"Лев Николаевич Толстой. Полное собрание сочинений, том 53" - читать интересную книгу автора

работу. Жаль ее. Но верю, что так надо. - Надо для того, чтобы, почувствовав
действие руки Божией, узнать ее и полюбить. Вчера думал о завещании Лескова
и подумал, что мне нужно написать такое же. Я всё откладываю, как будто еще
далеко, а оно во всяком случае близко. Это хорошо и нужно не только
п[отому], что избавляет близких от сомненийи колебаний, как поступить с
трупом, но и п[отому], ч[то] голос из-за гроба бывает особенно слышен. И
хорошо сказать, если есть что, близким и всем в эти первые минуты.
Мое завещание приблизительно было бы такое. Пока я не написал
другого, оно вполне такое. (1)
1) Похоронить меня там, где я умру, на самом дешевом кладбище,
если это в городе, и в самом дешевом гробу - как хоронят

(1) Со слов: Пока я до слов: вполне такое вписано между строк.

нищих. Цветов, венков не класть, речей не говорить. Если можно, то без
священника и отпеванья. Но если это неприятно тем, кто будет хоронить, то
пускай похоронят и как обыкновенно с отпеванием, но как можно подешевле и
попроще.
2) В газетах о смерти не печатать и некрологов не писать.
3) Бумаги мои все дать пересмотреть и разобрать моей жене,
Черткову В. Г., Страхову, <и дочерям Тане и Маше> (что замарано, то замарал
сам. Дочерям не надо этим заниматься), тем из этих лиц, к[оторые] будут
живы. Сыновей своих я исключа[ю] из этого поручения не п[отому], ч[то] я не
любил их (я, слава Богу, в последнее время всё больше и больше любил их), и
знаю, что они любят меня, но они не вполне знают мои мысли, не следили за их
ходом и могут иметь свои особенные взгляды на вещи, вследствие к[отор]ых они
могут сохранить то, что не нужно сохранять, и отбросить то, что нужно
сохранить. Дневники мои прежней холостой жизни, выбрав из них то, что стоит
того, я прошу уничтожить, точно так же и в дневниках моей женатой жизни
прошу уничтожить всё то, обнародование чего могло бы быть неприятно
кому-нибудь. Чертков обещал мне еще при жизни моей сделать это. И при его
незаслуженной мною большой любви ко мне и большой нравственной чуткости, я
уверен, что он сделает это прекрасно. Дневники моей холостой жизни я прошу
уничтожить не п[отому], ч[то] я хотел бы скрыть от людей свою дурную жизнь:
жизнь моя была обычная дрянная, с мирской точки зрения, жизнь беспринципных
молодых людей, но п[отому], ч[то] эти дневники, в к[оторых] я записывал
только то, что мучало меня сознанием греха, производят ложно одностороннее
впечатление и представляют.....
А впрочем, пускай остаются мои дневник[и], как они есть. Из них
видно, по крайней мере, то, что, несмотря на всю пошлость и дрянность моей
молодости, я все-таки не был оставлен Богом и хоть под старость стал хоть
немного понимать и любить Его.
Из остальных бумаг моих прошу тех, кот[орые] займутся разбором их,
печатать не всё, а то только, что может быть полезно людям.
Всё это пишу я не п[отому], ч[то]бы приписывал большую или
какую-либо важность моим бумагам, но п[отому], ч[то] вперед знаю, что в
первое время после моей смерти будут печатать мои сочинения и рассуждать о
них и приписывать им важность. Если уже это так сделалось, то пускай мои
писанья не будут служить во вред людям.
4) Право на издание моих сочинении прежних: десяти томов и азбуки