"Алексей Толстой. Похождения Невзорова, или Ибикус" - читать интересную книгу автора

карельского бюро.
Семен Иванович отчетливо видел его пыльные, слабые пальцы, - средним он
надавил на незаметную щеколдочку, крышка отскочила, рука антиквара влезла
в ящичек и вытащила оттуда пачку кредитных билетов. Семен Иванович только
тогда перевел дыхание.
Его мысли в этот день получили иное несколько направление: появилась
ясность, ближайшая цель - достать несколько сот тысяч рублей, бросить
службу и уехать из Петрограда. Довольно войны, революции! Жить, жить! Он
ясно видел себя в сереньком костюме с иголочки, на руке - трость с
серебряным крючком, он подходит к чистильщику сапог и ставит ногу на
ящичек, сверкающий южным солнцем. Гуляют роскошные женщины. Так бы и
зарыться в эту толпу. И всюду - окорока, колбасы, белые калачи, бутылки со
спиртом.
До поздней ночи Семен Иванович бродил по улицам. В весеннем небе
слышались гудки паровозов. Это прибывали истерзанные поезда со скупым
хлебом, с обезумевшими людьми в солдатских шинелях, прожженных и
простреленных. Паровозы кричали в звездное небо: "Умираааааем". Семен
Иванович, насквозь пронизанный этими звуками, ночной свежестью, голодный и
легкий, повторял про себя: "Первое - достать деньги, первое - деньги".
Незаметно для себя он очутился близ знакомой антикварной лавки. Стал,
усмехнулся, покачал головой: "С бухты-барахты - нельзя. Придется
обдумать". Улица была пуста, освещена только серебристым светом ночи.
Семен Иванович вгляделся, подошел к лавке; странно - дверь оказалась
приоткрытой, внутри - свет. Он проскользнул в дверную щель, поднялся на
четыре ступеньки и негромко вскрикнул.
Бюро, диваны, кресла, вазы, - все это было опрокинуто, торчало кверху
ножками, валялось в обломках, на полу разбросаны бумаги, осколки фарфора.
Здесь боролись и грабили. Семен Иванович выскочил на улицу. Перевел дух.
Свежесть вернула ему спокойствие. Он оглянулся по сторонам, опять вошел в
лавку и, притворив за собой входную железную дверь, заложил ее на щеколду.
Осторожно отодвигая поваленную мебель, он стал пробираться к стене, где
стояло карельское бюро. Вдруг ужасно, на весь магазин, что-то застонало, и
сейчас же Семен Иванович наступил на мягкое. Он отскочил, закусил ногти.
Из-под опрокинутого дивана торчали ноги в калошах, в клетчатых, знакомых
брюках. Антиквар опять затянул "ооооо" под диваном. Семен Иванович схватил
ковер, бросил его поверх дивана, повалил туда же книжный шкаф. Кинулся к
бюро. Нажал щеколду. Крышка отскочила. В глубине потайного ящика он
нащупал толстые пачки денег.


Шесть недель Семен Иванович скрывал деньги, то в печной трубе, то
опускал их на веревке в вентилятор. Страшно бывало по ночам: вдруг -
обыск. Боязно и днем, на службе: вдруг на квартиру налет? (Из
предусмотрительности он все еще посещал транспортную контору.) Но все
обошлось благополучно и как нельзя лучше. Утром, зажигая примус, Семен
Иванович вдруг рассмеялся: "Какая чепуха, - Александровскую колонну
унести, и то никто не заметит". Он занавесил окно, вытащил из вентилятора
деньги и стал считать.
Чем дальше он считал - тем сильнее дрожали пальцы. Крупными купюрами
временного правительства было триста восемьдесят тысяч рублей да мелочью