"Л.Д.Троцкий. Архив в 9 томах: Том 3 " - читать интересную книгу автора

насчет "постольку-поскольку" и прочее и грозно прикрикивавшего на
"максималистов" типа Подвойского8 и нас -"малых сих". Недаром Выборгский
район стал в оппозицию к "руководству", за что порядочно потерпел (его
листовка с призывом к диктатуре пролетариата и к игнорированию Думы9 была
запрещена особым постановлением
П[етроградского] К[омитета]).
Увы, и тогда правый курс торжествовал свою победу над объективными
интересами революции. Но, может быть, не все массы были готовы возложить на
себя бремя власти. Может быть, это был только авангард авангарда? И может
быть, П[етроградский] К[омитет] был прав, ориентируясь на основные пласты
рабочих и крестьян, еще не затронутых процессом роста сознания? (Я помню,
как тогда некоторые товарищи пытались доказать, что масса не доросла еще
даже до конституционной монархии!) Здесь важно лишь одно - потенциально,
поскольку об этом можно было судить по участвовавшим на митингах рабочим и
солдатам (а ведь они-то и совершили Февральскую революцию!), масса была на
стороне самых крайних лозунгов. А что значило одно лишь настроение 15 тысяч
пулеметчиков, а также броневиков, которым принадлежала гегемония в
гарнизоне? Хватило бы тогда у кого-нибудь смелости восстать против
рабоче-крестьянского правительства Советов? Недаром оборонцы так спешили
заключить соглашение с Исполнительным комитетом Государственной думы,
который никакой популярностью у населения не пользовался.
Но, может быть, нельзя было обойтись без этого "перехода", так как
получался скачок, "перепрыгивание" через крестьянство? Кого против себя имел
бы большевистский Совет как орган власти, воплощающий в своем лице Временное
правительство революции? Кроме всем опостывшей и смешной Думы - одних только
меньшевиков и эсеров, оторванных от масс и в первую очередь от ее
революционного актива (не забудем классического исследования Ильича,
относящегося к 1914 году и показавшего, насколько мы сильнее связаны с
массами) - сомневаться приходится, чтобы эсеры были больше связаны с
крестьянством, чем мы (через солдат, конечно). Какова была бы политика этого
Совета, добровольно буржуазии власть не сдавшего? В первую очередь,
декретирование конфискации земли помещиков - уже это сделало бы авторитет
новой власти непререкаемым. А далее, после непродолжительной
агитации -заключение мира. Не "прыжок" через крестьянство, а великолепный
боевой союз с ним! Не обошлось бы без саботажа чиновников, без маленьких
вспышек гражданской войны. Но всякий, знавший состояние фронта в
предфевральские дни, сумел бы подтвердить, что ни одного корпуса не удалось
бы двинуть против Питерского совета ни генералу Иванову10, ни кому-либо
иному.
Конечно, в тысячу раз хуже стало, когда весь авторитет революционной
власти стабилизировался на признанном Советом фундаменте Временного
правительства Львова - Милюкова - Керенского. Уже с 3 - 4 марта начиная,
было бы поздно говорить о немедленном осуществлении власти Советов против
уже сложившихся органов революционного (хотя бы для нас и в кавычках)
двоевластия. И все это потому, что в момент организации власти наше
руководство в лице Сталина (вернее, Молотова, ибо Сталина, помнится, еще не
было в Питере, и Шляпникова, а тем более Авилова и ему подобных) сдрейфило
так же, как позднее, в момент Октября, пытались сдрейфить Рыковы и
Зиновьевы.
Причины этой антиленинской пассивности в решающие моменты истории лежат