"Дж.Р.Р.Толкин. Возвращение Бьортнота, сына Бьортхельма" - читать интересную книгу автора

мне кажется, представляют меньший интерес, нежели строки, приведенные мной в
начале,-- во всяком случае, поэма теряет часть силы, если не держать в уме
оба этих отрывка одновременно.
Слова Бьортвольда считаются самым соверншенным выражением героического
северного дунха, будь то скандинавского или английского; это самая ясная и
четкая формулировка учения о беспредельном терпении, поставленном на служнбу
непреклонной воле. Поэму в целом называнли "единственной чисто героической
поэмой, сохранившейся в древнеанглийском поэтическом наследии". Однако
учение это является здесь в столь незамутненной чистоте (близкой к идеалу)
именно потому, что речь вкладывается в уста поднчиненного, человека, чья
воля направлена к цели, назначенной для него другим человеком; он не несет
ответственности по отношению к нижестонящим -- только исполняет свой долг и
демонстнрирует преданность сюзерену. Поэтому личная гордость в его поступках
отступает на задний план, а любовь и преданность оказываются на первом.
Дело в том, что этот "северный героический дух" никогда не является в
первозданной чистоте: он всегда представляет из себя сплав золота с
канкими-нибудь добавками. Беспримесный, этот дух заставляет человека не
дрогнув вынести, в случае необходимости, даже смерть; а необходимость
вознникает, когда смерть способствует достижению задачи, которую поставила
воля, или когда жизнь можно купить, только отрекшись от того, за что
сражаешься. Но поскольку таким поведением воснхищались, к чистому героизму
всегда примешивалось желание завоевать себе доброе имя. Так, Леофсуну в
"Битве при Мэлдоне" соблюдает верность долгу потому, что боится упреков,
которые посыплются на него, если он вернется домой живым[6].
Этот мотив, конечно, вряд ли выходит за пределы "совести": человек
судит себя сам в свете мнения своих вождей, с которыми сам герой соглашается
и которому полностью поднчиняется; поэтому, не будь рядом свидетелей, он
действовал бы точно так же. Однако этот элемент гордости, выраженный
желанием чести и славы при жизни и после смерти, имеет теннденцию расти и
становиться основным направляющим мотивом поведения, толкая человека за
пределы бесцветной героической необхондимости к избыточности -- к
"рыцарству" (chivalry), "рыцарской браваде". Эта избыточнность остается
избыточностью и тогда, когда выходит за пределы необходимости и долга и даже
становится им помехой, хотя современнники ее и одобряют.
Так, Беовульф (если судить по тем мотивам, которые приписал ему
создавший о нем поэнму древний исследователь особенностей
героически-рыцарственного характера) делает больше, чем того требует
необходимость, отказываясь от оружия, чтобы придать борьбе с Гренделем
больнше чисто "спортивного" интереса; этот поступок добавляет ему личной
славы, хотя при этом поднвергает его ненужной опасности и ослабляет шаннсы
освободить данов от невыносимого чудовища, которое повадилось к ним во
дворец. Но Беонвульф ничего не должен данам: он стоит на определенной
ступени иерархической лестницы и не имеет никаких обязательств по отношению
к нижестоящим, зато его слава -- это одновременно и слава его родного
племени, гитов; к тому же прежде всего -- по его собственным словам -- его
героическое деяние послужит к вящему прославнлению владыки, которому он
служит, Хигелака. Однако Беовульф не расстается с рыцарской бранвадой и
продолжает демонстрировать "избыточнность" героизма даже в старости, когда
он станновится королем, на котором сосредоточены все надежды его народа. Он
не упускает случая возглавить отряд, направляющийся на борьбу с дранконом,