"Юрий Трифонов. В грибную осень" - читать интересную книгу автора

один Володя. Никого не хочу, не могу видеть, кроме Володи. Господи, если
только он дома, если не ушел играть в шахматы к Левину!
Темный ветер гнал Надю по шоссе. Она бежала на станцию звонить в
Москву. Навстречу шли люди только что с поезда, нагруженные сумками,
свертками, портфелями - из другого мира, где можно идти медленно, можно
быть усталыми. Некоторые из них с изумлением смотрели на Надю. Что-то было
в ее лице, заставлявшее их смотреть: может быть, она шевелила губами.
Она сейчас думала об одном: о том, что Володи может не быть дома. Когда
они ссорились, он всегда уходил из дома - на футбол или к Левину играть в
шахматы. Надя была уверена в нем. Ничего другого быть не могло. Однако,
когда мирились, она спрашивала, томясь тайным непобедимым страхом: "А где
вы были вчера, молодой человек? Скажете, опять играли в шахматы у Левина?"
"Какие там шахматы! - говорил он. - Мы были у девочек. Чудесно провели
время". Обрывалось и холодело внутри, хотя она твердо знала, что это
шутка, примитивная шутка. Ничего не могла поделать с собой. Он тут же
старался поцеловать ее, а она закрывала глаза и отворачивала лицо. Когда
касалось Володи, его отношения к ней, что-то происходило с сознанием,
какое-то затмение мозгов: она становилась тупа, теряла чувство юмора.
Проклятая дача! Еще в мае, когда приезжали снимать, она не понравилась
Наде - место невзрачное, хозяйка какая-то угрюмая и хапуга, триста
пятьдесят за две комнатки с верандой, - но Володя и мама настояли, потому
что близко от станции, и хозяйка до октября уезжала на юг, и надоело
искать, а для мамы было главное, что рядом базарчик. Как чуяло Надино
сердце, что дача проклятая. Они с Володей почти и не жили там: завезут
продукты на неделю и исчезнут, мама одна управлялась. Вечерами играла в
карты с ребятишками на кухне, где было всего теплее, а так-то дача
холодная, даже летом подтапливали, стены дощатые - и за доски такие деньги
дерут! "Где же наши гулены? Верно, в концерт пошли. По радио передавали -
сегодня большой концерт в Москве..." Но Надя и Володя ходили в концерты
редко. Чаще в кино, к приятелям на чаек или на футбол, а то сидели дома и
телевизор смотрели. И как раз больше всего Надя любила дома сидеть, чтоб с
Володей вдвоем, никаких приятелей, и чтоб знать, что дети в порядке -
дышат сосной, едят вкусно и правильно, потому что мама великая кулинарка,
- и полежать на тахте в тихой квартире с книжкой в руках под верблюжьим
одеялом, и чтоб Володя спустился в "Гастроном", купил бы сырку, колбаски,
и пораньше лечь спать, часов полдесятого нырнуть в свежие простыни, - но
зачем же, зачем мама выбрала это проклятое место, куда душа не лежала
приезжать?
Он был дома. Надя услышала родной недовольный голос. Не смогла
договорить, он закричал на другом конце провода: "Надя, я еду! Меня ждет
Левин! Я к нему на секунду и сейчас же беру такси!" Зачем к Левину на
секунду? Она силилась понять. Ссора вчера была ничтожна: она рассердилась
на то, что он собрался идти в субботу на день рождения своей двоюродной
сестры Риты, вместе с Надей, разумеется, но Надя должна была ехать на
дачу, дать передохнуть маме, и, кроме того, Надя не любила Риту, считая ее
фальшивой и скрытно недоброжелательной. Не простила ей, что когда-то
давно, когда они с Володей еще не были знакомы, Рита хотела женить Володю
на своей подруге. Подруга могла там быть. Конечно, все это вздор, подруга
давно замужем, родила детей и превратилась в драную кошку.
И Володя сам не пошел бы, но тут он впал в амбицию. Решил, что ущемляют