"Арнольд Джозеф Тойнби. Статьи из книги 'Цивилизация перед судом истории' " - читать интересную книгу автора

42

ход - заключается в том, чтобы изучать книги не только ради изложенного
в них, но и как ключ к жизни тех, кто их написал.
Если бы кто-то попытался, избрав талмудический, а не эллинский подход,
сконцентрировать свое внимание на каком-либо конкретном периоде греческой
или римской истории ради одного из знаменитых литературных трудов, дошедших
до нас, его видение истории было бы сильно искажено, ибо сохранность одних
памятников греческой и латинской литературы и утрата других была обусловлена
известными историческими причинами; и эти причины не имеют ничего общего с
вопросом о том, насколько эпоха, литература которой дошла до нас, более
значима, нежели эпоха утраченной литературы.
Чтобы показать, чтб я имею в виду, отвлечемся на минуту от латинских
книг, дошедших до нас, и обратим внимание на сохранившиеся греческие, Если
посмотреть список сохранившихся греческих книг, будет видно, что большинство
из них написано в один из двух периодов, разделенных между собой примерно
тремя веками. Наиболее известные - в основном "классики" - написаны за
период, охватывающий не более пяти-шести поколений и заканчивающийся
поколением Демосфена (то есть примерно между 480 и 320 годами до н.э.)2. Но
есть и другая группа, дошедшая до нас, которая начинается с I века до н.э.
трудами таких писателей, как Ди-одор Сицилийский и Страбон. Эта более
поздняя группа греческих авторов, пожалуй, обширнее, нежели более ранняя, и
включает такие известнейшие имена, как Плутарх, Лукиан, Арриан, Эпиктет и
Марк Аврелий3. По существу, вся дошедшая до нас греческая литература берет
начало либо в "классической", либо в "имперской" эпохе. От промежуточной
"эллинистической эры"4 сохранились либо очень краткие, либо отрывочные,
фрагментарные работы.
Почему это так? Подбор на первый взгляд кажется случайным, но нам, к
счастью, известна его причина. Причина в том, что при поколении Августа
греко-римский мир. к тому времени уже разваливавшийся в течение четырех
веков, до 31 года до н.э.5, сделал отчаянную попытку, имевшую временный
успех, собраться воедино. Психологически эта попытка приняла форму
ностальгии по прошлому, которое уже казалось золотым веком, когда жизнь была
счастливее и роскошнее, чем в последние века дохристианской эры. Люди,
жившие тогда и ощущавшие эту ностальгию, искали утешения в архаизме, в
преднамеренных попытках искусственно восстановить прошлое счастье, красоту и
величие. Это архаистическое движение "имперского века" нашло свое отражение
в религии и литературе, В литературе оно привело к отказу от современного
"эллинистического" стиля ради изучения и воспроизведения более древнего
классического, аттического6 стиля и к абсолютному безразличию к тем книгам,
которые не были либо классическими оригиналами, либо, напротив,
ультрасовременными неоаттическими подражаниями.
Именно этим можно объяснить, почему сохранившаяся греческая литература
почти исключительно представляет либо "имперский век", либо "классический
век" и почему промежуточный "эллинистический век" по большей части выпадает
из этого ряда. Однако для историка это не означает, что "эллинистический
век", мол, не стоит того, чтобы его изучать. Как раз напротив, историк
думает про себя: такая разница в ощущении счастья, удачи и цивилизации между
греко-римским обществом последнего дохристианского века и греческим
обществом V века до н.э. есть нечто поразительное и - жуткое, ибо люди