"Джефри Триз. Фиалковый венец." - читать интересную книгу автора

Комедий было представлено две. Первая, хотя Теон и хохотал до упаду,
никуда не годилась, и публика открыто выражала неодобрение. Зрители
свистели, прищелкпвали языком, а те, кто сидел поближе, начали даже
швырять на сцену ореховую скорлупу и гнилые яблоки. Актерам еле удалось
доиграть до конца.
- Как им, наверно, неприятно! - сказал Алексид. - Да и автору -
каково-то ему сейчас?
- Раз они показывают всякую чепуху, - возразил его отец, - то пусть
не обижаются, если народ прямо высказывает свое мнение. Мы, афиняне,
считаем, что каждый вправе говорить свободно.
Вторая комедия оказалась намного лучше. Ее сочинил Аристофан, уже
много лет писавший комедии и не раз выходивший победителем на театральных
состязаниях. Это была на редкость интереская комедия со сказаочным сюжетом
и нелепыми действующими лицами, которые попадали в такие смешные
положения, что Алексид просто корчился от смеха, а по щекам его катились
слезы. И какая удивительная смесь; тонкие, остроумные шутки, шпильки по
адресу политических деятелей, карикатуры на знаменитых государственных
мужей, пародии на строки прославленных трагедий, поговорки, прибаутки,
намеки, которые Алексид далеко не всегда понимал, грубые площадные
остроты, вроде тех, которые его товарищи шепотом сообщали друг другу в
школе, и строфы хора, не уступавшие по красоте стиха утренним трагедиям.
Публика просто неистовствовала, особенно когда корифей [предводитель
хора в древнегреческом театре] подошел к самому краю орхестры и, обращаясь
прямо к амфитеатру, произнес длинную, написанную звонкими стихами речь о
самых злбодневных событиях с упоминанием всем известных лиц. После каждой
строчки зрители разражались рукоплесканиями и ревели от восторга.
- Послушай, - шепнул Теон с благоговейным ужасом после одного
особенно дерзкого выпада против влиятельного политического деятеля, - и
как только он не боится?
- Мы, афиняне, считаем, что каждый вправе говорить свободно, -
передразнивая Леонта, с торжественной важностью шепнул Алексид.
Теон одобрительно фыркнул, но тут же опасливо покосился на отца.
Однако тот тоже смеялся, правда - шутке актера.
Но вот комедия закончилась (гораздо раньше, чем хотелось бы Алексиду)
буйным пиршеством, на котором плясали мужчины в костюмах танцовщиц, и
шутовской свадебной процессией. Когда хор удалился с орхестры, раздались
громкие рукоплескания.
Теон вскочил и принялся приплясывать, разминая затекшие ноги.
- Вот это комедия! Правда, отец? Тем, которые будут показаны завтра и
послезавтра, надо быть уж не занаю какими, чтобы победу присудили им.
Алексид тоже встал, в его карих глазах прыгали огоньки радостного
возбуждения. От игры актеров и от стихов он опьянел, как от вина. А в его
голове уже слагались собственные строки. Они были не слишком остроумны, но
ему самому показались отличными, и, не задумываясь, он дернул Теона за
локоть и сказал:
- Я, пожалуй, тоже напишу комедию. Вот послушай! - И, став в позу, он
презрительно взмахнул воображаемым плащом и произнес напыщенным тоном: -
"Иль ты не знаешь, кто перед тообой? Узри же Гиппия!" - И тут же ответил
себе другим голосом: - "На кудри глядя длинные твои, счел девушкой тебя