"Виктор Троегубов. Жизнь в 'Крематории' и вокруг него " - читать интересную книгу автора

комиссии. Помню точное определение Градского: "Однослойная чернуха". Короче:
ничего хорошего не предвиделось, и я даже предложил не менять наш обычный
прикид на концертный. Но Армен настоял на обратном, и мы выползли на сцену.
Лишь несколько секунд понадобилось, чтобы отрешиться от полупустого
зала и звукового дисбаланса, от дискомфортной ситуации - да просто от всего.
Мы начали, и сразу прекратились зевки и разговоры. В тот день мы исполняли
семь наших суперхитов в следующем порядке: "Крематорий" - "Житейская
смерть" - "Таня" - "Посвящение бывшей подруге" - "Америка" - блюз "Наше
время" - "Последнее слово" (четыре песни написал Армен, остальные три
принадлежали мне). Уже во время исполнения первой песни Градский, сидевший в
составе комиссии в задних рядах, вдруг вскочил и выбежал из зала в дальние
от сцены двери. Я тогда подумал: "Неужели так плохо?". Но тут распахнулась
ближняя к сцене дверь, Градский вошел и уселся на второй или третий ряд.
Весь его вид выражал интерес, а в какие-то моменты он просто прихлопывал и
притопывал в такт нашей музыке. Мне показалось, что кульминации телодвижений
Александра Борисовича приходились на наши двухголосия... Как только мы
закончили и прямо по маленькой лесенке сошли в зал, Градский подошел ко мне,
пожал руку и сказал: "Вы отлично играли". Я был настолько польщен его
похвалой, что ответил чуть нагловато: "А вы отлично хлопали!". Мы еще о
чем-то говорили, но я был в состоянии такой эйфории, что запомнил далеко не
все. Помню, как потом подошла ко мне и Маргарита Пушкина, которую мы тогда
знали в лицо, но не знали лично. "А кто пишет тексты?" - спросила она.
"Каждый, кто поет", - не растерялся я.
В общем, уже через две недели "Крематорий", по рекомендации Пушкиной и
Градского, участвовал в финальном концерте Всесоюзного конкурса "Творчество
молодых", проходившего в ДК АЗЛК (1200 мест). Правда мы пели всего две
песни, и наши опусы в целях официальной отмазки от любых претензий были
представлены как пародии на западный образ жизни. Думаю, не многие команды с
текстами, подобными нашим, могут похвастаться выступлением такого ранга в
том, "перестроечном", 1986-ом. И еще одно наблюдение: исполнявшаяся на
концерте "Америка" была песней, к которой годом ранее больше всего
придирался кагэбэшник. Вторым номером был блюз "Наше время".

КРИЗИС

Несмотря на то, что "Крематорий" с успехом прошел прослушивание и был
принят в ряды рок-лаборатории, дальше литовки песен и участия в занудных
собраниях не шло. Дело в том, что в созданной в пику уже существующим
мафиозным творческим и эстрадным объединениям рок-лаборатории власть была
захвачена мафией нового типа. Группы, первыми занявшие места в новой
организации, быстро поняли, что "автобус - не резиновый" и всем места не
хватит. Поэтому после некоторого отсева создалась (вольно или невольно)
компания, которая плотно контролировала положение. Сущность взаимоотношений
внутри этой тусовки лучше всего определялась поговоркой "кукушка хвалит
петуха за то, что хвалит он кукушку". "Центр", "Ночной проспект", "Звуки
МУ", быстро ушедшая в филармонию группа "Браво", "Николай Коперник",
вылупившийся из "27-го километра" "Вежливый отказ" и "Бригада С". Эта
компания, добиваемая в зависимости от ее же интересов второсортными
группами, в разных сочетаниях и выступала на редких, санкционированных
властями и с помпой проходивших мероприятиях рок-лаборатории. Тогдашнее