"Хоккейное безумие. От Нагано до Ванкувера" - читать интересную книгу автора (Рабинер Игорь)

Глава III ТУРИН-2006 ПОБЕДИТЬ КАНАДУ И УМЕРЕТЬ

«Если у людей вообще возникает мысль о том, чтобы вернуться в Россию из НХЛ, значит, Россия действительно изменилась».

Эта слова в январе 2001 года произнес защитник «Сент-Луис Блюз» Александр Хаванов. Речь шла о нападающем Максиме Сушинском — первом российском хоккеисте, который несколькими днями ранее по собственной инициативе разорвал соглашение с клубом НХЛ «Миннесота Уайлд» и вернулся в омский «Авангард». Его поступок, в тот момент вызвавший яростные споры как в России, так и за океаном, ознаменовал пусть не наступление, но приближение нового этапа хоккейной истории.

В 90-е и начале 2000-х миром клюшек и шайб единолично правила Национальная хоккейная лига. Деньги, которые платили игрокам за океаном, не шли ни в какое сравнение с теми крохами, которые можно было заработать в Европе. С 18 лет — возраста, когда клубы НХЛ имели право взять хоккеиста на драфт — мальчишки стремились уехать туда, и чем быстрее, тем лучше. Все, кто имел мало-мальски серьезные перспективы, штурмовали Северную Америку и мечтали о Кубке Стэнли. Хоккейный мир, несколько десятилетий державшийся на противостоянии канадской и советской школ, стал абсолютно однополярным.

Перечитываю сейчас свои давние, года эдак 96-го — 97-го, интервью с нашими энхаэловцами. Меня, как и читателей «Спорт-Экспресса», в ту пору интересовало все до мельчайших деталей, что происходило в клубах НХЛ — от работы даже самых малопримечательных тренеров до стиля жизни хоккеистов. Интервью на целую полосу даже с второстепенными российскими легионерами были в порядке вещей и «глотались» читателями (не имевшими возможности смотреть матчи по ТВ) за милую душу. Помню, мой коллега по «СЭ» Алексей Жук в одном из интервью даже задал кому-то из наших энхаэловцев такой вопрос: «Какую вы покупаете мебель?»

Хоккей же российский тогда считался сугубо второсортным, и представить себе, что однажды кто-то, находясь не на сходе, а в самом соку, захочет по доброй воле возвратиться играть на родину, было решительно невозможно. Тогда даже в фарм-клубах и североамериканских лигах-саттелитах НХЛ — Американской и Интернациональной хоккейной лиге — выступали десятки игроков из России, а количество наших энхаэловцев порой зашкаливало за сотню. «Где угодно, только не дома» — таким был тогда их неписаный девиз.

И тут — Сушинский. Хороший нападающий, он провел в «Миннесоте» всего полсезона, но сделал выбор в пользу России.

Я говорил в те дни с нашими энхаэловцами. Нет, с их стороны не было никакого осуждения. А вот удивления — даже у тех, кто любил Россию и каждое лето приезжал домой — было с лихвой. Скажем, Виктор Козлов говорил:

— Нестандартное решение принял Максим, что и говорить. Не скрою, оно меня поразило, поскольку до сих пор ни о чем подобном я не слышал. Лично у меня желания вернуться играть в Россию не было даже в первое время — я знал, зачем еду, и был готов выдержать любые трудности. Но раз Сушинский так решил — значит, у него были на то основания. Или ностальгия, или моральная усталость от совсем новой жизни, языка, которого он не знал. Говорить, что он поступил неверно, я не имею права, поскольку не знаю, что в действительности происходило в «Миннесоте». Мое мнение таково: раз человек решился на столь неординарный поступок — значит, был уверен, что так ему будет лучше.

Теперь в России играет и тот же Козлов, и многие другие из тех, кто в начале 2000-х своего возвращения на российский лед вообще не мыслил. К примеру, Федоров, Зубов, Каспарайтис, Житник, Твердовский.

А значит, нельзя забывать о первопроходце. Тем более что Сушинский стал заметной фигурой в российском хоккее и в конце концов оказался среди тех, кто впервые за 15 лет выиграл для нашей страны чемпионат мира. И слова Афиногенова: «Правильное ли решение принял Сушинский, покажет только время» полностью подтвердились. Время показало: решение было стопроцентно верным.

Но тогда…

Россия — страна крайностей. У нас или обожают, или ненавидят, или восторгаются, или глумятся. Так было и с Сушинским. Его поступок называли либо героическим, либо трусливым. Патриоты отечественного хоккея делали из омского форварда икону, а космополиты — сторонники хоккея заокеанского — превратили экс-нападающего «Миннесота Уайлд» в огородное пугало.

А ведь на самом деле жизнь написала о 26-летнем петербуржце глубокую и вовсе не однозначную драму — об одиночестве и ностальгии, терпении и боли. Драму, которую можно трактовать как рассказ о человеческом малодушии и неумении преодолевать временные трудности, а можно — как о нежелании мятежной личности сломить свое «я» даже ценой больших денег.

С Сушинским я практически не знаком, и одно это исключает возможность категоричных выводов. Но, общаясь с десятками наших энхаэловцев, прекрасно знаю, каково каждому из них — без исключения — приходилось в их первый заокеанский год.

«Так тяжело было, что иногда до последней минуты не хотел на тренировки идти — не имел никакого желания работать. Первые полгода, несмотря на то что забивал, все время не давала покоя мысль: что я здесь делаю?» — это — слова Гончара. «Иногда, когда все в раздевалке опять начинали говорить по-английски, думал: “Господи, зачем я сюда приехал, жил бы себе спокойно в Москве, играл за ЦСКА, разговаривал на родном языке…”» — это — воспоминание Валерия Буре.

Гончару в пору его переезда за океан было 20 лет. Младшему Буре — 17. Сушинскому — 26.

Первые двое были мальчишками, не обремененными иными заботами, кроме хоккея, но их тоже на первых порах тоска согнула в три погибели. Они, как и многие другие, перетерпели и разогнулись. А третьего, отца пятилетней дочери, приехавшего в Америку сложившейся личностью, груз прошлого скрутил так, что распрямиться он уже не смог. Замкнулся в себе, не захотел мучиться, приноравливаться к чужим законам — и честно уехал, чтобы вновь стать самим собой.

Имел право. Чтобы уважать себя и жить так, как просит душа, совершенно необязательно находиться в Америке и играть в НХЛ. Это для наших болельщиков (да и хоккеистов тоже) стало в тот момент большим открытием. Сейчас это очевидно для всех.

* * *

Алексей Касатонов прокомментировал мне отъезд Сушинского в «Авангард» так:

— Для российского хоккея решение Сушинского — несомненно, со знаком «плюс». В конечном счете, в чемпионат и в сборную России возвращается незаурядный хоккеист, которого, к слову, недооценили во время чемпионата мира в Санкт-Петербурге. Кстати, признаюсь: как член штаба нашей сборной на том первенстве, испытываю перед игроком чувство вины за ту недооценку. Решение перевести Сушинского в запас после трех шайб, заброшенных им в ворота сборной Франции, было ошибочным. Возможно, настроя таких вот ребят нам в решающие моменты и не хватило.

Вкратце поясню слова Касатонова. В Питере Сушинского (тогда — игрока «Авангарда») перевели в резерв из-за того, что появилась возможность дозаявить Алексея Яшина. Яшин, которого за его уникальную безотказность в вопросе приезда в сборную и многолетнее ношение капитанской повязки на чемпионатах мира прозвали Капитан Россия, места в команде, конечно, заслуживал. Но почему за счет автора хет-трика в предыдущем матче?! В тот момент разочарованным и обиженным почувствовал себя не один Сушинский, но и все хоккеисты из чемпионата российской суперлиги, попавшие в ту сборную. Этим решением им было четко указано: вы, ребята, — второй сорт. Команда мгновенно оказалась разделена на группировки.

Во времена Солт-Лейк-Сити все сильнейшие игроки у нас еще действительно выступали в НХЛ, и тот факт, что сбор- ная-2002 целиком была составлена из заокеанских мастеров, не противоречил сути вещей. Но постепенно ситуация менялась. В российских клубах платили все больше, и люди начали задумываться: стоит ли срываться из родных мест, ломать привычный уклад жизни, приноравливаться к чужим правилам и законам, если есть возможность самореализовываться дома?

