"Виктор Троегубов. Жизнь в 'Крематории' и вокруг него " - читать интересную книгу автора

"атмосферщики" Александр Севастьянов (ударные) и Джон Хомяков (гитара), а
также - в качестве солирующего певца в нескольких новых песнях - мой близкий
приятель Андрей Абрамов. Андрей классно пел "Beatles", "Deep Purple", "Pink
Floyd", но в "Крематории" оказался явно не на своем месте. Пушкин играл на
клавишах, а Армен взял в руки бас-гитару (такое - крайне редко - случалось в
"Крематории" и раньше). Кроме уникальной (составом) концертной записи, в
выступлении не было ни одного плюса, что было особенно ясно всем оказавшимся
в этот день на сцене. Наверное, именно поэтому на следующее выступление,
совместное с группой "Укрощение Марса", группа вышла во вновь измененном
составе: Армен с 12-стрункой находился у микрофона, Абрамова не было, но
Джон и Севастьянов были на сцене. Мишка играл на скрипке, а Пушкину вернули
бас-гитару. Даже из перечисления составов на двух этих концертах видно,
какая чехарда творилась в голове у "крематорского" генералитета. Я сам
присутствовал на этом концерте и впервые слушал "Крематорий" из зала. Это
было настолько беспомощно и бессмысленно, что не запомнилось почти ничего.
Вру, Севастьянов исполнил экспрессивное соло на ударных, но подобные номера
характерны для групп с упором на музыку. Для ориентированного на смысл песен
и не очень сильного инструментально "Крематория" все это было просто
неестественно.
Следующее выступление уже говорило о полном отказе от предыдущих
попыток воплотить в жизнь электрическую программу. В здании
"Союзгипролесхоза" на Люсиновской 9 декабря крематорское трио (Григорян -
Пушкин - Россовский) играло камерную акустику. Все выглядело симпатично, но
в этом не было ничего нового. Потом Пушкин рассказывал мне, что после этого
выступления в голове у всех участников группы витала мысль о распаде
"Крематория".

ВОЗВРАЩЕНИЕ

В середине декабря (1986 года) мне позвонил Бродкин и рассказал
следующее: руководство рок-лаборатории решило дать "Крематорию" возможность
выступить на планирующемся первом "Фестивале надежд". Правда предварительно
группа должна была продемонстрировать свои возможности на большом сборном
концерте в ДК Курчатова. Сообщив преамбулу, Дима перешел к главному: все
участники команды понимают, что упускать шанс выступить на фестивале, где
соберется вся Москва, нельзя, с другой стороны, в нынешнем составе
выступление наверняка будет неполноценным, так как все попытки заменить меня
провалились. Это было сказано открытым текстом, так как не являлось
преувеличением. В "Крематории" образца 1986 года одним из наиболее
существенных элементов являлось наше с Арменом вокальное двухголосие. Наши
голоса компоновались идеально, что отмечали все понимающие толк в этом деле.
Важна была моя доля в сценическом имидже и концертном репертуаре. Но
основная необходимость моего возвращения заключалась в том, что группе для
нормального развития был нужен достаточный творческий противовес диктату
Армена; причем он должен был быть подкреплен "крематорским" стажем, не
меньшим, чем у Григоряна. Поэтому группа просит меня вернуться хотя бы на
некоторое время и помочь (одновременно Бродкин намекнул, что тем самым мне
дается возможность искупить "старые грехи").
Я оказался в непростой ситуации. С одной стороны, четыре месяца вне
группы были временем, когда нарушился привычный ход жизни. Поэтому очень