"Лев Николаевич Толстой. Полное собрание сочинений, том 35" - читать интересную книгу автора

(1) Все это благодаря вам.]
(2) [У него были кое-какие неприятности с комендантом крепости. Семен
был
неправ.]
(3) [Но все хорошо, что хорошо кончается.]


Когда сдали первую сдачу, Воронцов открыл табакерку и сделал то, что он
делывал, когда был в особенно хорошем расположении духа: достал старчески
сморщенными белыми руками щепотку французского табаку и поднес ее к носу и
высыпал.


X


Когда на другой день Хаджи-Мурат явился к Воронцову, приемная князя
была полна народа. Тут был и вчерашний генерал с щетинистыми усами, в полной
форме и орденах, приехавший откланяться; тут был и полковой командир,
которому угрожали судом за злоупотребления по продовольствованию полка; тут
был армянин-богач, покровительствуемый доктором Андреевским, который держал
на откупе водку и теперь хлопотал о возобновлении контракта; тут была, вся в
черном, вдова убитого офицера, приехавшая просить о пенсии или о помещении
детей на казенный счет; тут был разорившийся грузинский князь в великолепном
грузинском костюме, выхлопатывавший себе упраздненное церковное поместье;
тут был пристав с большим свертком, в котором был проект о новом способе
покорения Кавказа; тут был один хан, явившийся только затем, чтобы
рассказать дома, что он был у князя.
Все дожидались очереди и один за другим были вводимы красивым белокурым
юношей-адъютантом в кабинет князя.
Когда в приемную вошел бодрым шагом, прихрамывая, Хаджи-Мурат, все
глаза обратились на него, и он слышал в разных концах шепотом произносимое
его имя.
Хаджи-Мурат был одет в длинную белую черкеску на коричневом, с тонким
серебряным галуном на воротнике, бешмете. На ногах его были черные ноговицы
и такие же чувяки, как перчатка обтягивающие ступни, на бритой голове -
папаха с чалмой, - той самой чалмой, за которую он, по доносу Ахмет-Хана,
был арестован генералом Клюгенау и которая была причиной его перехода к
Шамилю. Хаджи-Мурат шел, быстро ступая по паркету приемной, покачиваясь всем
тонким станом от легкой хромоты на одну, более короткую, чем другая, ногу.
Широко расставленные глаза его спокойно глядели вперед и, казалось, никого
не видели.
Красивый адъютант, поздоровавшись, попросил Хаджи-Мурата сесть, пока он
доложит князю. Но Хаджи-Мурат отказался сесть и, заложив руку за кинжал и
отставив ногу, продолжал стоять, презрительно оглядывая присутствующих.
Переводчик, князь Тарханов, подошел к Хаджи-Мурату и заговорил с ним.
Хаджи-Мурат неохотно, отрывисто отвечал. Из кабинета вышел кумыцкий князь,
жаловавшийся на пристава, и вслед за ним адъютант позвал Хаджи-Мурата,
подвел его к двери кабинета и пропустил в нее.
Воронцов принял Хаджи-Мурата, стоя у края стола. Старое белое лицо