Такой возможности не было только у самых первостатейных звезд. Почти все лучшие и по сей день играют в НХЛ. Представить себе Овечкина, Малкина, Ковальчука, Дацюка на российских площадках пока невозможно — как бы ни был туг кошелек новообразованной КХЛ. Но это — лишь верхний, элитнейший слой игроков. Среднее же звено, как выяснилось, вполне может без ущерба для своего мастерства играть и в России. Осознание этого факта постепенно пришло к хоккеистам, и теперь энхаэловцев у нас значительно меньше.

Где-то с середины десятилетия процесс «репатриации» принял достаточно массовый характер. Автор этой книги, к тому моменту тоже уже проводивший за океаном минимум времени, открыл даже в «Спорт-Экспрессе» рубрику для обстоятельных бесед с вернувшимися из НХЛ игроками: «Good bye, America!» Ее героями становились Юшкевич и Николишин, Коваленко и Зелепукин, Каменский и Титов, Брылин и Королюк, Семак, Христич, Селиванов…

Все это говорило о том, что из одних энхаэловцев составлять сборную, даже олимпийскую, отныне нереально. Команда не может состоять из одних суперзвезд, тех, кто способен играть на рояле. Не обойтись и без тех, кто будет его таскать. А таких в российском первенстве с каждым годом становилось все больше. Теперь, чтобы правильно составлять национальную команду, нужно было здорово знать ситуацию и по одну, и по другую сторону океана. Именно об этом еще после Питера-2000 пророчески говорил Касатонов. Как и о том, что недопустимо делить игроков на белую и черную кость. Они все — российские хоккеисты, и требования в команде к ним должны предъявляться одинаковые.

К тому же уже подрастало поколение хоккеистов, которые, даже переезжая играть за океан, вовсе не стремились превращаться в «чистых» американцев и не стыдились говорить, откуда они родом. Жизнь в России была уже не та, что в начале 90-х, и две самые большие страны мира уже не представляли собой две полярные планеты, на одной из которых — рай земной, а на другой — ужас и мрак.

Владислав Третьяк говорил о 90-х:

— Это было страшное время, когда все спортивные объекты превратились в барахолки.

Не только поэтому.

Как-то мы беседовали с Андреем Николишиным как раз для рубрики «Good bye, America!». И он вспоминал о лихих временах первой половины 90-х:

— В Москве тогда такое творилось, что любая американская провинция могла показаться раем. Голые прилавки, грязные улицы, рэкет.

С рэкетом Андрею пришлось столкнуться самому. Как только он подписал первый контракт с «Китобоями» и вернулся в Москву, к нему сразу же заявились бандиты. И поставили перед выбором: или платишь, или руки-ноги переломаем.

Николишин платить не захотел. Поначалу (тогда как раз был предыдущий локаут) вроде бы удалось замять — но когда он вернулся в Москву после первого сезона в НХЛ, ситуация резко осложнилась. Через «Динамо» Андрей вышел на ФСБ и РУОП. Была проведена целая операция — с прослушивающими устройствами и даже засадой дома у Николишиных. Самого игрока с семьей тем временем с «мигалками» вывозили из Москвы. И бандитов схватили на месте.

— Почему я после этого не перестал приезжать в Россию? — рассуждал Николишин. — Потому что у меня здесь все. А ребята из правоохранительных органов сработали настолько профессионально, что я понял: могу быть спокоен. Они пообещали и дальнейшую защиту, и больше таких проблем у меня не возникало.

Подобные вещи пережили тогда многие наши игроки НХЛ. И если Николишин не оторвался от корней, то у немалой части его коллег желания иметь какое-либо отношение к России пропало напрочь. Понять их было нетрудно.

Но к 2000-м все это сошло на нет. Более того, как раз-таки Соединенные Штаты в силу своей агрессивной внешней политики — а значит, и раздраженного отношения к ним во многих регионах, от Латинской Америки до бывшей Югославии, — стали представляться не самым безопасным местом для обитания. До поры до времени казалось, что американские власти способны обеспечить безопасность своих граждан. Но трагедия 11 сентября 2001 года, когда самолеты с арабскими террористами врезались в здания Всемирного торгового центра в Нью-Йорке и погибли тысячи людей, стала шоком для всего мира, а особенно — для самих американцев. И для тех, кто считал, что уж Америка-то застрахована от любых масштабных бед. Ударом по репутации страны те события стали страшнейшим.

Те, кто туда собирался, тоже мотали на ус. И если в конце 80-х — начале 90-х хоккеисты, уезжавшие за океан, воспринимали США как образец для подражания и в спорте, и в жизни, то в 2000-х двадцатилетних ребят эта страна интересовала уже с сугубо профессиональной точки зрения.

Нынешний президент ФХР Владислав Третьяк как-то говорил:

— Честное слово, обидно бывает, когда на вопрос парнишке: «Ты где хочешь играть?», один отвечает — за «Нью-Йорк», другой — за «Детройт». «А вы кого из вратарей знаете?» Отвечают: «Бродера, Гашека и Люонго». «А кем хочешь стать?» Говорят: «Форсбергом, Ягром». Мне стыдно, что никого из советских хоккеистов новое поколение не знает.

Это был результат 90-х, особенно их первой половины. Но затем ситуация стала меняться, и довольно резко.

Беседовал я, скажем, в начале 2004 года с 25-летним Павлом Дацюком, который к тому моменту за три проведенных в НХЛ сезона уже попал на Матч всех звезд и выиграл Кубок Стэнли в составе «Детройта». Один из вопросов звучал так:

— Можете представить, что когда-нибудь почувствуете себя стопроцентным американцем и потеряете интерес к России?

Ответ был сколь лаконичен, столь и красноречив:

— До такого состояния я еще не напивался.

После первого же своего сезона в НХЛ Дацюк настоял, чтобы завоеванный «Детройтом» Кубок Стэнли привезли не только в Москву, но и в его родной город-миллионник Екатеринбург, который в официальном справочнике «Ред Уингз» был представлен как «очень маленький городок Сверколвск» (именно так!). Можно представить, каких усилий стоило Дацюку при маниакальном страхе американцев перед «русской мафией» добиться согласия установить знаменитую чашу на Центральном стадионе Екатеринбурга. Возле кубка маячило 5–6 охранников.

Но главное — был битком забитый, шалеющий от радости за своего земляка стадион. И слова Дацюка: «Кубок Стэнли екатеринбургские дети уже увидели. Хочу показать им золотую олимпийскую медаль».

Схожей философии придерживался и Илья Ковальчук, с которым мы подробно побеседовали в апреле 2004-го. Суперзвезде «Атланты Трэшерз» было тогда 20 лет, а кто был его главным кумиром, вы уже знаете — Валерий Харламов.

— Если заглядывать лет на 15 вперед — в каком случае хоккеист Ковальчук назовет свою карьеру удачной? — спросил я его.

— В первую очередь — если в ней будет победа на Олимпиаде. Это моя цель с того момента, как я начал заниматься хоккеем. Одно это заставит меня считать свою карьеру удавшейся. Чемпионат мира — тоже, конечно, большое событие, но происходит оно в отличие от Олимпиад раз в год.

— А Кубок Стэнли?

— Еще один очень важный трофей, о котором тоже мечтаю. Лично для меня победа на Олимпиаде намного почетнее, хотя, пожалуй, завоевать Кубок Стэнли, потруднее. На Играх все решают один-два матча, где велика роль везения, а в НХЛ-серии до четырех побед. И выиграть можно только в том случае, если ты действительно сильнее.

— В США вы ощущаете, насколько популярны в России, или все-таки чувствуете определенную оторванность от своей страны?

— Получаю из России много писем, за что нашим болельщикам очень благодарен — поверьте, они действительно для меня важны. Причем пишут не только из Москвы, но и из Хабаровска, Новосибирска… Врезалось в память письмо 12-летнего паренька Алексея, кажется из Ангарска. Он сам занимается хоккеем и пишет, что родители рассказывают ему про меня, читают статьи. Приятно, когда тебя кто-то знает даже в отдаленных точках страны. И вообще, когда мне пишут из США, Японии, Финляндии — просматриваю, но бегло. А когда из дома — стараюсь вчитываться в каждую строчку. Очень многого люди желают и просто поддерживают. Так приятно!

