"Владимир Царицын. Его турецкий роман " - читать интересную книгу автораему той же страстью и тем же неистовством. Они не могли оторваться друг от
друга даже для того, чтобы хоть немного отдохнуть. Они были двумя элементарными частицами, которые существовали где-то и как-то, гуляли по свету, летали в вакууме, подчиняясь закону броуновского движения, и даже не подозревали о существовании друг друга. Но вот они встретились, их неотвратимо потянуло друг к другу, и они слились в единое целое. И не было сил, способных разорвать эту связь. Но забрезжил рассвет. Начиналось утро следующего дня. Нужно было подниматься. - От этого умирают. - Надежда в изнеможении откинулась на подушку и сказала ласково: - Прикури мне сигарету, Андрюшенька. Покурим, и будем собираться в дорогу. - Я не могу, - ответил Пругов, - я умер. - Ты не можешь умереть, ведь я жива. Ты забыл? Мы умрем в один день. - Ты тоже умерла, только ты об этом не знаешь. - Да, ты прав, я умерла. Ха! А вот и нет, умела не я! Умерла та, что была до тебя. Теперь я - другая. - И я другой. Мне никогда не было так хорошо, как этой ночью. - И мне. - Нет, - вздохнул он, - встать сейчас - выше моих сил. И он снова стал покрывать Надино тело поцелуями. Неясный свет освещал их ложе и ту, которая была для него дороже всего на свете. Он увидел шрамы на ее животе. Шрамы пересекались в одной точке, чуть выше пупка, и создавали какой-то странный узор в виде звезды. Или скорее в виде распластанного осьминога, присосавшегося щупальцами к - О боже! - прошептал он. - Ну вот, теперь ты увидел. Противно? - Что это?... Как это случилось? - Это он сделал. - Шпиль? - Да. Я сбежала от него, но он меня разыскал и привез домой. Потом привязал меня к кровати и насиловал. Долго. Жестоко. Как шлюху. Мне было очень больно. И страшно. А потом он взял перочинный ножичек и исполосовал мне живот. Сказал, еще хоть раз попытаюсь сбежать, он так же изрисует мое лицо. А потом передумал и сказал, что не будет резать мне лицо, а просто убьет...Вот такая история. Дай мне сигарету, Андрюша. Пругов прикурил две сигареты одновременно, одну протянул Наде. - ...Он порезал только кожу, - продолжила она свой рассказ, глубоко затянувшись, - но, наверное, мой организм не хотел мириться с унижением. Порезы загноились и долго не могли зажить. Я могла умереть. От заражения крови или еще от чего-нибудь, не знаю. У меня был жар, временами я теряла сознание, а иногда мне чудился ад. Нет, ад был наяву...Он не повез меня в больницу, позвал знакомого врача и тот лечил меня на дому. У этого врача было страшное лицо. Он больше был похож на бандита, чем на врача. Я не хотела лечиться, я вообще жить не хотела. А потом... Потом все прошло. Порезы зарубцевались и превратились в эти уродливые шрамы. Но боль прошла только здесь, - она провела рукой по животу, - а здесь, - Надя дотронулась до груди, - появилась. И вместе с болью пришло отчаянье. |
|
|