"Салчак Тока. Слово арата (Автобиографический роман-трилогия) " - читать интересную книгу автора

- Видишь? Ты будешь здесь жить, будешь работать. Видишь? Они согласны.
Она снова обратилась к старику:
- Очень хорошо, мой балан будет у тебя работать, таныш.
- Ладно, ладно, сильно хорошо, твой балан будет здесь, я буду смотреть.
Мать вывела меня из избы.
- Видел, мой сын? Ты теперь будешь работать у них. Хорошо, внимательно
работай. А то они тебя прогонят, и нам будет плохо.
Мать прижала к груди мою голову, поцеловала. Повторила несколько раз:
- Хорошо работай, - и быстро ушла.
Я смотрел ей вслед. Когда мать скрылась, я осторожно подошел к дому и
остановился у входа.
Молодой хозяин избы, увидев меня, поднялся с лавки, подбежал и похлопал
по плечу:
- Ты сильно якши [Якши - хорошо.]. Ну, ладно будем хлеб есть. Он подвел
меня к столу. Все тоже уселись, начали меня угощать. Я долго не мог понять,
почему в этой избе меня приняли так хорошо - совсем не так, как у
Чолдак-Степана. Ведь я оставался таким же и ничего полезного им еще не
сделал.
Впоследствии я узнал, что моих хозяев зовут Лубошниковы. Они, как и
Санниковы, много страдали от белого царя. Спасались от преследования
саратовских кулаков и помещиков и перекочевали в этот край. Они были очень
бедны. Хотя старик Лубошников был совсем седой и в морщинах, но делал все
сам. У него не было внуков, а у его сына Агея - детей-помощников. Я был рад,
что буду им помогать запрягать коня, молотить хлеб, перевозить копны и
снопы, править конем на пахоте.
Мать Агея называла меня "сынок", кормила, как члена своей семьи, обула
в новые бродни [Бродни - сапоги из сыромятной кожи.]. Через год я стал
работать, как все крестьянские дети.
Правда, я был еще не очень силен, но старался всюду поспеть за Агеем,
подражал каждому его движению. Сам Агей и его отец всегда рады были мне
что-нибудь объяснить, охотно показывали вещи крестьянского обихода. Запрягая
коня, Агей, бывало, подзовет меня и все расскажет:
- Это - хомут, надевать его надо, смотри, вот так. Только раньше надо
осмотреть: если грязь налипла - очисти, сбей, не то коню шею натрет, и она
загноится... Вот это - шлея, без нее хомут неловко сидеть будет...
Покажет мне дугу, седелку, супонь, расскажет о телеге, о санях,
объяснит, как впрягать в них коня. Так учил он меня на всякой работе, как
отец учит сына.
Начинал я учиться сельской работе по весне, когда плугом поднимали
пласты черной земли. Тут я, как у нас говорят, "правил головой лошади", сидя
верхом; потом, на сенокосе, возил сено; как хлеб начали убирать - возил на
ребристой телеге снопы. Хозяин меня очень любил, и я не сердился, когда он,
под горячую руку, не спускал мне моих грехов. В июле пахать пары выходили
перед зарей. В это самое время, как "правишь головой коня", ужасно клонит ко
сну, бывает - задремлешь. Лошадь выйдет из борозды, а зоркий пахарь тут как
тут, подстегнет коня с того бока, куда завалили, да и меня в придачу.
Труднее всего мне давался уход за конем. Раньше я никогда не ездил
верхом и завидовал другим детям, которые умели кататься без седла и уздечки,
барабаня своих лошадок босыми ногами по надутым бокам.
Как-то я с трудом взобрался на рыжего коня и поехал загонять коров.