"Владимир Сергеевич Трубецкой. Записки кирасира (мемуары)" - читать интересную книгу автора

лица и ворочали всей полковой машиной. Впрочем, я забегаю вперед и об этих
полковых людях скажу в свое время ниже. Итак, генерал "Хэпэ-э" обошелся с
нами, двумя штатскими молодыми людьми, просто и мило. Поговорив об охоте,
порасспросив Мишу о его папеньке и вспомнив свое доброе старое время,
когда он был лихим кавалергардским корнетом, генерал предложил нам
прогуляться с ним в полк. Усадив нас перед собой в полковой канцелярии,
помещавшейся почти напротив императорского дворца, он принял доклад от
полкового адъютанта и передал ему наши бумаги и прошения о поступлении в
полк. Подписав полковой приказ, он повел нас завтракать в офицерское
полковое собрание. Оно помещалось против казарм, в большом новом и
элегантном двухэтажном особняке с большими зеркальными окнами. Мы прошли
роскошную переднюю с ливрейным швейцаром, просторный холл с парадной
лестницей, уютно обставленную библиотеку, зимнюю столовую с красовавшимися
на стенах кабаньими и лосиными головами и массивным резным буфетом, на
котором сверкали разные серебряные братины и surtouts des tables{*4}.
Столовая выходила в роскошный, но довольно безвкусный грот. Далее мы
прошли огромную белую парадную залу с голубыми шторами и большим портретом
императрицы Марии Федоровны в золотой раме и, наконец, очутились на
длинном балконе, где к завтраку был накрыт большой стол, блиставший
белоснежной скатертью и изобиловавший массивными серебряными графинами,
солонками и прочей серебряной столовой утварью и приборами. За столом
завтракало с десяток офицеров. При появлении Бернова все они привычно и
ловко разом вскочили, воинственно брякнув шпорами, и вытянулись в струнку,
сделав бесстрастные офицерские физиономии. По тому, как это было ловко
проделано, сразу чувствовалось, что выправка и дисциплина царили здесь не
шуточные. Во флоте при появлении командира в кают-компании так не делали.
Генерал привычно пробурчал: "Господа, прошу не беспокоиться", - и
представил нас присутствующим, объяснив причину нашего визита.
Генерал сел во главе стола и усадил нас с Осоргиным рядом с собой, как
своих личных гостей.
Присутствующие офицеры обошлись с нами хоть и вполне вежливо, однако с
некоторым холодком и даже несколько суховато. Невольно сказывался тот иной
раз неуловимый антагонизм, какой существовал у всех них по отношению к
штатским, и я почувствовал, что одетая мною по случаю официального визита
штатская черная сюртучная пара совсем сюда не идет и стесняет меня в этом
сборище ловких военных людей. В те времена военный, а в особенности
молодой кавалерист, как правило, относился к штатскому с некоторым
пренебрежением и как бы с превосходством.
Лишь добродушный "тетя Вотя" - "Хэпэ-э", несмотря на свой чин, продолжал
занимать нас разговорами, выказывая при этом настоящий такт и
воспитанность. За столом шел оживленный и громкий разговор. Усевшись на
свои места, офицеры, видимо, совсем не стеснялись больше присутствия
генерала.
Я с интересом прислушивался к разговорам и пытливо рассматривал всех
присутствующих, желая скорее понять и уловить особенности и общий тон того
совершенно незнакомого мне общества, в среду которого я со временем должен
попасть.
В одном конце горячо говорили о достоинствах какой-то выгодной кобылы,
только что купленной кем-то из корнетов. В другой - черноусый поручик
говорил о летнем скаковом сезоне на коломяжском ипподроме и о предстоящих