— В чем Америка вас изменила, а в чем по-прежнему остается чужой?

— Америка — место, где я работаю, играю в хоккей. Она никогда не станет для меня родным домом и тем более родиной. В России я родился, провел детство, здесь выросли и состоялись мои родители. И когда за границей о моей стране говорят плохо, у меня сжимаются кулаки. Помню, играли на каком-то юниорском турнире, и один соперник, проезжая мимо меня, пару раз бросил: «Fucking Russian!» Я для начала его предупредил — мол, больше так не надо. Когда он сказал это в третий раз, пришлось его побить — так, что он прямо на льду стал плакать. Сейчас, в НХЛ, я в подобной ситуации сделал бы то же самое.

— Штаты вам есть за что уважать?

— Есть. Все, чем в этой стране начинают заниматься, они доводят до конца. Например, НХЛ. Когда эта лига зарождалась, ни о каких европейцах и речи не было. А сейчас туда едут лучшие хоккеисты со всего мира. Но за три года, проведенных за океаном, мне стало ясно, что многие американцы в жизни очень мало видели и, что еще важнее, не очень к этому и стремятся. Спрашиваешь человека, где находится Прага, а он уверенно отвечает: «В Канаде». (У меня был схожий случай в Калифорнии: на мой вопрос, знает ли собеседник, как называется столица России, последовал ответ: «Варшава». — Прим. И. Р.). Есть, разумеется, и вменяемые, образованные люди — но и других очень много. Некоторые всерьез думают, что по Москве ходят белые медведи. Словом, отношение к американцам в целом у меня довольно сдержанное.

Несколькими месяцами ранее, во время All Star Game НХЛ, все только и говорили, что о фильме «Miracle» («Чудо») — голливудской ленте об олимпийской победе американских студентов в Лейк-Плэсиде-80. Курт Расселл, исполнитель роли главного тренера той команды Херба Брукса, мелькал на стадионном экране едва ли не чаще самих участников Матча звезд. Советских хоккеистов на льду играли заштатные американские тафгаи.

— Фильм «Miracle» не смотрел и смотреть не собираюсь, — жестко заявил мне по этому поводу Ковальчук. — Один раз обыграли сборную СССР — и сделали из этого события икону. У нас своих побед хватало, чтобы я смотрел на чужие. Да еще и над нами.

Из всех этих бесед становится ясно: к середине 2000-х выросло новое поколение хоккеистов, для которых слово «Россия» значило очень многое, где бы они ни играли. А слово «Америка» манило уже гораздо меньше, чем их предшественников.

Та сегрегация на энхаэловцев и «россиян», которая имела место в российском хоккее многие годы, на самом деле унижала и одних, и других. С одной стороны, игроков суперлиги считали заведомо более слабыми и не доверяли им. С другой — хоккеисты НХЛ в случае неудач всегда становились козлами отпущения, их, как уже неоднократно говорилось, обвиняли в непатриотизме и меркантильности. Да и тренеры, и менеджеры достаточно строго делились на тех, кто знает один мир, а кто — другой.

Наступало время, когда эти миры надо было объединять.

Но произойдет это уже после Турина-2006…

* * *

Тем временем тренеры во главе сборной России менялись, словно в калейдоскопе.

Фетисов ушел в министры. Казалось, теперь уже точно надолго задержится в национальной команде Борис Михайлов: ведь в мае 2002-го ему удалось завоевать первую для России после 1993 года медаль на чемпионате мира — серебряную.

Правда, нельзя сказать, что игра, которую показала его команда в Швеции, заворожила. Сборная Михайлова играла в абсолютно не свойственный нашим традициям оборонительный хоккей. Словно некие флюиды матча с Чехией на Олимпиаде-2002, где команда Фетисова заставила себя в интересах дела на одну игру наступить на горло собственной песне, передались и на следующий крупный турнир — уже под руководством другого тренера. Однако смотреть на совершенно незрелищное вымучивание побед из матча в матч большого удовольствия, откровенно говоря, не доставляло. Ту сборную нельзя было не уважать, но любить ее лично мне было затруднительно. Полагаю, если бы блестящая игра Максима Соколова, признанного лучшим голкипером того чемпионата, россияне могли бы сойти с дистанции куда раньше.

И все же какой-никакой, а результат был достигнут. Тем большее удивление вызвало то, что ФХР и Михайлов не смогли договориться о продолжении сотрудничества. Впрочем, чехарда на тренерском мостике, которая началась затем, расставила все точки над i. С таким руководителем федерации, как Стеблин, нормально работать было невозможно.

— Тренеры у нас абсолютно не защищены, — рассуждал в 2004 году Касатонов. — Александр Якушев накануне чемпионата мира в Санкт-Петербурге потерял работу в «Спартаке». То же самое произошло в 2003-м с Владимиром Плющевым в «Ак Барсе». И уж совсем дикая история произошла с Борисом Михайловым. Человек на второй год работы со сборной добивается для наших условий чуда — серебра на чемпионате мира. Что происходит потом? Обещания продлить контракт. Двухмесячное ожидание, которое заканчивается ничем. За это время все клубы оказываются разобраны, и тренер вообще остается у разбитого корыта. И без клуба, и без сборной. То, что у людей семьи, личная жизнь, никого не интересует.

И так раз за разом получалась одна и та же история. Вначале тренер шел в сборную на условиях совмещения с клубной работой. Деятельность в национальной команде начинала отнимать все больше времени и сил — об ответственности (и внимании, и суровости оценок общественности) уже не говорю. Но деньги-то специалисту платили не в сборной, а в клубе, результаты которого из-за совмещения начинали страдать! В результате постепенно в глазах тренеров приход в сборную стал приравниваться к неизбежности отставки из клуба.

Федерация же платить им что-то хотя бы относительно сравнимое не собиралась. В результате от сборной со временем стали шарахаться, как от огня, все специалисты, поработавшие со Стеблиным. Тем более что организация этой работы не выдерживала никакой критики. В 90-е годы это было бы понятно: тогда вся Россия находилась в состоянии хаоса. Но уже в 2000-х в том же футболе к Вячеславу Колоскову (пусть он в 2005-м и уступил место президента РФС Виталию Мутко) никаких вопросов об организации жизнедеятельности сборных не возникало. Здесь же…

После Михайлова и Плющева сборную согласился возглавить Виктор Тихонов. Легендарному тренеру согласился помочь его многолетний ассистент в сборной СССР Владимир Юрзинов, а из Америки, вновь в роли менеджера, туда- обратно беспрестанно летал Алексей Касатонов. Он-то с какого-то момента, когда у него лопнуло терпение, и принялся рассказывать общественности через «Спорт-Экспресс» о творившемся в федерации бардаке.

Касатонов сетовал:

— Несколько деталей, на мой взгляд, постыдных для такой страны, как наша. У всех сборных есть единая форма одежды — кроме российской. Другие одеты и обуты одинаково, а наши — кто в чем. В Финляндии было уже достаточно прохладно, но даже намека на утепленные спортивные куртки у игроков не наблюдалось. Об этом стыдно говорить, это ведь элементарный этикет бизнеса и престиж страны. И игроки-то у нас сейчас не темные, газеты читают и знают, как обстоит дело в других сборных. Да что там в сборных — насколько знаю, в школе ЦСКА все дети одеты в единую форму. Чтобы дисциплинировать, создать у юных игроков определенный настрой.

Отсутствие единой экипировки не укладывается в моем сознании. Когда я пришел в сборную, мне попросту дико было такое обнаружить! Это ведь тоже проявление патриотизма. В сборной все должно создавать у человека ощущение, что он чувствует поддержку своей страны. У нас ничего подобного хоккеисты не чувствуют.

— Где и когда вы последний раз оказывались в таком «каменном веке»?

— В 1996 году, когда у нас в ЦСКА и вправду были серьезные финансовые проблемы. Но теперь в армейском клубе все совсем иначе — почти на уровне НХЛ. Сборная по сравнению с ЦСКА действительно живет как будто в другом измерении. На чешский этап мы, представьте, отправились… без массажиста. Вообще. В результате пришлось «арендовать» его у хозяев турнира, что вообще-то в преддверии чемпионата мира именно в Чехии выглядит нонсенсом — находясь в раздевалке, нетрудно подсмотреть важные детали жизни команды. Но у нас не было другого выхода. В Финляндию поехали уже два массажиста. Оба — из ЦСКА. Тихонов был вынужден идти и просить, чтобы их на несколько дней командировали в сборную.

