"Николай Валентинович Трус(сост). Символика тюрем ("Энциклопедия преступлений и катастроф") " - читать интересную книгу автора

Наша больница, небольшой неохраняемый барак, расположилась на самом
краю здешнего поселка вольных. Она была построена до вступления в силу
нынешних лагерных уставов, основанных на принципе, что заключенный - это
непременно или опасный враг народа, или неисправимый жулик. Впрочем, в нашем
Галаганных от сочетания прежнего лагерного либерализма и нынешней суровости
случались и куда более удивительные примеры непоследовательности в охране
заключенных.
На мой стук в дверь больнички вышел дежурный санитар. Я хорошо знал
этого хитроватого темнилу Митина. ("Темнила" - заключенный, под разными
предлогами уклоняющийся от работы или выполняющий работу, не соответствующую
его возможности.) До заключения он был следователем по уголовным делам и
отличался удивительной способностью чуть ли не во всех действиях и поступках
усматривать какой-то мелкий, низменный практицизм.
- С отгулом? - спросил он меня, поздоровавшись.
- Савин говорит, что обещал начальник, - пожал я плечами.
- Тогда тебе повезло! Работенка-то не бей лежачего.
- Это три куба мерзлотины выбить - не бей лежачего?!
- Каких там три куба? Да сейчас сам увидишь. Пошли в морг!
Санитар открыл маленький дощатый сарайчик, стоявший чуть поодаль от
больничного барака и снаружи ничем не отличавшийся от обычного дровяного. Но
внутри этого сарайчика на вбитых в землю кольях возвышались два сколоченных
из горбыля настила.
Они напоминали узкие и высокие столы. Один из этих столов был пуст,
поперек другого лежал небольшой сверток, сделанный, по-видимому, из обрывка
старой простыни.
- Вот, принимай своего дубаря! - провозгласил Митин, протягивая мне
сверток с таким видом, с каким вручают имениннику приятный
сюрприз-подарок. - Сегодня ты не только могильщик, но и похоронщик...
Я принял легонький пакет с недоумением: что это? В белую тряпку было
завернуто что-то твердое и продолговатое, напоминающее на ощупь небольшую
статуэтку. Поняв, что это, я вздрогнул от неожиданности: мертвый ребенок!
- Одна из нашей жензоны родила ночью, - пояснил довольный моим
изумлением Митин. - Прошлым летом на сенокосе нагуляла. Да недоносила месяц,
всего часа четыре и пожил.
Я держал сверток одной рукой на отлете, испытывая к его содержимому
чувство невольной брезгливости. Мысль о выкидыше вызывала у меня
представление о чем-то уродливом и отталкивающем, а что-то в этом роде было
и здесь. Впрочем, трупик несчастного недоноска был сейчас заморожен. Места
же на кладбище понадобится для него немногим больше, чем для котенка.
Соответственно пустяковой должна быть и глубина могилы. Митин, кажется,
прав, и мне сегодня действительно повезло. Особенно если я получу обещанный
отгул завтра.
- Допер теперь, почему работенка блатная? - спросил меня довольный
Митин. - А то - "три куба"! Тут и половины куба много будет... - Он взялся
за ручку щелястой двери сарайчика. - Вот и все, дуй теперь с ним на
кладбище! Да только не на вольное, гляди! Потомственному крепостному на нем
не место. ("Крепостной" - заключенный.)
В шутливой форме санитар меня предупреждал, видимо, чтобы я,
соблазнившись близостью поселкового кладбища, не поленился тащить трупик на
более отдаленное лагерное. Я и не думал этого делать, но шутка Митина навела