"Фредерик Тристан. Мастерская несбывшихся грез" - читать интересную книгу автора

что в тени своего сына она сама будет управлять империей и наживет себе
стольких врагов, что в конце концов будет задушена, - та самая женщина, чьи
плечи и шею я нежно ласкал в сумеречном свете утра? Я думаю сегодня о ее
судьбе с благодарной нежностью.
Однако любовные утехи - это еще не любовь, и даже в объятиях Сафийе я
не забывал о Насте. И через несколько месяцев интимной близости я решился
попросить султаншу, чтобы она выкупила юную славянку у кожевника из Джибали.
Она удивилась, но когда я ей рассказал, как несчастную доставили к
незаменимому Пападреу и как потом ее продали корпорации кожевников, она
велела, чтобы Настю привели к ней.
В течение следующего дня я сгорал от нетерпения и тревоги. Вечером
пришел евнух и сообщил, что рабыню привели и что служанки ее моют. Наконец,
когда стемнело, Сафийе пришла ко мне. Она видела Настю, и та показалась ей
такой худой, такой бледной, такой дрожащей, что она сомневалась, сохранила
ли девушка здравый разум. И в самом деле, когда ее привели в ту комнату, где
мы находились, мне показалось, что я вижу перед собой призрак. Ее одели в
довольно хорошее платье, и это только подчеркивало жалкий вид ее исхудавшего
тела. Она сделала два или три шага и остановилась, с поникшей головой, с
обвислыми вдоль тела руками, в состоянии полнейшей отрешенности. Когда я
подошел к ней и ласково сказал ей несколько слов, можно было подумать, что
она меня не услышала. Настя наглухо замкнулась в своем отчаянье. Сафийе была
растрогана этим горем и предложила, чтобы мы оставили ее у себя. И в течение
месяца, каждый вечер, мы шли в сад с тремя фонтанами, под тенистые аркады,
где летали голуби. Иногда мы слушали поэта, воспевающего воинские доблести,
в которых я ничего не смыслил: иногда смотрели касагез, театр теней,
персонажами которого были фигуры из кожи, остроумно оживляемые
импровизаторами, что весьма меня забавляло; иногда слушали песни,
исполняемые женщинами из Персии или Анатолии, а после смотрели танцы, более
или менее сладострастные, служившие прелюдией к нашим ночным играм. Настя,
сидя под колонной, казалось, ничего не слышала, ничего не видела.
Что могли мы сделать для этой раненой души? Как-то утром султанша
пришла ко мне и сообщила, что она решила отправить юную славянку на ее
родину. Она прибавила, к моему удивлению, что сопровождать ее в этом
путешествии буду я. Вскоре я узнал о том, что произошло. Я рассказывал
Сафийе об Андреа. Она с ним встретилась втайне от меня. Он был настоящий
венецианец, а я всего лишь немец. Сафийе воспользовалась этим случаем, чтобы
меня удалить. Таким образом, через несколько дней я уже был в дороге с
караваном, отправлявшимся на север; Настя была со мной рядом, в той же
степени не осознавая событий, которые ее уносили, как подхваченная потоком
соломинка.
Я был задет в своем самолюбии, но вынужден был признать, что мало кому
из молодых людей выпадало счастье пережить любовное приключение, подобное
моему. Венецианка разбудила во мне вкус к сладострастию и научила, как его
достигать. Перед самым моим отъездом она позировала мне обнаженной, что я
воспринял как очень большую честь, после чего пообещала мне, что тайно
сохранит этот рисунок, где моя рука и мой взгляд в последний раз ласкали ее
тело. Но когда я выразил желание увезти один эскиз с собой, она мне в этом
отказала.

5