— Причина происходящего, на ваш взгляд, в жадности или в бедности?

— Скорее в халатности. Еще одна деталь. На Евротуре все команды увешаны рекламой, как новогодние елки игрушками. У нас же — только один спонсор. А речь ведь даже не о десятках тысяч долларов. И это при тех средствах, которые крутятся в нашем клубном хоккее.

Думаете, после этого интервью хоть что-то изменилось? Вот отрывок из следующего — через пару месяцев. Каждый очередной этап Евротура вызывал у руководства сборной массу «положительных» эмоций.

Касатонов:

— Едем из аэропорта в отель — а там выясняется, что заказанных номеров на всю команду не хватает. Чтобы решить возникшие вопросы по форме и отелю, пытаемся дозвониться до аэропорта. Но оказывается, что единственный мобильный телефон, который дала федерация во время сбора, был ею же изъят в Шереметьеве в целях экономии.

— Единые костюмы у сборной появились?

— На Кубок «Балтики» нам кое-что принесли. Правда, по системе Остапа Бендера: «Кто скажет, что это девочка, пусть первым бросит в меня камень». В итоге опять ходили в своих личных — у нас все-таки осталась капля уважения к себе.

У части наших энхаэловцев, представьте, до сих пор не оплачены страховки за прошлогодний чемпионат мира в Финляндии! А ведь мне сейчас беседовать с этими игроками и их агентами, приглашать на мировое первенство в Чехию. И каким может получиться разговор?

Наконец, перед чемпионатом мира:

— Можете ли вы теперь — после окончания регулярного чемпионата — перечислить фамилии российских энхаэловцев, которые приедут в сборную для подготовки к чемпионату мира?

Касатонов:

— В обстановке, сложившейся из-за бездействия ФХР, ни о чем точно говорить нельзя. Игроки НХЛ и их агенты выдвигают справедливое по всем международным нормам требование — выплатить страховки. Они хотят чувствовать себя защищенными на случай травм. И если во время чемпионата мира, по моей информации, страхованием хоккеистов занимается ИИХФ, то на период сборов и контрольных матчей его должна обеспечить федерация. При этом все обязательства, связанные со страховками и авиаперелетами, хоккеисты и их представители желают видеть в письменном виде. Ни тренер, ни менеджер, а только федерация в лице ее руководителя является юридическим лицом, которое может дать гарантии выполнения этих обязательств. Президент ФХР Александр Стеблин знает об этом, но почему-то никаких действий не предпринимает. Хотя речь, в частности, идет о таких мастерах, как Ковальчук и Морозов.

Вопрос со страховками был решен буквально в последний момент — в федерации зашевелились уже после выхода в свет публикации в «Спорт-Экспрессе». Но степень безответственности подхода федерации к решению серьезных вопросов не лезла ни в какие ворота.

Стоит ли говорить, что и Тихонов, неудачно выступив на чемпионате мира, во главе сборной не задержался? Контракт с ним, впрочем, перед самым первенством (то есть когда он уже почти год отработал в команде) со скрипом подписан все же был.

В результате, чтобы и соглашение формально не нарушать, и тренера со своего поста технично убрать, специально «под» Тихонова был придуман пост «старшего тренера всех сборных России». Что это означает, сам Тихонов рассказал корреспонденту «Спорт-Экспресса» Максиму Лебедеву спустя несколько месяцев:

— Должность моя в федерации больше всего напоминает игрушку для младенца: дескать, на и замолчи. Надо было как-то убирать Тихонова из сборной до завершения контракта — вот и придумали такую должность на общественных началах без обязанностей и полномочий.

Тут-то организационный хаос в ФХР и достиг пика, извините, маразма. Одного тренера со своего поста тихо сдвинули, но желающих прийти на его место не обнаруживалось. Между тем уже через три месяца, в августе 2004-го, сборной России предстояло сыграть в очередном розыгрыше Кубка мира. Ключевом, казалось бы, турнире для того, чтобы создать базу для успешного выступления на Олимпиаде в Турине.

Как вспомнишь — так вздрогнешь.

* * *

В феврале 2004 года я побывал на Матче всех звезд НХЛ в американском Сент-Поле. В то время о Кубке мира в России еще не говорил никто, а в штате Миннесота я попал с корабля на бал, то есть на двухчасовую пресс-конференцию штабов сборных Канады и США. Боссы «Кленовых листьев» Уэйн Гретцки и Пэт Куинн отвечали вживую, главный тренер «звездно-полосатых» Рон Уилсон — по телефону из Сан-Хосе. Сотни репортеров, которые сидели друг у друга на головах, пристрастно расспрашивали руководителей сборных о каждом нюансе подготовки. И те отвечали — продуманно и без запинки. Потому что если бы не ответили, им на следующий день снесли бы головы. В прессе, в федерации — где угодно.

А у нас еще через три с половиной месяца после этой пресс-конференции не было не то что четкого состава — не было главного тренера. Как его назначали — это вообще анекдот.

Телекомментатор Дмитрий Федоров писал в «Спорт-Экспрессе»: «Летом в безвыходной ситуации президент ФХР зашел к соседу по даче Билялетдинову, а вышел с готовым тренером национальной команды на Кубок мира».

Вот как у нас, оказывается, все дела делаются. Впрочем, в России такими вещами можно удивить только ребенка.

Касатонов уже перед Кубком мира говорил:

— У нас же совершенно непонятны принципы, по которым г-н Стеблин подбирает руководящий состав сборной. Я с уважением отношусь к Зинэтуле Билялетдинову — это опытный тренер, проработавший некоторое время и в НХЛ. Но почему был назван именно он? Почему Юрзинов — второй тренер, а не главный? Почему не Белоусов, не Михайлов, с которым сборная России добилась последних успехов? Отказались? А вы не задавались вопросом — из-за кого? Почему возглавлять национальную команду на крупнейшем турнире у нас сейчас не то что не считается за честь, а наоборот — маститые тренеры шарахаются от этого как от огня? И ищут того, кто не откажется.

Ситуация доходит до абсурда: весной «Динамо» увольняет Билялетдинова (всем понятно, что не без участия Стеблина), а летом тот же Стеблин в безвыходной ситуации называет его главным тренером сборной на Кубок мира. И после этого кто-то еще может думать, что президента федерации волнует результат? Более того, уверен, что он ему не нужен. Потому как в человеке, оказавшемся способным его обеспечить, тут же видят личность, способную его, Стеблина, заменить.

Стеблин своим поведением в последние месяцы перед Кубком мира напоминал обезьяну с гранатой. Не зная, что предпринять, он совершал какие-то абсолютно сюрреалистические поступки.

Касатонов еще накануне чемпионата мира-2004 буквально кипел:

— Весенний звонок Стеблина Игорю Ларионову с предложением работать генеральным менеджером сборной на Кубке мира стал последней каплей нашего терпения. Пусть оно не было принято, но сам факт такого звонка в канун чемпионата мира выходит за рамки приличия!

Между тем осенью 2003-го, перед первым этапом Евро- тура в Чехии, на собрании руководства сборной с участием Тихонова, Юрзинова, Белоусова и меня, президент ФХР начал с того, что… уйдет со своего поста вместе с нами. Наш штаб твердо договорился со Стеблиным о работе на трехлетний период, во всех турнирах, включая Кубок мира и Олимпиаду-2006 в Турине. Теперь же, во время подготовки к чемпионату мира и в ключевые дни переговоров с энхаэловцами, было сделано такое предложение, бьющее по имиджу нынешнего штаба.

Причем Игоря, судя по всему, тоже «разыграли», как карту, в этих манипуляциях — очевидно, что случившееся не было инициативой нападающего «Нью-Джерси». По словам того же Ларионова, диалогом и серьезным разговором это назвать было сложно. То, что первоначально с ним общался генеральный секретарь федерации Валентин Козин, вообще ни в какие ворота не лезет.

