"Лесли Томас. Девственники в хаки " - читать интересную книгу автора

предался праздным мечтам о тех маленьких чудесах, о которых ему приходилось
читать в газетах - например, о том как британцы обменивали пленных наци на
превосходное немецкое пиво.
Затем внимание майора переключилось на сорняк, торчавший из земли в
нескольких дюймах от его благородного носа. Листья растения были покрыты
толстым слоем пыли, но мясистый стебель каким-то чудом не пострадал, а на
верхушке распустился красивый желтый цветок. Майор смотрел на цветок почти с
нежностью и удивлялся, как тот уцелел, в то время как сам он едва остался
жив после сегодняшней мясорубки. В груди Пикеринга даже шевельнулось
отечески-покровительственное чувство, какое можно испытывать к больному
щенку или одноногому кузнечику.
Чуть дыша от волнения, Уилфрид Бромли Пикеринг осторожно вытянул вперед
палец и стряхнул пыль с нижнего желтого лепестка. Именно в этот момент
британские двадцатипятифунтовые пушки, стоявшие на позициях в отдаленном
перелеске, дали залп, и майор, вздрогнув, поспешно прикрыл цветок ладонями,
негромко проклиная сквозь зубы и артиллерию, и артиллеристов.
Когда земля перестала трястись, он снова вытянул мизинец и продолжил
очищать лепестки от пыли.
Пчела - еще одно удивленное и удивительное существо, сумевшее пережить
этот страшный день - заметила одинокий желтый цветок еще раньше майора.
Старательно прядая крылышками, она как раз трудилась в самой середине его
желтой чашечки в надежде на поживу, когда в непосредственной близости от ее
владений появился палец добряка-майора. Очевидно пчела решила, что на
сегодня с нее хватит беспокойства, причиненного неуклюжими и шумными людьми.
Сердито загудев, она выкарабкалась наружу, спикировала и ужалила майора
прямо в глаз.
Увы, последствия этой свирепой атаки оказались для Бромли Пикеринга
самыми печальными. Он потерял на раненом глазу пятьдесят процентов зрения и
мог теперь поставить крест на своей карьере военного, которая некогда
представлялась весьма и весьма многообещающей. Майор Пикеринг был блестящим
кадетом; восхождение по служебной лестнице тоже давалось ему легко.
Уверенность, что он достигнет генеральского звания еще в молодом возрасте,
никогда не оставляла его, а мечты о славе до такой степени вскружили ему
голову, что уже в возрасте двадцати пяти лет он обдумал и заучил слова,
которые произнесет на своем смертном одре. Пчела перечеркнула все его планы.
Война для майора закончилась в тот же день. Когда она закончилась и для
всех остальных, Уилфрид Бромли Пикеринг, которому лишь чудом удалось
остаться на военной службе, уже опускался на дно армейской жизни, словно
напитавшееся водой бревно, неотвратимо тонущее в иле посреди старого пруда.
Да, он дважды получал повышения, но очередные звания приходили точно в
срок, как акушерка перед родами - не раньше и не позже. К счастью, некогда
владевшее им честолюбие тоже как будто ослепло: оно давало о себе знать все
реже и реже и, наконец, умерло - умерло настолько незаметно, что почти никто
не обратил на это внимания.
В Англии, в окрестностях Бэйсингстока, у полковника Пикеринга был
чудесный дом на холме. В саду перед домом росли стройные молодые деревца, и
он любил воображать, будто они осторожно заглядывают в окна спальни, когда
там спят его внуки. Супруга полковника утверждала, что от переездов у нее
начинается мигрень, поэтому она каждый раз провожала мужа служить на
заморских территориях так, словно речь шла не о трехлетней разлуке, а о