"Эна Трамп. Один человек и море (детск.)" - читать интересную книгу автора

Теперь самое главное. Жители этого города - они все работали в этих
ресторанах и ресторанчиках, при жаровнях и киосках, или, на худой конец, в
суповых ларьках. Все, кроме одного. Один житель этого города работал на
поливальной машине. Поливальная машина была синяя, и форма у поливальщика тоже
синяя. А машину эту можно было видеть только ночью. Днем она стояла в
специальном загончике у моря и набирала из моря воду. А ночью, когда приезжие
расходились спать по квартиркам и номерам на белых простынях, машина проезжала
по улице снизу вверх, до самого аэропорта - одновременно и железнодорожного
вокзала, - разворачивалась - и начинала свою работу. Она медленно ехала по
середине улицы, и направо и налево, в обе стороны от нее, летели вверх, вперед
и вбок две струи воды. Морской воды, - и они расходились веером и падали на
асфальт. Машина ехала, вода летела, и текла по асфальту, смывая все бумажки и
корки, огрызки и шелуху, - и все это уносилось вниз, до самого конца. К утру,
когда приезжие просыпались на своих белых простынях, машина снова стояла себе
в загончике, как ни в чем не бывало, а на чистой, красивой и прямой улице уже
суетились продавцы, открывая ларьки, и черные страшные люди раскладывали свои
жаровни. А приехавшие посмотреть на море - они просыпались кто где, там, где
их застала ночь и желание спать на их пути по прямой улице вниз, к морю, -
потому что было просто невозможно дойти до моря за один день, потому что ведь
надо было все попробовать и просто невозможно было пройти мимо, - жители
города позаботились об этом, они поднаторели на всяких таких штучках, и каждое
утро на улице появлялось что-нибудь новенькое, и только поливальщик каждую
ночь выполнял всегда одинаковую и неоценимую работу. Так что все время
случалось так, что вдруг кто-нибудь из приезжих вспоминал, что завтра у него
билет на самолет обратно, а моря он так и не видел! - тогда уж он устанавливал
свои глаза прямо вперед и опрометью несся по улице вниз и вниз, пока ноги его
не утыкались в парапет, а глаза не упирались... Ну да, в море, только оно было
грязное, - в нем плавал весь этот мусор, смытый с улицы за ночь, и еще мусор
за много предыдущих ночей, так что, честно говоря, не стоило и бежать-то. Но
все остальное в этом городе все-таки стоило того, чтобы проделать путь к морю,
и приезжий - теперь уже уезжий - брал такси (они рядами стояли около моря,
ведь отсюда до аэропорта идти было - вверх и вверх - тяжелехонько!) - и,
едучи, с сожалением думал о том, сколько он еще не попробовал, и что надо
будет обязательно приехать сюда, на море, в будущем году.
Однажды ночью было тихо-тихо. Почти все приезжие спали, а те, что сидели
на третьих этажах в ресторанах, пробуя всякие деликатесы и поглядывая с
прищуром туда, где далеко впереди все огни и строения вдруг кончались, как
отрезанные, - те как раз почему-то сейчас не поглядывали, а будто нарочно
отвернулись. А поливальная машина еще только ехала вверх, и была даже не очень
близко к аэропорту. И никто-никто не увидел, как море как бы вспучилось, и как
бы вздохнуло, или прошелестело всеми своими волнами сразу. А потом оно
поднялось и ушло из города.

* * *

Совсем никто не видел, и, наверное, не увидит, - не слишком-то часто
случается такое. Поэтому придется объяснить, как это выглядело. Это выглядело
как тазик. Только очень большой, а где-то в самой середине под этим тазиком
прятались маленькие толстенькие ножки. Хоть они и толстенькие были, а все-таки
им было тяжело поднять на себе такой здоровенный тазик и потом еще пойти, - и