Возглавить сборную на Кубке мира Стеблин предлагал не только Ларионову, но и Павлу Буре, на тот момент пусть уже и не игравшему, но еще не объявившему о завершении своей карьеры. Оба отказались. Касатонов незадолго до Кубка мира прокомментировал это так:

— Возьмем такой пример. Оттава предлагала организовать 10-дневный сбор для каждой из стран-участниц Кубка мира. И канадцы со словаками на это предложение откликнулись. Правда, этот сбор пришлось бы оплачивать нашей федерации, а вопросы финансового характера волнуют ее больше всего. Потому, как только дело дошло до конкретных предложений, ФХР и прервала переговоры с Игорем Ларионовым о его работе в роли генерального менеджера сборной. С ним, с Павлом Буре, с Вячеславом Фетисовым все эти якобы переговоры велись только для того, чтобы создать видимость работы. Условия заведомо ставились такие, чтобы человек отказался.

* * *

После уже упомянутой пресс-конференции штабов сборных Канады и США в Сент-Поле мне удалось поговорить с вице-президентом НХЛ Биллом Дэйли. И на вопрос, почему ФХР не только согласилась играть в «североамериканской» группе с командами Канады и США (а не в европейской) на дважды чужом поле, но и пошла на четвертьфинальную встречу с командой из своей, же группы (!), услышал:

— Вам следовало бы спросить об этом у руководства ФХР. Во время обсуждения состава группы никаких вопросов не возникало. На первом Кубке мира в 96-м россияне сами попросили о включении в североамериканский пул, а сейчас они не только не возражали против этого, но, как нам показалось, увидели в этом какую-то выгоду. Что же касается внутри- групповых четвертьфиналов, то во время переговоров данная тема, конечно, затрагивалась. На прошлом Кубке мира эта стадия была «перекрестной» — с соперником из другой группы. Теперь возникло иное предложение. И ни одна федерация не дала понять, что это является для нее проблемой.

— Активно ли участвовала ФХР в переговорах?

— Российская сторона принимала активное участие в обсуждении двух моментов. Первый-финансовые условия приезда и пребывания своей сборной в Северной Америке. Второй — календарь. После рассмотрения первого варианта ФХР выдвинула одно требование — не играть два дня подряд с североамериканскими сборными. На это мы пошли.

Какие выводы можно было сделать из интервью Дэйли, содержание которого, кстати, никто из нашей федерации даже не попытался опровергнуть? Во-первых, ничего, кроме банального желания сэкономить, руководителей ФХР не интересовало. Ну а календарь… Календарь в итоге оказался таким, что выиграть этот Кубок мира для России было бы сродни американскому «чуду на льду» в Лейк-Плэсиде-80.

Сборная СЩА, ставшая в итоге соперником россиян в четвертьфинале, закончила групповой турнир 3 сентября. Сборная России — 5-го. Четвертьфинал был 7-го.

Сборная США никуда не переезжала из Сент-Пола вне зависимости от занятого в группе места — только если бы она осталась четвертой, ей пришлось бы играть в Торонто. Сборная России, хоть и стояла в таблице выше американцев, должна была лететь к ним в гости за день до игры.

Россияне могли быть сколь угодно моложе американцев, но такой календарь неминуемо делал их вдвое старше. Тут как раз могла бы помочь закалка в Кубках Стэнли, но на всю сборную России было всего четыре однократных его обладателя. Между тем до трехкратного победителя Кубка Стэнли Федорова не смогли дозвониться (!), а на еще одного трехкратного — Брылина — вообще махнули рукой.

Как формировался состав на Кубок мира — это вообще была песня.

31 мая, в последний срок объявления состава, в сборную официально включили с десяток игроков, которые о своем включении туда слыхом не слыхивали. И, естественно, оскорбились такому отношению и ехать отказались.

Если бы турнир проводила не вальяжная НХЛ, а какая-нибудь суровая, скажем, ФИФА, то хотел бы я посмотреть, как потом наши бравые начальники из федерации смогли бы поменять состав наполовину. Если даже такие не самые дружные между собой люди, как Фетисов и Касатонов, придерживались единого мнения насчет фарса ФХР вокруг Кубка мира, что могло говорить о нем красноречивее?

Касатонов, в частности, говорил:

— Считаю, именно Стеблин несет ответственность за отказ ряда опытных игроков ехать на Кубок мира. Как всегда, виноватыми пытаются представить самих хоккеистов ~ не хотят, мол, выступать за сборную своей страны. Но вы помните, как бились за нее всего два года назад в Солт-Лейк-Сити нынешние «отказники» Хабибулин и Федоров, как привели команду к медалям? Что, за два года они разлюбили Россию? Нет, они (как и Даниил Марков, и Жамнов, и Валерий Буре, которые тоже выступали на Олимпиаде) не захотели играть на тех условиях, которые предложила им федерация.

Есть и еще одна проблема. ФХР манипулирует составом на большие турниры с помощью агентов. Схема такая. Для агента каждый одаренный игрок на вес золота, и тем, кто лоялен к Стеблину, создаются условия наибольшего благоприятствования. Взамен в сборную берутся клиенты именно этого агента — зачастую вопреки истинному положению дел. Собственно к хоккею это имеет весьма отдаленное отношение.

И последний демарш Стеблина: в ответ на просьбу «Авангарда», о том чтобы президент ФХР позвонил губернатору Омской области по поводу приглашения омичей в сборную, из команды был «отцеплен» Максим Сушинский. Едва ли не самый преданный сборной игрок, который намного сильнее некоторых хоккеистов, попавших в нее только благодаря ситуации, созданной Стеблиным. А заявление Билялетдинова о «коллегиальном решении» лишний раз показывает, кто в доме хозяин.

* * *

В середине июня 2004-го я находился в Португалии, на чемпионате Европы по футболу. Когда раздался звонок моего мобильного, мне и в голову не могло прийти, что на связи будет не кто иной, как Николай Хабибулин. Лучший вратарь Солт-Лейк-Сити-2002 пожелал детально объяснить свою позицию относительно Кубка мира. Услышал я совершенно дикие вещи.

Для начала Хабибулин заявил, что при нынешнем положении дел в ФХР и сборной России он не видит смысла в своей поездке на Кубок мира. При этом подчеркнул: он очень хотел бы, чтобы эта публикация получила широкий резонанс, потому что других способов изменить вопиющую ситуацию в российском хоккее, с его точки зрения, просто нет.

— Хоккей всегда был национальным достоянием нашей страны и любимой игрой нашего народа. Теперь это достояние втоптано в грязь: посмотрите хотя бы на то, как из года в год играет сборная. Никакого рокового стечения обстоятельств в этом нет: увы, все закономерно. Надеюсь, что это интервью прочитают в российском правительстве и в Совете по физкультуре и спорту при президенте России. Если и после этого ничего не изменится, то все наши хоккейные успехи навсегда останутся в прошлом, — так Хабибулин завершил свое интервью.

А начал разговор голкипер так:

— Прекрасно понимаю: сколько бы Кубков Стэнли я ни выиграл, болельщики на родине будут ценить меня за хорошую игру на Олимпиаде-2002. Так же, как, например, Игоря Ларионова и Вячеслава Фетисова они ценят за золотое десятилетие 80-х годов, а не только за Кубки Стэнли в составе «Детройта». Понимаю и то, что мне уже 31 год и, возможно, на моем игровом веку осталось не много турниров такого уровня, как предстоящий в августе — сентябре Кубок мира. Скажу больше: и я, и мои российские друзья-хоккеисты мечтали выиграть этот Кубок.

Но если для кого-то главное — участие, то для меня — только победа. А в той обстановке, в которой проходит подготовка нашей сборной к этому турниру, о притязаниях на успех не может быть и речи. Я уже побывал в подобной ситуации на Кубке мира 1996 года, где во всем, что касалось организации, царил полный хаос. То же самое происходит и сейчас, а потому я не вижу никакого смысла в своей поездке на это соревнование.

— Верна ли информация, что в последние дни штаб сборной вступил с вами в переговоры?

— Уже после седьмого матча финала Кубка Стэнли Зинэтула Билялетдинов дважды оставлял сообщения на моем автоответчике. Но перезванивать на данный момент в мои планы не входит. В ходе финала я прочитал высказывание одного из руководителей сборной о том, что по законам НХЛ с игроками нельзя разговаривать до окончания плей-офф, потому, мол, мне раньше и не звонили. Может, такой закон принят на Лужнецкой набережной, но в НХЛ о нем никогда не слышали.

