"Лев Толстой. Ответ на определение Синода от 20 - 22 февраля и на полученные мной по этому случаю письма" - читать интересную книгу автора

уничтожающий опасение перед согрешением.
В елеосвящении так же, как и в миропомазании, вижу приемы грубого
колдовства, как и в почитании икон и мощей, как и во всех тех обрядах,
молитвах, заклинаниях, которыми наполнен требник. В причащении вижу
обоготворение плоти и извращение христианского учения. В священстве, кроме
явного приготовления к обману, вижу прямое нарушение слов Христа, - прямо
запрещающего кого бы то ни было называть учителями, отцами, наставниками
(Мф. ХХIII, 8 - 10).
Сказано, наконец, как последняя и высшая степень моей виновности, что я,
"ругаясь над самыми священными предметами веры, не содрогнулся подвергнуть
глумлению священнейшее из таинств - евхаристию". То, что я не содрогнулся
описать просто и объективно то, что священник делает для приготовления
этого, так называемого, таинства, то это совершенно справедливо; но то что
это, так называемое, таинство есть нечто священное и что описать его
просто, как оно делается, есть кощунство, - это совершенно несправедливо.
Кощунство не в том, чтобы назвать перегородку - перегородкой, а не
иконостасом, и чашку - чашкой, а не потиром * и т. п., а ужаснейшее, не
перестающее, возмутительное кощунство - в том, что люди, пользуясь всеми
возможным средствами обмана и гипнотизации, - уверяют детей и простодушный
народ, что если нарезать известным способом и при произнесении известных
слов кусочки хлеба и положить их в вино, то в кусочки эти входит бог; и
что тот, во имя кого живого вынется кусочек, тот будет здоров; во имя же
кого умершего вынется такой кусочек то тому на том свете будет лучше; и
что тот, кто съел этот кусочек, в того войдет сам бог.
Ведь это ужасно!
Как бы кто ни понимал личность Христа, то учение его, которое уничтожает
зло мира и так просто, легко, несомненно дает благо людям, если только они
не будут извращать его, это учение все скрыто, все переделано в грубое
колдовство купанья, мазания маслом, телодвижений, заклинаний,
проглатывания кусочков и т. п., так что от учения ничего не остается. И
если когда какой человек попытается напомнить людям то, что не в этих
волхвованиях, не в молебнах, обеднях, свечах, иконах - учение Христа, а в
том, чтобы люди любили друг друга, не платили злом за зло, не судили, не
убивали друг друга, то поднимется стон негодования тех, которым выгодны
эти обманы, и люди эти во всеуслышание, с непостижимой дерзостью говорят в
церквах, печатают в книгах, газетах, катехизисах, что Христос, никогда не
запрещал клятву (присягу), никогда не запрещал убийство (казни, войны),
что учение о непротивлении злу с сатанинской хитростью выдумано врагами
Христа.
Ужасно, главное, то, что люди, которым это выгодно, обманывают не только
взрослых, но, имея на то власть, и детей, тех самых, про которых Христос
говорил, что горе тому, кто их обманет. Ужасно то, что люди эти для своих
маленьких выгод делают такое ужасное зло, скрывая от людей истину,
открытую Христом и дающую им благо, которое не уравновешивается и в
тысячной доле получаемой ими от того выгодой. Они поступают, как тот
разбойник, который убивает целую семью, 5 - 6 человек, чтобы унести старую
поддевку и 40 коп. денег. Ему охотно отдали бы всю одежду и все деньги,
только бы он не убивал их. Но он не может поступить иначе. То же и с
религиозными обманщиками. Можно бы согласиться в 10 раз лучше, в
величайшей роскоши содержать их, только бы они не губили людей своим