мертвая зыбь
уныло нахлынула на отсутствие его тела. Где-то, где не было сердца,
разливался смутный страх.
Голос упал с мирового дерева сизым туманом, это был и не звук, и не
очертание, а разрозненный алфавит, с трудом собирающийся в слова.
- Мы вернулись в опасную глушь Вселенной. Здесь пространство изъедено
обиженными душами, не нашедшими или потерявшими своего ангела. Здесь есть
души, до сих пор крадущие друг у друга кости. Здесь есть места, страшные,
как провал пустого взгляда. Ты преодолел это испорченное пространство под
прикрытием мечты о чистоте снега. Крик неприкаянных душ заглушает гармонию
небесных сфер и встает, как мутный щит, на путях осмысленного разговора.
Мой голос с трудом в этой бездне обретает в тебе впечатление слуха. Но мы и
это преодолеем...
Голос с мирового древа бросил ему легкий цветок, держась за который, он
не проваливался в бездну. Стали видимы покинутые им звезды. Он впервые
увидел их не над собой, а сквозь себя, отчего они стали ему еще дороже, не
умаляя его отсутствующей плоти. Возможно, что, видя чужой свет, он сам
обретал способность свечения. Возможно, это помогало ему освещать обратный
путь, и, возможно, это нравилось его ангелу, ибо он видел это. Их, а, может
быть, только его одного снова забеспокоило, даже закружило, но
неопределенно, неожиданными толчками и провалами, и ангел ему поведал, они
минуют Большое Минное Поле Вселенной, но это не совсем точное название, а
обозначает оно Поле битвы исторических личностей, где продолжаются
непрерывные военные действия, постоянно повторяются ошеломительные подвиги.
Здесь идет соревнование в науке разрушать, подавлять и сдерживать, что
особенно трудно в едином и неделимом пространстве.
Вот крымско-татарский хан Тохтамыш выжидает, когда Наполеон войдет в
опустевшую Москву, чтобы тут же ее сжечь. Все попытки Наполеона доказать
Тохтамышу, что это не его время и совсем не та Москва, тщетны. Тохтамыш
свирепо сжигает то, что он считает Москвой, и теням наполеоновских
гренадеров остается нечего грабить. Наполеон же, вместо того, чтобы
поспешно отступать в родную Францию, бросается в сердцах в погоню за
Тохтамышем, его конница форсирует Сиваш, громит в Крыму отступающую русскую
белую армию во главе с благородным генералом Врангелем, но тут с Черного
моря его начинает обстреливать турецкая эскадра. Наполеон напрасно ждет
подкрепления, конница Мюрата попадает в засаду, ибо ее проводник, матрос
Железняк, опять завел ее не туда, и французов бьют объединенные полчища