— То есть вас включили в заявку сборной на Кубок мира, ни разу с вами не поговорив?

— Именно так. До оглашения заявки никто даже одного сообщения не оставил, и вдруг я вижу свою фамилию в списке на Кубок мира. Когда разговаривал с партнерами по этой виртуальной сборной, то выяснил, что со многими из них произошло то же самое. Считаю: нас, игроков, просто подставили.

Если честно, именно эта история и стала последней (но отнюдь не единственной) каплей, побудившей меня дать это резкое интервью. Потому что подобный подход к формированию сборной на крупнейший турнир даже цирком назвать нельзя — для этого вида искусства такое сравнение будет слишком обидным.

Я обменивался мнениями со своими одноклубниками по «Тампе», которые будут выступать на Кубке мира за другие сборные — чехом Кубиной, шведом Модином, канадцами Ричардсом и Сан-Лyu, — им всем из своих федераций предварительно звонили, и они не могли поверить, как вообще может быть иначе. А вот так! Руководители ФХР самовольно назвали состав и теперь смотрят, как мы, оказавшись в такой ситуации, будем себя вести. Что ж, наши ответные шаги будут адекватными тому, как поступили с нами.

— Перед Олимпиадой в Солт-Лейк-Сити все было организовано по-другому?

— Никакого сравнения. Вячеслав Фетисов не только смотрел игры регулярного сезона НХЛ, чего не могут сказать о себе нынешние руководители сборной, но и говорил с каждым кандидатом в сборную — персонально и неоднократно. Именно его стараниями и усилиями, а не ФХР, мне вернули золотую медаль Олимпиады 1992 года.

— Ваше нежелание разговаривать с Билялетдиновым выглядит неожиданно. Насколько я помню, во второй половине 90-х, когда вы были вратарем «Финикса», он входил в тренерский штаб этой команды.

— Да, пару лет мы работали вместе. Но впечатления у многих россиян, которых он тренировал, если честно, остались не очень хорошие. Конкретизировать не буду, потому что не воспоминаниями надо жить, а говорить о сегодняшнем дне. Например, о том, как Билялетдинов объяснил отсутствие в заявке Сергея Брылина: мол, в команде много центрфорвардов. И это при том, что Брылин уже шесть лет играет левым крайним!

Очень хорошо понимаю Валерия Белоусова, который, если вы не в курсе, отказался идти к Билялетдинову помощником. Объективно сильнейший на сегодня российский специалист (он вывел Омск с 13-го места в чемпионы, а до этого его Магнитогорск царствовал в российском и европейском хоккее во второй половине 90-х), Белоусов заслужил право быть главным тренером сборной, а не помогать Билялетдинову, которого за последние четыре года увольняли с работы ровно четыре раза.

— Принципы формирования тренерского штаба на Кубок мира тоже вызывают у вас протест?

— Для нас в том, что происходит, много непонятного и противоречивого. Г-н Стеблин утверждает, что Тихонов назначен главным тренером всех сборных страны. Тихонов в ответ говорит, что это не так, на такую расплывчатую работу у него нет времени, но что при этом он поедет на Кубок мира и будет участвовать в управлении сборной в полном объеме. Билялетдинов, в свою очередь, называет Тихонова и Владимира Юрзинова своими ассистентами. Где правда — не сможет сказать никто. Потому что во всей этой чудовищной неразберихе действительно никому ничего не ясно. Не удивлюсь, если за пару недель до начала Кубка мира Тихонов вернется к практической деятельности.

Кроме того, я знаю, как предлагали стать генеральным менеджером сборной Игорю Ларионову. Стеблин сказал ему, что место сборов определено и несколько игроков уже точно в составе. Но, извините, генеральный менеджер — это не специалист по добыванию экипировки. В клубах российской суперлиги почему-то уже знают, что это за должность и каковы полномочия человека, ее занимающего. А вот в ФХР, живущей как будто в позапрошлом веке, об этом ничего не известно.

— Что скажете о самой заявке сборной на Кубок мира?

— Не понимаю, как могут набирать состав на такой турнир люди, которые ни разу за сезон не видели хотя бы одного матча НХЛ. Об абсурде с Брылиным я уже рассказал. Но как могли не попасть в сборную здорово игравшие Королюк, Слава Козлов, Сапрыкин, Фролов, Уланов? А как поступили с Андреем Николшииным? Сначала его объявляют в числе «неприкасаемых», а после того, как он подписывает контракт с ЦСКА (а не с «Динамо», где очень долго работали три нынешних руководителя сборной — Билялетдинов, Тузик и Юрзинов), не включают в заявку! При этом убежден, что хорошая команда невозможна без таких работяг, как Николишин, Брылин, в недавнем прошлом — Немчинов.

А ситуация с Женей Набоковым? Стеблин раструбил на весь мир, что ИИХФ наконец-то разрешила моему коллеге играть за Россию. Президент федерации преподнес это как результат титанических усилий своего ведомства. Тут же Набокову начали звонить из ФХР, предлагать поехать на чемпионат мира. Но агент Евгения на всякий случай решил перезвонить в ИИХФ. Так в международной федерации ему сказали, что впервые об этом слышат! В итоге бумагу от ИИХФ, подтверждающую, что он может играть за сборную России на чемпионатах мира и Олимпиадах, Набоков так и не получил.

Хорошо еще, что его «Сан-Хосе» дошел до полуфинала Кубка Стэнли. А если бы «Акулы» вылетели оттуда раньше, и он согласился приехать на мировое первенство? Тоже, как в случае со страховкой Алексея Яшина, лихорадочно пытались бы все уладить за час до игры? И как Набоков должен чувствовать себя после такого вранья? Неудивительно, что он тоже не горит желанием ехать на Кубок мира.

— Через пару лет после отказа играть на Олимпиаде-98 в Нагано вы признались мне, что жалеете о том своем решении. Не может ли так случиться, что пожалеете и об отказе от выступления на Кубке мира-2004?

— Думаю, что нет. Я человек принципов, и ради их соблюдения иногда нужно чем-то жертвовать. При этом пока не хочу до конца сжигать мосты. Но для того чтобы я все же участвовал в Кубке мира, в руководстве сборной и российского хоккея должны произойти столь радикальные перемены, что их вероятность я бы сейчас оценил как близкую к нулю. Главное же, чтобы перемены эти рано или поздно произошли. Потому что иначе большой хоккей в нашей стране погибнет.

* * *

Как я уже рассказывал, в дни Матча всех звезд HXЛ в Сент-Поле мне вместе с другими аккредитованными там журналистами предоставили возможность посмотреть голливудский фильм «Чудо» — о невероятных событиях Лейк-Плэсида-80, когда американским студентам удалось обыграть Большую Красную Машину. И стало ясно, что никакое чудо не может упасть с небес.

Что же было? Был тренер Херб Брукс с продуманной до мелочей — хотя и казавшейся всем утопической — восьмимесячной программой подготовки к Играм. Были американские студенты, которым под тиранией Брукса, если они хотели остаться в команде, пришлось быстренько сломать свое свободолюбие. Были жесточайшие, абсолютно советские тренировки (и тренер не раз приводил сборную СССР, вроде бы представлявшей такую идеологически враждебную страну, в пример!), где выживали только сильнейшие духом. Были десятки товарищеских матчей, в которых недавние неумехи оказывались в состоянии перебороть себя и свой страх. Были бунты против тренера-диктатора, которые заканчивались провалом и его возвращением. Была группа незнакомых людей, которые за месяцы совместной подготовки, неуемного труда, пота и крови превратились в братьев, а Брукс — в их отца. Потому они и смогли перевернуть мир.

Я это к тому, что в 2004-м у Канады и США тренеры на Кубок мира были известны двумя годами ранее, а у нас — меньше чем за три месяца до начала турнира. При таких раскладах можно считать чудом, что Билялетдинову удалось создать достаточно боеспособную команду, которая обыграла в группе американцев, вышла в плей-офф со второго места, чтобы… проиграть тем самым США в четвертьфинале.

