"Росс Томас. Обмен времен 'Холодной войны' ("Маккоркл и Падильо" #1) " - читать интересную книгу автора

выпить за счет заведения? - Я протянул ему бутылку шотландского, стоявшую
рядом с пишущей машинкой, и он дважды глотнул из нее, не протерев горлышка
перед тем, как поднести ко рту. Мне это понравилось.
Бутылку он отдал мне, теперь уже я глотнул виски. Он молчал, пока я не
закурил. Похоже, недостатка времени он не испытывал.
- Я бы хотел войти в долю.
Я оглядел обгорелый зал.
- Доля нуля равняется нулю.
- Я хочу войти в долю. Пятьдесят процентов меня устроят.
- Именно пятьдесят?
- Ни больше ни меньше.
Я взялся за бутылку, протянул ему, он выпил, я последовал его примеру.
- Может, вы не откажетесь от задатка?
- Разве я уже согласился на ваше предложение?
- Во всяком случае, пока вы мне не отказали. - Он сунул руку во
внутренний карман пиджака и достал листок бумаги, очень похожий на чек.
Протянул его мне. Действительно чек, сумма в долларах. С указанием моей
фамилии. Выданный уважаемым нью-йоркским банком. По нему я мог получить
ровно половину тех денег, что требовались мне для открытия лучшего
гриль-бара Бонна.
- Компаньон мне не нужен. По крайней мере, я его не ищу.
Он взял чек, оторвался от ящика с пивом, подошел к столу, на котором
стояла пишущая машинка, положил на нее чек. Повернулся и посмотрел на меня.
Лицо его оставалось бесстрастным.
- А не выпить ли нам еще?
Я отдал ему бутылку. Он выпил, возвратил ее мне.
- Благодарю. А теперь я расскажу вам одну историю. Не слишком длинную,
но, когда я закончу, вы поймете, почему вам необходим новый компаньон.
Я глотнул виски.
- Валяйте. Если кончится эта бутылка, я открою другую.
Его звали Майкл Падильо. Наполовину эстонец, наполовину испанец. Отец,
адвокат из Мадрида, в гражданскую войну оказался в стане проигравших, и его
расстреляли в 1937 году. Мать была дочерью доктора из Эстонии. С
Падильо-старшим она встретилась в 1925 году в Париже, куда приезжала на
каникулы. Они поженились, и годом позже родился он, их сын. Мать его была не
только красивой, но и исключительно образованной женщиной.
После смерти мужа благодаря эстонскому паспорту ей удалось добраться до
Лиссабона, а потом - до Мехико. Там она зарабатывала на жизнь, давая уроки
музыки, а также французского, немецкого, английского, а иногда и русского
языков.
- Если человек говорит на эстонском, он может говорить на любом
языке, - пояснил Падильо. - Мама говорила на восьми без малейшего акцента.
Как-то она сказала мне, что труднее всего даются первые три языка. Один
месяц мы, бывало, говорили только на английском, другой - на французском.
Потом на немецком, или русском, или эстонском, или польском, переходили на
испанский или итальянский, а затем все повторялось сначала. По молодости мне
казалось это забавным.
Мать Падильо умерла от туберкулеза весной 1941 года.
- Мне стукнуло пятнадцать, я свободно владел шестью языками, поэтому
послал Мехико к черту и отправился в Штаты. Добрался я лишь до Эль-Пасо*,