"Иван Моисеевич Третьяк. Храбрые сердца однополчан " - читать интересную книгу автора

тому времени частично уже погибли, мужественно выполнив свой воинский долг
перед Отчизной. Война в порядке конкурсных, что ли, экзаменов проверила нас
в первых боях жестокостью и огнем.
Тогда пошли в бой молодые и необстрелянные. Они оправдали доверие,
выдержали все испытания с честью. От их имени, словно порученное фронтовое
письмо-треугольник передавая, мне хочется сказать нынешним молодым
командирам, которые решетят сегодня учебные мишени и утюжат землю на
полигоне: "Будьте всегда, в любую минуту, готовы к бою. И будьте готовы
принять на себя более высокую ответственность, чем та, которую возлагает на
вас нынешняя ваша должность".
Да, мы шли в бой молодыми и необстрелянными. Но нас до этого учили. А
сколько людей, профессионально не обученных военному делу и вовсе не
воинственных по характеру, взялись за оружие, когда грянула гроза Великой
Отечественной... Седовласые деды в партизанских отрядах, сильные духом
интеллигенты в подполье, сорокалетние и пятидесятилетние солдаты в строевых
частях, а с ними вместе и женщины, дети - вот она, сила народная, победившая
в войне.
И как нынче по доброй традиции на торжественных собраниях и
партконференциях первое слово приветствия предоставляют детям, так и автор
этих записок считает нужным сказать первое слово о детях, принявших участие
в боях за Родину.
Малолетних отважных воинов я не раз встречал на фронте. Их никто,
разумеется, не посылал в огонь войны - сами шли. Один из них был нашим
полковым сыном, все считали его родным. Как в капле воды отражается мир, так
в малом эпизоде войны, который мне хочется здесь привести, вмещается понятие
великого. Он ярко свидетельствует о ратных подвигах наших юных воинов, о
чувстве патриотизма и силе духа, воспитанных в советском человеке с детства.
Мы нашли его, того мальчишку, в сожженной фашистами подмосковной
деревне Шваново, когда продвигались на запад во время нашего первого
наступления.
Остановилась пароконная телега, на которой ехали легкораненые бойцы, и
мальчик лет двенадцати затеял с ними такой разговор:
- Дяденька, возьмите меня с собой на фронт.
- Нельзя, мал еще. Беги к мамке.
- Нету мамки у меня...
- А отец?
- На фронте.
- Как звать-то тебя?
- Витя.
- Фамилия?
- Киселев.
Покопавшись в мешке, один из бойцов сунул малышу в руки краюху хлеба.
Тот схватил ее, впился зубами.
Оказавшись невольным свидетелем этого разговора и всей сцены, я
распорядился захватить малыша с собой - не бросать же его на прифронтовой
дороге.
Он не то чтобы "спасибо" сказать, а голосисто этак выпалил:
- Есть, товарищ капитан!
Может быть, не готов был двадцатилетний капитан стать ему отцом, но
война породнила нас. Скоро Витя Киселев в ловко подогнанном солдатском