"Джефри Триз. Фиалковый венец." - читать интересную книгу автора

говоря уж о малыше Теоне... Вот из него, если он будет стараться, выйдет
толк - только не говори ему этого...
Суровое лицо Леонта смягчилось. Он о чем-то задумался, и Алексиду
казалоось, что он читает его мысли: заветной мечтой отца было увидеть, как
его сыновья, подобно ему самому, выступят на Олимпийских играх, но, в
отличие от него, может быть, добьются победы и будут встречены в Афинах,
как герои, чтобы до конца дней жить в почете и уважении. "И сколько же
огорчений, значит, доставил ему я!" - с грустью подумал Алексид, вспомнив
свои более чем скромные успехи в атлетических состязаниях.
- На этом поприще ты никогда не стяжаешь лавров, - продолжал тем
временем Леонт, - но ты можешь добиться кое-чего почти столь же
хорошего... да нет, даже столь же хорошего. У тебя светлая голова. И язык
у тебя неплохо подвешен. Сколько раз ты нас всех смешил своими шутками! И,
хоть ты еще очень молод, тебя интересуют все важные события в жизни нашего
города.
- Да, но...
- Твой путь ясен. Я буду гордиться сыном, который выступает в
Народном собрании. Отечеству нужны честные государственные мужи, иначе нам
не вернуть былой славы.
Итак, было решено, что он будет учиться у Милона, чтобы уметь
облекать свои мысли в наиболее выразительные слова. Алексид, правда,
по-прежнему считал, что эти слова могут пригодиться для чего-нибудь
получше, чем длинные речи в Народном собрании, но, как бы то ни было, пока
ему приходилось послушно выполнять волю отца. Вот почему он очень
обрадовался, когда привратник сообщил им, что ученый муж немного нездоров
и занятий не будет.
- Чем ты сейчас займешься? - спросил Леонт у сына. Сам он торопился в
свою гончарную мастерскую, чтобы проверить, взялись ли рабы за дело или
проводят время в болтовне, обленившись за дни праздника.
- Ну... - начал Алексид неуверенно. - Я, пожалуй, зайду к Лукиану. Мы
сыграем в мяч или, может быть, погуляем за городом.
Леонт кивнул. Ему была по душе дружба сына с Лукианом. Лукиана был
красив, но ничуть не изнежен; он отличался во всех видах атлетических
состязаний и поизходил из весьма почтенной семьи - все его предки были
коренными афинянами и в то же время не хвастали непрвдоподобной
родословной, восходящей к богам. Короче говоря, Леонт считал, что дружба с
таким юношей во всех отношениях полезна его сыну.
- Если вы отправитесь не прогулку, - сказал он, - то зайди в нашу
усадьбу. Предупреди там, что я на днях у них побываю, так чтоб все было в
полном порядке.
- Хорошо, отец.
Полчаса спустя Алексид и Лукиан уже выходили из города через
восточные ворота. Небольшая деревенская усадьба Леонта (у него, как и у
большинства афинских ремесленников, был свой загородный дом) лежала
стадиях [стадий - мера длины, около 180 метров] в сорока от Афин. Алексид
любил белый дом, уютно укрывшийся среди зеленых холмов, любил окружавшие
его серовато-серебристые оливковые деревья и виноградники на склонах,
жужжащих пчел и хлопотливых кур, поросят, старого осла и двух коров с
удивительно кроткими глазами.
Друзья передали приказание Леонта старику крестьянину, который вместе