"Владимир Токмаков. Детдом для престарелых убийц " - читать интересную книгу авторачерную? - мрачно говорю я ей в ответ.
Она смотрит на меня с интересом, потом, едва не промахнувшись, садится на табуретку и вдруг начинает как-то так вдумчиво, сосредоточенно рыдать. - У вас, наверное, ничего не получилось с музой? - пытаюсь я, как умею, ее утешить. - Ну так, может, вам стоит поискать не музу, а мужа? С рыданиями она убегает. Занавес. Сцена вторая, она же последняя. Перед нами опять лицо персонажа. На месте рта у него начинают расти волосы. Я беру свой кофе и, стараясь не слишком его расплескивать на попадающихся по дороге бродящих, как сомнамбулы, пьяных интеллектуалов, иду на поиски юной поэтесски: как бы чего не натворила, дуреха. В зале полумрак. Несколько алкоголестойких пар, измочаленных, как в финале фильма "Загнанных лошадей пристреливают, не так ли?", кружатся под медляк "Скорпов". Все углы засижены, как мухами, слипшимися в поцелуях влюбленными. Совсем неожиданно для себя натыкаюсь на Шарло. ВАРИАНТ ПЕРВЫЙ: Она рассказывает юному интеллектуалу, любителю средневековой испанской живописи, с которым они "просто ходили гулять по ночному городу", свою легенду. - Я родом из XIV века, - говорит она (здесь следует глубокая пауза, во время которой она успевает отпить из своего бокала большой глоток сухого вина) и продолжает: - Даты моей жизни: 1312-1332. Мои родители были очень знатного рода. Я умерла совсем юной, двадцатилетней, от какой-то странной воспалительной болезни. Здесь, в вашем времени, мне сказали, что, скорее всего, это была корь, которой я не переболела в детстве. Меня похоронили в родовом склепе. Мое тело бальзамировал странный монах на одной ноге. Раньше он часто лечил меня, хорошим здоровьем я ведь никогда не отличалась. И вот, спустя шесть веков этот идиот, гений современности, Макс (Семен и Глеб его знают), художник, блин, влюбляется в мой портрет работы Джотто де Бондоне. Кстати, единственный написанный им женский портрет. Макс, блин, раз в жизни был в Лувре, офигел там от этого шедевра и решил любой ценой воскресить меня. - Сумасшедший, а обо мне он подумал! - в бешенстве, которому веришь, восклицает Шарлотта. - И вот он начинает собирать все сведения о нашем роде. В конце концов вычисляет склеп, где я была погребена... или погреблена?.. Ну, это не суть важно. За огромные деньги он договаривается с кладбищенским сторожем, они вскрывают саркофаг. Макс берет частичку моей сохранившейся |
|
|