"Александр Торик. Флавиан ("Воцерковление" #2) " - читать интересную книгу автора

как закатится причитать: - Ой, дитятко моё малое, как я тебя во чужи люди
отпущу?! Как расстанусь с ненаглядной моей?!
Ну и прочее, что матерям положено. Отец глянул на неё, останавливать не
стал, перекрестился, повернулся ко мне:
- Клади, Нинка, свой сундучок в синюю тележку, да запрягай в неё
Игрунка. Будет он тебе с тележкой в приданое, большего дать нечего. Езжай в
новый дом, коли так Мотя сказала, она, видно, знает. На свадьбу придём. Бога
бойся, мужа почитай. Тимофей Васильич, ты уж это... присмотри... Прощевайте
пока. Пойдём жена, ульи поглядим, они тут без нас разберутся.
И, забрав с собой причитающую мамку вышел из избы.
А то, почему мне Мотя сразу к Семёну в дом велела ехать, я в тот же
день и поняла. Едва у них во дворе мой сундучок с тележ-ки сняли, Анисью
Игнатьевну, маму Семёнову, удар хватил, инсульт то есть. Парализовало у неё
полтела, сына так в постели и встретила. И я, до захода солнца ещё, уже в
новом дому хозяйкой стала. Вот так я и сосваталась. Ничего интересного,
Алексей.
- Ну уж и ничего! На моё бы место Островского, вот бы счастлив был
такую историю услышать!
- Вы Островского Николая Григорьевича имеете в виду? Учителя из
Зареченска?
- Нет, Ниночка, я имел в виду великого русского драматурга.
- Полно Вам шутить, Алексей, над нашей простотой деревенской! Какая
история? У нас тут всё просто да однообразно.
- Просто - может быть, да простота такая дорогого стоит. А про то как
ты в лесу заблудился, Семён Евграфыч, не забыл? Расскажи, будь другом!
- Ну, этого я никогда не забуду. Случилось это в шестьдесят первом,
Хрущёв, как раз, обижать сильно Церковь начал. К нам тогда тоже какие-то
"упалнамоченные" приезжали, двое в польтах и шапках - "барашках", хотели
церкву закрыть. Но у нас мужики серьёзные были, пришли в контору, человек
пятнадцать, закрылись с теми чинушами, председателя с бабами на двор
отправили. И говорят "упалнамоченным":
- Тут вот в кулёчке деньги - на две "Победы" хватит, а вот - мешки
рогожные, крепкие. Вы, товарищи, выбирайте - написать в своих бумажках так,
чтобы про нашу церкву власти и не вспоминали больше - и вот вам от людей
чувствительная благодарность. Или в прорубь в мешочке, оно как раз и
стемнело уже. Сомы в наших краях крупные, бывают и по шести пудов, так что
по весне всплыть будет нечему.
Те струхнули конечно, видят - мужики не шутят.
- Давайте, говорят вашу благодарность, да рот на замке держите. С
Советской властью по хорошему завсегда можно договориться (и кулёчек с
деньгами - в портфельчик засовывают). Папочку с вашим храмом, мы на такую
полку поставим, что до Второго Пришествия сам леший не найдёт. И попу своему
передайте, что кабы все прихожане вон как вы были, жизнь была бы другая.
А, какая - другая, не объяснили - уехали. Но храм наш и вправду до сего
дня без службы не бывал.
- Да! Так вот, аккурат после того приезда через полгода, вскоре как
Мишенька, третий сынок, у нас родился, пошёл я в лес обходом, сухостойчику
присмотреть, да много ль помёта кабаньего - ожидать ли по осени огородов
разрытых. Только вот не в духе я в лес пошёл, смешно теперь, а тогда я на
начальство сильно обижен был, что причетавшуюся мне новую "Дружбу" -