"Алексей Николаевич Толстой. Собрание сочинений в десяти томах. Том 10. Публицистика" - читать интересную книгу автора

исступленной любви к Правде новой.
Толпа, сидящая в театре, переживает заведомый вымысел. Переживание это
состоит в превращении вымысла в Правду, то есть в самотворчество.
Итак, сущность театра есть соборное, творческое превращение вымысла в
Правду.
Однажды в Петербурге провалилась моя пьеса. Я уехал из театра без калош
и трости. Мне было стыдно, и стыд был именно жгучий. Казалось, что моя
литературная жизнь кончена. Я решил поступить мелким служащим в банк.
Прошло несколько дней. На меня никто не плевал при встрече и не гоготал
дико. Тогда я стал думать, что не все еще потеряно и что чувство стыда, быть
может, слишком преувеличено. Наконец я стал рассуждать так: что случилось?
Ровно ничего не случилось: - я написал неудачную пьесу, актеры плохо играли,
публика не хлопала, газеты ругнули.
В это время кстати подоспело извержение Страмболи. "Вот, - говорил я
друзьям, - вот это катастрофа, а что театральный провал, - чепуха".
Но, говоря и думая так - я лгал.
Театральный провал - не чепуха, не просто неприятность, но известный
род з л о д е й с т в а, когда по вине ли автора, исполнителей или публики
рушится вдребезги, возвращается в первоначальный хаос то, что мы называем
театром.
Ибо театр как искусство не есть нечто всегда существующее и прочное, но
есть вечно возникающее, вечно рождающееся на несколько часов в вечер.
Театр, громоздкий по внешним формам и огромный по силе выражения,
чрезвычайно деликатен. Театр, то есть то очарование, которое возникает в
театральной зале во время представления, можно спугнуть, разрушить одним
фальшивым словом.
И поэтому в театре всегда есть огромная печаль, как во всем прекрасном,
но хрупком и быстротечном.
Основа театра - это раскрываемая в одно и то же мгновение творческая
воля трех: - публики, автора и исполнителя (актера, режиссера, декоратора).
Воля вторых двух составляющих - автора и исполнителя - действенна и
настойчива, воля публики - недейственна и упряма. Театр начинает только
тогда существовать, когда эти три творческих воли сливаются воедино. В
театральном представлении, когда эти три величины сливаются совершенно, без
остатка сопротивления, происходит чудо театра.
Чудо театра есть преображение Ивана Ивановича, сидящего в одиннадцатом
ряду с биноклем и афишкой.
Происходит это так.
В серенький денек серенький обыватель, Иван Иванович, прочел в газете о
том, что в таком-то театре идет замечательная пьеса, и купил билет в
одиннадцатом ряду за три рубля.
Оговариваюсь, - пьеса действительно была замечательная и разыгрывалась
отлично.
Приобретя билет, Иван Иванович, совершенно не думавший до этого случая
о театре, стал в настороженное и заранее несколько враждебное отношение к
театру вообще.
"Знаем мы вас, - подумал он, - пойдешь развлечься, а вместо этого
проскучаешь весь вечер. А я трешницами не бросаюсь".
Иван Иванович надел чистый воротничок, положил в карман бинокль, поехал
в театр, сел в одиннадцатом ряду и сразу же раздражился на барышню, которая