В пути сборной к Кубку мира все было рассчитано на авось. Все думали, что катастрофа ждет нашу команду на вратарской позиции, но вдруг пошло у молодого Ильи Брызгалова. Пошло, потому что для парня решалась вся его карьера — и потому что рядом оказался Владислав Третьяк. Тоже приглашенный в сборную «на флажке». Так же, «на флажке», выздоровел Дацюк, во что мало кто верил. И страна наконец-то увидела, что это за чудо. Но ведь чудом и увидела! Вопреки всему!

К людям руководители федерации относились как к мусору. Опытнейшего Николишина сначала включили в команду, причем в десятку «неприкосновенных» — а потом, после заключения тем контракта не с «Динамо», а с ЦСКА, спокойно «выключили». Вначале не было в списке Александра Фролова — он появился только благодаря отказам. Те, кто видел Фролова на Кубке мира, не мог взять в толк, как можно было не внести его в изначальный список — лучшего снайпера «Лос-Анджелеса», брызжущего мощью молодого парня, которому среди силовых форвардов в России не было равных. И который всегда говорил, что сборная для него — это святое.

Ну а насчет абсурдного календаря и формулы турнира (играть четвертьфинал против соперника по собственной группе — такого я не видел нигде и никогда) — так не американцев с канадцами надо было за это клеймить. С самого начала было понятно, что они, организаторы, станут искать выгоды для себя. Винить надо тех, кто весь этот абсурд допустил и прошляпил.

Не один и не два раза на этапах Евротура-2003/04, когда календарь Кубка мира уже был предложен, но еще не утвержден, тогдашний менеджер сборной Касатонов подходил к Стеблину с просьбами внести серьезные коррективы. Такая возможность была: без согласования с федерациями календарь не мог быть принят. Вот только президент не счел эту проблему серьезной.

Тема Кубка мира за последние месяцы перед его началом не раз вызывала у российского хоккейного руководства игру мускулами. Вот убежал из ЦСКА в «Коламбус» Николай Жердев — и Стеблин пригрозил, что контрольный матч сборных США и России в Коламбусе не состоится. Вот наметились проблемы с въездными визами в Америку — и президент заявил, что если хотя бы один игрок не получит возможность въехать в США, сборная снимется с Кубка мира.

Во времена холодной войны любили говорить: эту бы атомную энергию — да в мирных целях! И тогда бы не было у сборной США перед четвертьфиналом двух лишних дней отдыха. А может, мы и вовсе попали бы в европейский пул и не должны были до полуфинала встречаться с теми, ради выхода которых в финал было сделано все.

Еще до Кубка мира мы говорили с Касатоновым. И разговор вышел далеко за рамки этого турнира.

— Подготовка североамериканцев чем-то принципиально отличается от нашей? — спросил я.

— Продуманностью всех кадровых решений. Это сейчас канадцы — олимпийские чемпионы и чемпионы мира последних двух лет. Раньше они проигрывали. И оперативно сделали выводы, «освежив» руководство хоккея теми людьми, которые только закончили игровую карьеру, — Уэйном Гретцки, Кевином Лоу. А Гретцки — это не только знание хоккея, но и реклама, спонсоры, внимание всей страны. А у нас из-за конфронтации ФХР и Федерального агентства по физической культуре и спорту проводить сборную на мировое первенство не приехал ни один руководитель какого-либо уровня. И команда чувствует себя никому не нужной.

— Когда вы говорили о привлечении к руководству сборной Канады Гретцки и Лоу, в ваших словах ощущалась горечь от собственной невостребованности на родине.

— Убежден, что Стеблин сознательно пытается отрезать наше поколение от серьезной работы в России. Он понимает, что нам интересен сам хоккей, а не бизнес-процессы, его окружающие. Если на какую-то должность и берут, то работать нормально не дают. Где Макаров, Крутое, Борщевский, Касатонов? Почему у президента ФХР существует прямая конфронтация с Фетисовым?

На мой взгляд, есть человек, который способен в быстрые сроки сделать работу федерации эффективной. Это Владислав Третьяк. Помимо огромного авторитета, у него есть мандат депутата Госдумы, статус члена исполкома Олимпийского комитета России, члена президентского совета по спорту. Это позволило бы решать хоккейные проблемы на другом уровне.

Но проблема в том, что многих людей, окружающих Стеблина, он и его политика устраивают. Самому же Стеблину менять ничего не надо. Замкнутый круг.

— Какой выход из него видите?

— Помните, хоккейную сборную СССР называли личной командой генсека и во многом этим объясняли ее победы? Так вот, нынешней сборной, которую можно назвать нелюбимой падчерицей суперлиги, боюсь, не подняться, пока она не станет личной командой президента России.

Разговор этот, напомню, был в августе 2004 года.

При подготовке этой книги уже в который раз убедился в умении Касатонова видеть ситуацию наперед.

Пройдут годы — и сборная России станет, по сути, личной командой Владимира Путина.

Президентом ФХР будет избран Третьяк, а Стеблин вылетит из федерации со свистом и скандалом.

Вот только сам Касатонов, вернувшись в Россию, пока тренирует клубы высшей лиги (не путать с KXЛ) — сначала «Рысь», а теперь «Крылья Советов». Хотя заслуживает, на мой взгляд, много большего.

* * *

Тем временем тренерская свистопляска в сборной России продолжилась. При том что наступал сезон, однозначно ключевой для формирования команды на Турин-2006.

Дело в том, что в НХЛ был объявлен локаут — забастовка. Лига и профсоюз игроков, прежнее коллективное соглашение между которыми истекло, не смогли договориться по условиям нового, и сезон-2004/05 не начался. Тогда еще за океаном теплилась надежда, что в ближайшие месяцы стороны ударят по рукам. Однако выяснится, что противоречия более чем серьезны, и НХЛ прекратила свое существование на год. И были даже прогнозы, что она вообще умрет.

Временный роспуск НХЛ означал, что игроки за редким исключением вольны делать все, что им заблагорассудится. Клубы российской суперлиги к тому времени уже обладали мощными финансовыми возможностями — и хоккейный народ из-за океана толпами потянулся домой.

Особенно неистовствовал казанский «Ак Барс», которому руководство Татарстана наказало выиграть чемпионат России по случаю тысячелетия Казани. В итоге там собралась настоящая сборная звезд, причем не только из россиян, но и из игроков сборной Канады — таких, как Хитли, Лекавалье и Сан-Луи! В омском «Авангарде» оказался великий Ягр — причем так влюбился в Сибирь, что несколькими годами позже, когда первенство НХЛ уже шло полным ходом, вновь вернулся туда, и блестяще играет в «Авангарде» по сей день.

Большинство североамериканских хоккеистов все же предпочло отдохнуть. А у россиян появилась фантастическая возможность — в течение года наиграть суперсборную с участием всех энхаэловцев с прицелом на Турин. Когда еще такое было — все дома, все под рукой! Со времен Советского Союза о такой роскоши мы и не мечтали.

Вот только с должностью главного тренера сборной опять возникла беда.

Итоги Кубка мира были сочтены в ФХР удовлетворительными, и Билялетдинову предложили продолжить работу с национальной командой. Но в октябре 2004-го он получил еще одно предложение, финансово куда более выгодное, — от суперзвездного «Ак Барса». Мог ли тренер его не принять?

Вопрос, сами понимаете, риторический. В предыдущие годы, когда в нашем хоккее не крутилось столько денег, Билялетдинов без проблем совмещал бы две должности. Но, как мы помним, «Ак Барсу» надо было кровь из носу стать чемпионом страны. С юбилеями в нашей стране, знаете ли, не шутят!

И началось перетягивание каната между «Ак Барсом» и ФХР. На этап Евротура — «Кубок Карьяла» — Билялетдинов в Финляндию не поехал. Там сборной руководил Юрзинов, официально числившийся ассистентом главного тренера.

Самым логичным было бы предложить ему возглавить сборную. Абсолютно прав был Тихонов, сказав в интервью «Спорт-Экспрессу»:

— Лично я вижу лишь одну кандидатуру на пост главного тренера — Владимир Юрзинов-старший. Он, как никто другой, сумеет сгладить все шероховатости. Другой вопрос — его действующий контракт с «Клотеном». Но у ФХР достаточно сил и возможностей, чтобы решить этот вопрос. Было бы желание.

