"Владимир Сергеевич Трубецкой. Записки кирасира (мемуары)" - читать интересную книгу автора

режиссеров и авторов был Владимир Трубецкой. Он унаследовал семейное
свойство, которое его отец называл "пружинчатостью" Трубецких: чем тяжелее
были обстоятельства, тем сильнее проявлялись у них творческие способности.
Первый литературный опыт В. Трубецкого относится к периоду жизни в
Богородицке: там он сочинил и поставил в Народном доме оперетту на сюжет
новеллы Боккаччо. Успех и полученный гонорар вдохновили его на сочинение
текста и музыки следующей оперетты, уже для московского театра. Его
племянник писатель С. М. Голицын рассказывал: "Дядя привез ее в Москву и
попал к тогдашнему королю оперетты Ярону, который принял его весьма
любезно и созвал комиссию из четырех мудрецов. Два битых часа дядя им
играл и пел своим надтреснутым козлетоном. Ярон хохотал, мудрецы сидели
мрачные. Ярону понравилось, но к этому времени власти начали совать свои
носы в дела театров, и мудрецы сказали: "Нет!" В оперетте не было
классовой борьбы и ни единого пролетария. Так он потерпел неудачу, но не
отчаялся и, вернувшись в Богородицк, организовал любительский оркестр и
стал его дирижером. Жизнь в Богородицке той поры была отражена им позже в
юмористических рассказах, написанных для "Всемирного следопыта".
С введением НЭП'а богородицкие беженцы стали перебираться в Москву.
Трубецкой ни жилья, ни работы для себя в столице не нашел и переехал с
семьей в Сергиев Посад, где после революции в "аристократическом квартале"
посада - слободах Красюковке, Огородной, Нижней - жили Олсуфьевы,
Нарышкины, Илловайские, Истомины, Лопухины. Русское дворянство селилось
вокруг Сергиева монастыря в поисках спасительного прибежища, и проживая
каждый день как последний, находило утешение в близости святынь.
Поддерживая традиции, они иногда устраивали домашние концерты, и Владимир
Сергеевич, замечательный рассказчик, музыкант и актер, возглавлял эти
вечера, а его дом стал одним из центров этого круга. В 1926 году в
Сергиевом Посаде недалеко от Трубецких поселился Михаил Пришвин. Началась
дружба домами и совместная охота. Уже известный тогда писатель, Пришвин
поддерживал и поощрял начинающего литератора В. Ветова. Сотрудничество
Владимира Сергеевича со "Всемирным следопытом" шло успешно. Читатели
требовали продолжения серии рассказов Ветова, в рецензиях их называли
"образцами блестящего стиля и сюжетного мастерства", а Попов дважды
посылал Трубецкого в командировки. Результатом их было появление
интересных очерков о Байкале и Каспийском море и небольшая повесть для
детей "Тюлень Яшка". Однажды он попробовал себя в жанре фантастики и
написал в стиле научно-популярного очерка захватывающий рассказ о ферме
для китов на одном из островов Тихого океана. Технические подробности
доения и переработки ценного китового молока перемежались в нем с яркими
описаниями реальных океанских пейзажей. Но фантастика обернулась
мистификацией: читатели приняли все за чистую монету. Редакцию завалили
письмами с советами по улучшению производства, многие предлагали свои
услуги в качестве фермеров, все жаждали познакомиться с автором и просили
дать его адрес. Для В. Трубецкого это было время относительного везения.
Жизнь представлялась ему такой замечательной игрой, в которой все ставки
когда-нибудь выигрывают - надо только дождаться "счастливой полосы". Один
из его рассказов тех лет так и начинался: "Не случалось ли с вами
когда-нибудь в жизни, что вдруг найдет на вас полоса неудач и невезений?..
Все у вас идет хорошо, пока вдруг что-то не оборвется и не испортится, и
тогда у вас ничего уже не выходит, что бы вы ни предпринимали. Попадая в