"Салчак Тока. Слово арата (Автобиографический роман-трилогия) " - читать интересную книгу автора

Тонгеликтиг. Здесь, в прибрежных ущельях, было больше зимнего корма для коз.
Местность была новая, но старый чум по-прежнему, как островерхая кочка,
торчал у подножья холма. Река замерзла только еще под берегом. Я часто
выходил из чума и, глядя на встревоженную пучину Каа-Хема, вслушиваясь в
прощальный шорох плавучих ледяных островков, провожал их вниз - туда, где
поднимались к небу белые дымки деревни. Там остались мои сверстники, мои
новые знакомые и друзья, мой труд и мои забавы.
Через несколько месяцев мать сама заговорила о Лубошниковых и снова
отпустила меня в деревню. Семья Агея обрадовалась. Они хвалили меня за
работу, пошили из пестряди штаны и рубаху.
Однажды Агей взял меня в баню, затащил на полок шайку, березовый веник
и позвал к себе. Под потолком меня так и обдало жаром. Я вскрикнул и хотел
спуститься вниз, но Агей меня пристыдил:
- Погоди. Выдержишь - мужчиной будешь, не выдержишь - бабы засмеют.
Что говорить - я рад был выдержать, но как быть с головой, особенно с
ушами, которые начинают вариться в этом пару, как в чугунной чаше на гудящем
очаге? Я пригнул голову к коленям и прикрыл уши ладонями от жары. Агей не
хотел облегчить мою участь. Он сунул веник в горячую воду и придвинулся ко
мне. Не успел я скатиться на землю и убежать, как Агей схватил меня за руку
и замахнулся. Я истошно закричал. Мой крик озадачил Агея.
- Ступай вниз. Смотри, как люди парятся.
С приступок лестницы к потолку вытянулось мускулистое тело Агея. Веник
пошел хлестать по нему ошпаренными листьями на тонких прутиках. Его кожа
запылала, как старинный кувшин из красной меди, начищенный золой.
Мне стало завидно.
- Начисти и меня так, - попросил я Агея.

У Лубошниковых я прожил бы много лет. Думаю, навсегда остался бы у них,
как родной. Но Агею пришлось уйти из деревни в Кок-Хаак. Я не спрашивал, что
заставляет его уходить с Терзига, где он совсем недавно построил новую избу.
Все же теперь догадываюсь, что это произошло по вине Чолдак-Степана, который
прибирал к рукам все больше земель на Терзиге и за это возил подарки
салчакскому нойону [Нойон - князь.].
Перед расставанием я раздумывал: поеду вместе с Агеем - мать будет от
меня слишком далеко, не поеду - придется возвращаться к матери и снова жить
в чуме, а уже пришла настоящая зима.
Теперь, встречая меня, Чолдак-Степан стал со мной заговаривать. Пришла
мать. Он и с ней повидался. Стал говорить по-другому:
- Приведи ко мне сына. Еда хорошая, работа легкая. Я тебе буду
помогать.
Мать задумалась, но ответа не дала.
Наступил день отъезда Лубошниковых. Они погрузили свое добро на двое
саней. Все было готово в дальний путь.
- Ну, прощай, друг, поехали в Кок-Хаак. Если захочешь повидаться,
приезжай. Люди довезут, - сказал Агей и крепко пожал мне руку.
- Счастливой дороги, до свиданья! - воскликнул я, широко улыбаясь, хотя
мне было очень грустно.
Проводив Лубошниковых, я посоветовался с матерью и решил пойти работать
к Чолдак-Степану.