"Джон Толанд. Последние сто дней рейха " - читать интересную книгу автора

"Ориона", и Уинстон Черчилль, одетый в морскую военную форму, с сигарой,
торчащей изо рта, помахал рукой. Человек на мостике помахал в ответ. Тут все
повернулись к Рузвельту, и вдруг наступила тишина. Иден подумал про себя,
что "это была одна из тех минут, когда все, казалось, замирает и чувствуется
наступление исторического момента".
Неожиданно молчание было нарушено - над головой заревели "спитфайры"
сопровождения, прогремел салют из пушек, и корабельные оркестры на кораблях
заиграли "Усеянное звездами знамя" - государственный гимн США.
Франклин Делано Рузвельт улыбнулся своей кривой улыбкой, явно получая
удовольствие от приема. Это было началом того, что могло стать апогеем его
жизни.
Через несколько дней он и еще два других человека будут иметь
невероятную возможность приступить к созданию нового мира.
На его лице лежала печать прожитых лет и страданий, но виделась также и
решимость, и осознание своей собственной судьбы. Во время прощания с миссис
Рузвельт в Вашингтоне он еще раз подтвердил свои большие надежды,
возлагаемые на Ялтинскую конференцию. "Я смогу добиться успеха в укреплении
моих личных отношений с маршалом Сталиным", - сказал он супруге.
Несмотря на болезнь, Рузвельт был решительно настроен продолжить
создание и укрепление прочного и справедливого мира для всей планеты.
Отношения между ним и Черчиллем были превосходными и доверительными. В 1940
году, когда Великобритании угрожала смертельная опасность, Рузвельт подверг
риску свое политическое будущее, направив помощь по ленд-лизу. После этого
он постоянно читал Черчиллю лекции об аморальности колониализма. На
Рузвельта совсем не производили впечатления официальные заверения
Великобритании о том, что "в Британском Содружестве следует установить
самоуправление", и он был решительно настроен помочь зависимым народам
включая и тех, что проживали в Британской империи, - добиться
самостоятельности.
"Мне кажется, вы хотите покончить с Британской империей", - как-то в
частной беседе сказал ему Черчилль. В этом не было никакого сомнения.
"Колониальная система - это война", - признался Рузвельт своему сыну
Эллиоту. "Если эксплуатировать природные ресурсы Индии, Бирмы, Явы,
выгребать богатства этих стран, но ничего им не давать, ни образования, ни
приличного уровня жизни, ни минимальных услуг медицинского обслуживания, то
все это приведет к отрицанию организационной структуры мирного
урегулирования еще до того, как оно будет достигнуто". Но колониализм был
лишь одной из проблем, которую пришлось решать в Ялте, и накануне вылета из
Америки Рузвельт вызвал к себе Бернарда Баруха[10] для того, чтобы
посоветоваться.
Барух, однажды охарактеризовавший себя как "мастер очевидного", был
готов к разговору и протянул Рузвельту письмо, где давался совет: "В Библии
и истории есть многочисленные примеры миссий, за которые бралось
бесчисленное множество людей для того, чтобы помочь своим соотечественникам.
Ни у кого прежде не было таких возможностей, как у Вас, и Вам в скором
времени придется их реализовать.
Вы реализуете не только надежды всего человечества, но у Вас есть
возможность сделать успешными все прежние попытки добиться мира, которые
принесут плоды... Мы можем извлечь уроки из прошлого. Ваша миссия должна
быть успешной. И прежде всего мои молитвы за тех, кто с надеждой смотрит на