"Л.Д.Троцкий. Архив в 9 томах: Том 6 " - читать интересную книгу автора

ничего общего с большевизмом", что "мы делали... немало ошибок", что рабочие
"не поспешили броситься очертя голову на призыв левых оппозиционных групп в
разных странах". Призывая к конкретному анализу обстановки,
причинно-следственных связей явлений, Троцкий далеко не всегда следовал
собственному призыву, особенно в тех случаях, когда такой анализ мог
оказаться политически вредным для его движения или же для него лично.
Отсюдя и те негодующие упреки, язвительные характеристики, стремление
навязать оппозиционерам собственный строй мыслей, которые прослеживаются у
автора почти всех публикуемых документов все больше и больше. Естественно,
он был крайне уязвлен репликой Г.Урбанса, лидера одной их германских
оппозиционных групп, который возразил против того, чтобы в качестве
незыблемой истины признавали "каждую запятую Троцкого". В чем только ни
обвинил Троцкий Урбанса в связи с этой фразой: в глубокомысленном богемстве
и люмпенпролетарском цинизме, в том, что тот, мол, сводит дело к своей
лавочке и, наконец, в идейном шарлатанстве и авантюризме! Не менее
презрительно отзывался Троцкий о П.Навилле, французском
писателе-сюрреалисте, возглавлявшем одну из групп в Коммунистической лиге
Франции, которая соперничала с группой Р.Молинье, пользовавшегося поддержкой
оппозиционного "пророка". "Политическая бесплодность этого человека доказана
полностью, - гласил своего рода приговор Навиллю. - Ждать от него
революционной инициативы можно так же, как от козла молока. По складу это
консервативный, недоверчивый и политически робкий буржуа, испорченный
случайной прививкой марксистской теории". Не ясно, сознательно ли бросил
автор последнюю фразу или она прорвалась случайно. Но в ней Троцкий был
ближе к истине, чем во множестве своих сочинений - "прививка" марксизма
могла только испортить западного интеллектуала...
Столь же жесткие и хлесткие отрицательные характеристики давались
бывшим соратникам по коммунистичской оппозиции в СССР. Одним из немногих
иключений был Х.Г.Раковский, которого Троцкий именовал живым воплощением
интернационализма.
Все же многие конкретные оценки политической ситуации Троцким, особенно
когда он выходил за пределы положения в оппозиционном коммунистическом
движении или в компартиях, отличались достоверностью, несмотря на то, что
каждый раз они окрашивались в догматизм творца теории перманентной
революции.
В наибольшей степени это относилось к оценке ситуации в Германии, где в
услолвиях "великой депрессии" начала 30-х годов резко усилились
экстремистские политические настроения и влияние Национал-социалистической
рабочей партии Гитлера. Уже в сентябре 1931 г. Троцкий считал возможным
приход национал-социалистов к власти, что означало бы, по его мнению,
неизбежность войны между Германией и СССР. В то же время он отвергал
свойственную не только коминтерновским теоретикам, но и некоторым из тех,
кто считал себя его последователями, тенденцию весьма расширительного
толкования "фашизма". Эта тенденция состояла в том, что чуть ли ни любой
сдвиг вправо в системе политической власти той или иной страны
квалифицировался как "фашистский переворот", и в том, что предсказывалась
фатальная неизбежность "фашистской стадии" в развитии капиталистических
стран. Полемизируя со своими британскими последователями Ридлеем и
Аггарвалой (точнее, последние причисляли себя к таковым, Троцкий же от них
отмежевался), оппозиционный лидер счел немотивированным выдвижение ими на