"Лев Николаевич Толстой. Полное собрание сочинений, том 87" - читать интересную книгу автора

просила его прощенья. А он чувствовал себя виноватым перед ней. Когда она
умерла, он стал думать иначе о жизни и смерти. Он еще с молоду 18 лет б[ыл]
очень набожен и хотел идти в монахи. (2) Тогда его уговорили родные делать,
как все, служить, и он поступил в полк. Теперь он вернулся к тем мыслям и
чувствам, к[оторые] были в нем тогда, но теперь он уже не сомневался в том,
что он б[ыл] прав, когда хотел думать не о теле и мирской жизни, а о душе и
о Боге, и решил выдти в отставку и посвятить свою жизнь служению Богу.
Он так и сделал. Отца у него не было. Мать сама б[ыла] набожна и, хотя
(3) отговаривала сына, боясь того, чтобы он не раскаялся в своем намереньи,
в душе одобряла его.
Касат[ский]-Ростов[цев] вышел в отставку, отрекся от мира и поступил в
монастырь, известный строгостью жизни братии. Ему тогда только минуло 30
лет. Первое время ему (4) очень трудно б[ыло] в монастыре. (6) Плотской
похоти он боялся больше всего и постоянно вооружался против нее. Оружием
против нее б[ыло] у него то, чтобы, думая о женщинах, думать прежде всего об
умирающей, обманутой своей невесте так, чтобы ее образ, вызывающий в нем
одну жалость, закрывал от него все другие женские образы; и 2-е то, чтобы
никогда не видать женщин. (6)
Он прожил в монастыре 7 лет и на 5-м году своей жизни б[ыл] пострижен в
иеромонахи. На 7-м году его жизни с ним случилось, казалось бы, ничтожное
событие, но такое, вследствие к[оторого] он оставил монастырь. (7)
Случай, по к[оторому] он оставил монастырь, б[ыл] такой: Великим постом
он говел и б[ыл] в особенно радостном состоят и духа, в к[отором], как он
говорил, он чувствовал близость Бога. Он стоял в один день у всенощной на
обычном своем месте, когда монах, отец Никодим, подошел к нему и,
поклонившись, сказал, что игумен, служивший в этот день, зовет его к себе в
алтарь. Отец Сергий (такое имя в монастыре носил Кас[атский]-Рост[овцев]),
всегда не любивший допускать разговоры во время службы, нынче особенно не
желавший нарушать своего настроения, поклонился Никодиму и, исполняя обет
монашеского послушания, тотчас же пошел, куда его звали.
В алтаре стоял настоятель в облачении и улыбаясь, говорил что-то с
генералом, к[оторого] сейчас же узнал Отец С[ергий]. Это б[ыл] бывший
командир их полка. Генерал этот теперь занимал важное положение, и О[тец]
С[ергий] тотчас же заметил, как О[тец] И[гумен] ласкался к нему. Вид этот
оскорбил и огорчил О[тца] С[ергия] и чувство еще усилилось, когда он услыхал
от игумена, что вызов его, От[ца] Сергея], ни на что другое не б[ыл] нужен,
как только на то, чтобы удовлетворить любопытство генерала увидать своего
прежнего сослуживца, как он выразился.
- Очень (8) рад вас видеть в ангельском образе, сказал ген[ерал],
протягивая руку, - надеюсь, что вы не забыли старого товарища.
Все (8) лицо иг[умена], среди седин красное и улыбающееся, как бы
одобряющее то, что говорил ген[ерал], выхоленное лицо генер[ала] с
самодовольной улыбкой, запах вина изо рта генер[ала] и сигар от его
бакенбард, (9) все это взорвало От[ца] Сергея]. Он поклонился иг[умену] и
сказал: - Вы призвали меня? Что вам угодно?
Иг[умен] (10) ск[азал]: - Да повидаться с ген[ералом].
- От[ец] иг[умен], я ушел от мира, чтобы спастись от соблазнов. (11) За
что же вы здесь подвергаете меня им. Во время молитв и в храме Божием?
- Иди, иди, (12) - вспыхнув и нахмурившись, сказал игумен.
На другой: день б[ыло] объяснение, вследствие к[оторого] О[тец]