"Лев Николаевич Толстой. Полное собрание сочинений, том 35" - читать интересную книгу автора

Хаджи-Мурат переезжал в Нуху с намерением попытаться через своих
приверженцев в Дагестане хитростью или силой вырвать семью от Шамиля.
Последний лазутчик, который был у него в Нухе, сообщил ему, что преданные
ему аварцы собираются похитить его семью и выйти вместе с семьею к русским,
но людей, готовых на это, слишком мало, и что они не решаются сделать этого
в месте заключения семьи, в Ведено, но сделают это только в том случае, если
семью переведут из Ведено в другое место. Тогда на пути они обещаются
сделать это. Хаджи-Мурат велел сказать своим друзьям, что он обещает три
тысячи рублей за выручку семьи.
В Нухе Хаджи-Мурату был отведен небольшой дом в пять комнат, недалеко
от мечети и ханского дворца. В том же доме жили приставленные к нему офицеры
и переводчик и его нукеры. Жизнь Хаджи-Мурата проходила в ожидании и приеме
лазутчиков из гор и в разрешенных ему прогулках верхом по окрестностям Нухи.
Вернувшись 8 апреля с прогулки, Хаджи-Мурат узнал, что в его отсутствие
приехал чиновник, из Тифлиса. Несмотря на все желание узнать, что привез ему
чиновник, Хаджи-Мурат, прежде чем идти в ту комнату, где его ожидали пристав
с чиновником, пошел к себе и совершил полуденную молитву. Окончив молитву,
он вышел в другую комнату, служившую гостиной и приемной. Приехавший из
Тифлиса чиновник, толстенький статский советник Кириллов, передал
Хаджи-Мурату желание Воронцова, чтоб он к двенадцатому числу приехал в
Тифлис для свидания с Аргутинским.
- Якши, - сердито сказал Хаджи-Мурат. Чиновник Кириллов не понравился
ему.
- А деньги привез?
- Привез, - сказал Кириллов.
- За две недели теперь, - сказал Хаджи-Мурат и показал десять пальцев и
еще четыре. - Давай.
- Сейчас дадим, - сказал чиновник, доставая кошелек из своей дорожной
сумки. - И на что ему деньги? - сказал он по-русски приставу, полагая, что
Хаджи-Мурат не понимает, но Хаджи-Мурат понял и сердито взглянул на
Кириллова. Доставая деньги, Кириллов, желая разговориться с Хаджи-Муратом, с
тем чтобы иметь что передать по возвращении своем князю Воронцову, спросил у
него через переводчика, скучно ли ему здесь. Хаджи-Мурат сбоку взглянул
презрительно на маленького толстого человечка в штатском и без оружия и
ничего не ответил. Переводчик повторил вопрос.
- Скажи ему, что я не хочу с ним говорить. Пускай даст деньги.
И, сказав это, Хаджи-Мурат опять сел к столу, собираясь считать деньги.
Когда Кириллов вынул золотые и разложил семь столбиков по десять
золотых (Хаджи-Мурат получал по пять золотых в день), он подвинул их к
Хаджи-Мурату. Хаджи-Мурат ссыпал золотые в рукав черкески, поднялся и
совершенно неожиданно хлопнул статского советника по плеши и пошел из
комнаты. Статский советник привскочил и велел переводчику сказать, что он не
должен сметь этого делать, потому что он в чине полковника. То же подтвердил
и пристав. Но Хаджи-Мурат кивнул головой в знак того, что он знает, и вышел
из комнаты.
- Что с ним станешь делать, - сказал пристав. - Пырнет кинжалом, вот и
все. С этими чертями не сговоришь. Я вижу, он беситься начинает.
Как только смерклось, пришли из гор обвязанные до глаз башлыками два
лазутчика. Пристав провел их в комнаты к Хаджи-Мурату. Один из лазутчиков
был мясистый черный тавлинец, другой - худой старик. Известия, принесенные