"Сильвия Торп. Поместье любовных грез" - читать интересную книгу автора

всегда так себя ведут!
Памелу это слегка озадачило. Внешний вид мистера Хоксуорта говорил о
том, что он богат и следит за модой, а речь выдавала в нем человека
образованного. Он вовсе не напоминал выскочку!
- Нет, ну каков нахал - так говорить о ее светлости! - продолжил
лакей. - Ей-богу, мисс, когда Джейсон Хоксуорт купил Мэйз-Корт, для
Таррингтона настали черные дни! Ох уж этот Хоксуорт, с его наложницами и с
арапом-язычником! Уж лучше бы сидел себе в заморских краях!
В этих словах содержалось достаточно, чтобы еще больше подогреть и без
того уже не на шутку разыгравшееся любопытство Памелы, но она чувствовала,
что не пристало начинать свое пребывание в Таррингтон-Чейс с пересудов с
прислугой, а потому ограничилась уклончивым ответом. Поскольку Хоксуорт,
очевидно, служил объектом всеобщей ненависти в деревне, ей со временем
предстояло узнать о нем больше. К лучшему или к худшему, он явно был не тем,
на кого можно не обращать внимания, и ей пришло в голову, что, по крайней
мере, фамилия его, означающая "ястребиный", забавным образом соответствует
его сущности. Что-то воистину ястребиное просматривалось в хищном взоре его
свирепых золотистых глаз.
Гроза теперь подступила совсем близко, и когда кабриолет, миновав
ворота, стал медленно подниматься по склону холма, зашлепали первые крупные
капли дождя. К тому времени, когда они добрались до усадьбы Клив-Фарм, уже
полил сильный дождь. Жена фермера приняла Памелу со всем радушием. Проводила
ее в затхлую комнату и отнесла ее капор и длинную накидку без рукавов на
кухню, чтобы просушить у огня. Видимо, она, как и Джейсон Хоксуорт, без
пояснений поняла, что Памела - новая гувернантка, но поскольку сама Памела
родилась и выросла в провинции, это не удивило ее. Однако она пожалела о
том, что, руководствуясь своими представлениями о приличиях, вынудила свою
гостью одиноко сидеть в гостиной, в результате чего у Памелы появилось время
на раздумья - какой прием ей окажут в Таррингтон-Чейс. Она еще не
встречалась со своей нанимательницей. Объявление в ежедневной газете
"Морнинг пост" привело ее в Лондон на собеседование с пожилым адвокатом, в
результате чего леди Таррингтон наняла ее к четырнадцатилетней Мелиссе,
своей внучке. Памела не сомневалась в том, что справится со своими
обязанностями, и не делала секрета из того обстоятельства, что ей всего
двадцать один год. Однако собеседования с другими потенциальными
работодательницами научили ее, что подобные дамы обычно предпочитают
гувернантку уже не первой молодости и, безусловно, ту, которая не блещет
красотой.
На стене в гостиной фермерского дома висело мутное, покрытое пятнами
зеркало, и Памела подошла к нему. Постояв, она окинула взглядом свое
отражение, пытаясь взглянуть на себя глазами леди Таррингтон. Густые,
темно-каштановые волосы... В какую замысловатую прическу их ни укладывай,
все равно упрямо возвращаются к естественным волнам и завиткам. Чистая,
бледная кожа и губы с плавным изгибом... Глаза, скорее зеленые, чем серые,
чуть раскосые, над высокими скулами... Кошачьи глаза, как называл их брат
Питер, когда хотел ее поддразнить. Памела не считала себя красавицей или
хотя бы хорошенькой и была в равной степени изумлена и испугана, когда в
первый раз явственно осознала, что мужчины находят ее привлекательной.
Способность привлекать противоположный пол не являлась преимуществом в том,
1812 году для одинокой молодой особы, вынужденной зарабатывать себе на