"Е.А.Торчинов. Мистический (трансперсональный) опыт и метафизика " - читать интересную книгу автора

"семантической деструкцией языка" - когда описание при помощи
принятых в культуре символов сменяется негативным (а порой, как в
чань / дзэн-буддизме - даже нарочито парадоксальным до гротеска) и
даже указанием на условность и негативного описания (в мире глухих,
замечает Д.Б.Зильберман, Шанкара никогда бы не сказал, что язык
Брахмана - безмолвие) .
Вполне правомерно здесь поставить вопрос о том, в какой степени
культуры деформируют переживание в процессе его описания. Прежде
всего, следует отметить, что любое, даже самое простое переживание
никак не описывается ("Мысль изреченная есть ложь" - Ф.И.Тютчев,
"Silentium"), поскольку язык, по крайней мере, естественный язык,
генетически вообще плохо приспособлен для описания внутреннего
мира, или психических процессов . Поэтому любое описание любого,
даже самого общедоступного, психического состояния или переживания
деформирует его, оставаясь принципиально ущербным. Попробуйте,
например, адекватно описать гнев, радость, сочувствие, страх,
влюбленность и т.д. Если это у вас получится, вы можете стать
величайшим писателем всех времен и народов. Даже метафоризм
поэтической речи не столько помогает описать и понять, сколько
сопережить (магическая суггестивность поэзии), на что, кстати,
направлены метафорические (подчас выглядящие
мифологизированными) описания трансперсонального опыта. Другие
психотехнические методы добиваются подобной суггестии другими
методами. Например, дзэнские парадоксы - коаны и мондо - имеют
своей целью вызвать у подготовленного должным образом человека
трансперсональное переживание (сатори - "пробуждение"; кэнсе -
"видение природы-сущности" и т.д.). Однако форма коана обусловлена
культурой и эпохой: то, что парадоксально и суггестивно для японца XYII
в., может показаться нам просто бессмысленным или, наоборот,
банальным. Нужно быть глубоковерующим амидаистом, чтобы вначале
ужаснуться кощунству фразы "Зуб щелкнул блоху, а уста прошептали
"наму Амида буцу" , а потом пережить чувство освобожденности от
авторитарного давления традиции и прочувствовать свою собственную
природу как природу будды. Поэтому, коаны для европейцев, вероятно,
должны быть совсем не такими, как для китайцев и японцев. Вообще же
надо отметить, что в чаньской / дзэнской традиции трансперсональный
опыт в наибольшей степени свободен от культурно-доктринального
редактирования: декларируя принципиальную невыразимость этого
опыта, чань категорически отказывается от его преднахождения, задавая
лишь направление поиска ("Смотри в свою собственную природу - и
станешь буддой!" - Цзянь син чэн фо).
И если уж самые простые психические состояния с трудом поддаются
описанию, то тем более принципиально неописываемо переживание,
выходящее за пределы предметности, субъект-объектных отношений и
вообще всяческой дихотомии. Любые формы его описания (которое в
принципе невозможно в силу его трансцендентности обыденному опыту,
или, если угодно, опыту в кантовском смысле, для описания которого,
только и предназначен язык как средство интерсубъективной
коммуникации) будут условными и имеющими ценность только в рамках
определенной культурной традиции.