"Евгений Трубецкой. Воспоминания " - читать интересную книгу автора

инспектор придет".
Однажды на его уроке случился анекдот, ярко характеризующий быт
тогдашней провинциальной гимназии. Брат мой, любивший балагурить, завел с
Бидо разговор о Швейцарии "зачем у вас там, Федор Федорович, Монблан стоит,
только дорогу преграждает: никому от него ни прохода, ни проезда, ведь это
беспорядок! Boт до чего доводит республиканский образ правления. То ли дело
у нас: кабы завелся в России где-либо эдакий Монблан, тотчас исправник, либо
губернатор распорядился бы убрать его прочь с дороги: и [37] никакого
Монблана бы не было". Федор Федорович заступился за свою родину: "нитшево ви
не понимайт, у нас порядок больши Ваш".
Мы, разумеется, тотчас забыли об этом разговоре в числе множества
других, ему подобных, если бы не разыгравшееся по его поводу "событие". На
следующий урок Бидо пришел мрачный и гневно потребовал книг для занятий.
"Что Вы, Федор Федорович", отвечали мы ему, "ведь книг у нас который год в
заводе нет; да что же случилось, наконец?" "Случилось то, - что после
прошлого урока наши отношения должны резко измениться. В первый раз в жизни
я на старости лет подвергся из-за Вас выговору. Нет, я больше не могу иметь
к Вам доверия." И Бидо рассказал, в чем дело. Оказалось, что кто-то из
родителей, услышав о происходившем у нас в классе разговоре, пожаловался
директору.
Директор вызвал старика и сделал ему форменный разнос. "Я понимаю"
сказал он, "что Вы, как швейцарский гражданин, можете держаться
республиканского образа мыслей; но до сведения моего дошло, что Вы ведете с
учениками в классе недопустимые беседы о преимуществах республики перед
монархией. Я решительно предлагаю Вам впредь воздерживаться от политических
разговоров в классе." Инцидент окончился извинениями с нашей стороны, после
чего мы поднесли Бидо прочувствованный адрес на французском языке. Старик
был окончательно растроган и оставил мысль о "занятиях". Разговоры
продолжались в прежнем виде, но только о Монблане и о Швейцарии мы говорить
избегали. Однако, впоследствии уже по окончании гимназии карьера Бидо
окончилась неблагополучно. Кто-то донес о том, как он "занимается" с
учениками, и его "убрали" в какой то уездный город. Из трех случаев
применения этой кары к моим учителям это был единственный не совсем
несправедливый. [38] Полицейское направление, характеризовавшее русскую
школу и всю деятельность министерства народного просвещения, ярко сказалось
в этом эпизоде. В Калуге оно вообще смягчалось провинциальным благодушием.
Однако, и здесь полицейский дух иногда проявлялся в отталкивающих формах.
Практиковался у нас, например, так называемый "внешкольный надзор над
учащимися". Он возлагался на надзирателей гимназии - людей без образования и
внушавших в общем мало уважения учащимся. Их умственный и нравственный
уровень был невысок: иначе, конечно, и не могло быть в виду грошового
жалования. которое они получали.
Был, например, надзиратель, известный своим пристрастием к спиртным
напиткам. Если ему случалось уличить гимназиста в посещении пивной, лучший
способ избежать ответственности заключался в том, чтобы его самого завлечь в
пивную и там поднести ему стаканчик - другой. Тогда он, разумеется, не
доносил. Посылались эти господа каждый вечер в места, наиболее посещаемые
гимназистами - зимою в театр, а весною и осенью на бульвар. А на другой день
директор отчитывал или наказывал всех, замеченных в безобразиях, в
несоблюдении формы, курении и т. п.. гимназических проступках. Гимназисты