"В.И.Толстых. Сократ и мы. Разные очерки на одну и ту же тему " - читать интересную книгу автора

полезного, чем история, ибо она представляет более общее, а история -
частное [См.: Аристотель. Поэтика. М., 1957, с. 07 - 68.].
Нельзя, конечно, согласиться с подобной оценкой истории как науки. Но
понять, почему Аристотель оценил ее именно так, можно. Во времена Геродота
и Плутарха история как наука, имеющая дело с закономерностями развития
стран и народов, еще не сложилась и, как правило, ограничивалась лишь
"жизнеописанием" фактов, событий, лиц. Что же касается искусства, то
Аристотель точно определил его суть, говоря о "качестве происшедшего" как
главной заботе и цели художника. Под "общим" в искусстве он понимает не
отвлеченную идею или силлогизм, а художественное (образное) изображение
того, что приходится говорить и делать по вероятности или необходимости
тому или иному человеку в определенных ситуациях. Именно в этом смысле
"Жизнь Галилея" - нечто большее, чем историческая драма.
Всякий, кто знаком с биографией Галилея, отметит множество несовпадений
в пьесе Брехта с подлинными событиями и фактами. Драматург весьма вольно
обошелся с историей жизни Галилея, но нравственный смысл ее схватил и
передал точно. Начисто лишенная того, что Ф. Энгельс едко называл
"мелочным умничаньем" [Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 29, с. 492.] или
копанием в домашнем туалете исторической личности, брехтовская пьеса
поднимает исторический факт до уровня философского обобщения и тем самым
современного звучания.
Как известно, искусство имеет дело с личностным смыслом исторических
событий, коллизий, ситуаций, интересующих и волнующих современного
человека. При этом ему глубоко чужды и бесстрастие "музейного"
изображения, и насильственная модернизация, "осовременивание", прошлого.
Обращаясь к минувшему, оно видит свою общественную цель в том, чтобы,
оставаясь верным правде истории, побудить современников к размышлению о
себе и своей эпохе. В самом деле, наивно полагать, что зритель с
прилежанием ученика-отличника спешит в театр на "Три сестры" или "Гамлета"
с целью "проверить и закрепить" свои познания в истории! Будучи
существом общественным, зритель, безусловно, интересуется тем, как жили
люди в царской России или в королевстве Датском, но прежде всего он
попытается выяснить, какое отношение имеют вот эти "три сестры" и этот
"принц датский" к нему самому и его времени. Так и "Жизнь Галилея" Б.
Брехта, не имея, казалось бы, отношения к современным событиям и фактам,
воспринимается читателем и зрителем под впечатлением переживаемой
сегодняшней жизни, собственного гражданского опыта.
Гражданскую совесть зрителя искусство способно и будить и заглушать.
Все зависит от отношений, возникающих между искусством и зрителем.
Отношение Брехта к зрителю всегда полемическое, конфликтное. Отдавая
должное властной силе объективных обстоятельств жизни, драматург тем не
менее подчеркнуто "преувеличивает" роль каждой личности в историческом
процессе. Брехт насыщает нравственное содержание своих пьес злободневной
политической мыслью, идеей, адресованной всем и каждому. Поэтому его не
удовлетворяет простое согласие или несогласие зрителя с тем, что
происходит на сцене. Важно вызвать конфликт в сознании и душе каждого
сидящего в зале, вынудить его к полемике с самим собою, со своею совестью.
А тут, естественно, многое зависит от характера добродетелей самих
зрителей.
Говоря о французском театре и живописи периода буржуазной революции, об