Говорилось это в начале осени 2004-го, но даже то единственное препятствие, о котором упомянул старший тренер всех сборных России, уже в середине октября перестало быть актуальным. Швейцарский клуб с Юрзиновым расстался. Теперь, казалось, для его полноценного возвращения в роли главного тренера сборной — впервые после Нагано! — есть все основания.

Кроме одного. Осторожный Юрзинов прекрасно знал цену Стеблину и его обещаниям. И от почетной обязанности уклонился, продолжив служить сборной своей страны на вторых ролях. Потому что не для того в течение даже не многих лет, а десятилетий по кирпичику строил свою репутацию, чтобы в одночасье стать козлом отпущения.

А национальная команда тем временем оставалась, по сути, бесхозной.

Только представьте себе этот паноптикум. В стране благодаря локауту собрались все лучшие хоккеисты страны, и есть уникальная возможность сколотить из них блестящую сборную. Но нет тренера, который бы этим занимался!

Билялетдинов отвлекался на московский и шведский этапы Евротура, но голова у него, естественно, была забита «Ак Барсом». У «Ак Барса» же категорически не шло. В очередной раз срабатывал извечный закон: команде звезд очень трудно стать командой-звездой. А «рабочих лошадок» в Казани предусмотрено не было. Все хотели проводить на льду максимум времени, и те, кому такой чести не предоставлялось, смертельно обижались. К тому же Билялетдинов, тренер еще во многом советской закваски, не мог совладать с двумя десятками заокеанских пришельцев с их обычаями и привычками. Его отношения с игроками день ото дня становились все хуже и хуже.

В итоге казанцы бесславно закончили сезон, вылетев на первом же этапе плей-офф. У руководства «Ак Барса» хватило мудрости не рубить голову Билялетдинову (в переносном смысле, естественно), понимая, что в следующем сезоне чемпионат НХЛ, вероятнее всего, возобновится, и тренеру придется иметь дело с совершенно иным составом. Так и произойдет, и за четыре следующих сезона команда из столицы Татарстана с Билялетдиновым во главе выиграет два первенства России.

Но с «командой-мечтой» у него ровным счетом ничего не получилось. И мало у кого вызвало удивление, когда буквально на следующий день после вылета «Ак Барса» из плей-офф, 22 марта 2005 года, с жестким заявлением в интервью корреспонденту «Спорт-Экспресс» Игорю Ларину выступил одна из главных звезд команды — Илья Ковальчук:

— Если Зинэтула Хайдярович Билялетдинов будет работать со сборной России, я приехать на чемпионат мира не смогу.

— По какой причине?

— Не вижу смысла играть в команде у человека, который мне не доверяет. На протяжении всего сезона в «Ак Барсе» он урезал мое игровое время, не давал мне полностью реализоваться на площадке. Так какой смысл ехать с ним в Австрию? Чтобы мучиться? Нет, спасибо, я уже намучился в клубе. При этом хотел бы подчеркнуть, что по-прежнему испытываю большое желание защищать цвета национальной команды. Но только при том тренере, при котором смогу принести ей пользу.

— Проблемы с Билялетдиновым у вас возникли лишь в плей-офф?

— Нет, они возникали на протяжении всего сезона.

— Можете ли вы изменить свое решение об отказе выступать за сборную Билялетдинова?

— Нет!

Были серьезные основания полагать, что мнение Ковальчука разделяют еще многие игроки сборной России, представлявшие «Ак Барс». А до чемпионата мира в Австрии оставалось около месяца.

Спустя неделю Билялетдинов объявил о том, что со сборной России работать больше не будет.

В национальной команде сложилась ситуация, которую без иронических интонаций описывать было уже невозможно. Вот как преподнес ее обозреватель «Спорт-Экспресса» Максим Лебедев:

«Чуть менее года назад Зинэтула Билялетдинов практически спас президента ФХР Александра Стеблина от полного общественного порицания (если не сказать большего — презрения), когда согласился принять оказавшуюся в очередной раз безотцовщиной сборную. Не то чтобы желающих стать главным тренером главной команды страны вовсе не находилось, нет. Просто все желающие перед заключением контракта почему-то непременно требовали равной с руководством федерации ответственности. А Билялетдинов в одно прекрасное дачное утро согласился и так, без всяких условий.

После окончания Кубка мира негодовал только Борис Михайлов. Ему было совершенно непонятно, почему вылет в четвертьфинале сборной Билялетдинова признали удовлетворительным, а шестью годами раньше вылет из полуфинала его команды назвали провалом.

Но, став спасителем президента ФХР, Билялетдинов почему-то оставил это в виде разовой акции. И накануне всех трех этапов Евротура перед российской хоккейной общественностью вставал один вопрос: а кто, собственно, у нас главный тренер сборной? Если сам Зинэтула Хайдярович, то почему он не удосужился хотя бы просто приехать из цивилизованного Одинцова в поднимающийся из руин Новогорск (примерно 40 км) — посмотреть, что там «наворотили» его помощники в соответствии с его же планом подготовки к чемпионату мира? И уж совсем плохо будет Стеблину через каких-то 20 дней, во время перевыборов руководителя ФХР, — ведь Билялетдинов не только не захотел его еще раз спасти, но и, по сути, бросил на произвол судьбы, ослабив и без того шаткие его позиции.

Наверное, все-таки правильно говорят в народе: лучше не иметь никакого отца, чем бегающего папу. Когда и пособие как сироте не выписывают, и алиментов не дождешься. А ведь Билялетдинов и стал для нашей сборной таким «бегающим папой» — то ли есть, то ли нет. Когда совершенно не привыкший к лукавству, куда более заслуженный, чем он сам, его учитель Владимир Юрзинов вынужден, краснея и запинаясь, словно мальчишка, пойманный на вранье, говорить снова и снова в микрофоны и камеры: «Мы обсудили с главным тренером план подготовки сборной…»

Как же все-таки здорово, что период безвременья для нашей сборной закончился! Вот только можем ли мы ожидать каких-либо изменений, какого-то порядка в делах главной команды страны?

Ведь те, кто определяет ее будущее, никуда не делись. И по другую сторону от Билялетдинова тоже наверняка есть сосед по даче, который вполне может возглавить сборную, когда уж совсем прижмет.

А если он окажется готов взять всю ответственность на себя — считайте, что вопрос решен. Кем бы он ни был…»

За судьбу Стеблина волноваться в тот момент не стоило. Как бы ни расшатало, казалось бы, кресло под ним решение Билялетдинова, он был — вновь до чемпионата мира и в неолимпийский сезон! — переизбран на свой президентский пост. Тогда он еще не знал, что всего лишь на год.

* * *

«Локаутный» чемпионат России-2004/05 стал звездным часом Владимира Крикунова. Автор самой невероятной сенсации Солт-Лейк-Сити-2002 возглавил московское «Динамо» (из которого после предыдущего сезона как раз и был уволен Билялетдинов) и выиграл с ним первенство. А лучшим игроком чемпионата был признан вернувшийся к нему на сезон воспитанник — Дацюк.

Кому предложить сборную? Кто еще ее не возглавлял, но обладает такими амбициями? Кто пока не имел возможности убедиться в деловых качествах Стеблина?

Тут уж у президента ФХР выбора не было. Национальная команда на блюдечке с голубой каемочкой была преподнесена Крикунову — причем еще до того, как его «Динамо» стало чемпионом России. Владимир Васильевич стал главным тренером сборной 5 апреля — менее чем за месяц до старта мирового первенства.

В Австрию поехала суперкоманда с Ковалевым в роли капитана, Дацюком, Ковальчуком, а также юными, набиравшими силу Овечкиным и Малкиным… Если бы всех этих парней в течение сезона один и тот же квалифицированный тренер методично наигрывал, готовил к первенству, собирал ярких индивидуальностей в команду — она разорвала бы всех.

Но и так получилось неплохо. Проиграв в полуфинале канадцам, россияне разгромили в поединке за третье место шведов и взяли, как и в Солт-Лейк-Сити, бронзу. Однако если в 2002-м сборная Бориса Михайлова, прилетев в Шереметьево, выходила к встречавшим ее болельщикам и журналистам с серебряными наградами на шеях, то на сей раз медали не надел ни один игрок.

Эти парни были максималистами — и им бронзы было недостаточно. Они искренне думали, что проиграли сами. Хотя на самом деле виновны были те, из-за кого весь год вокруг лучшей по составу сборной за многие годы творился форменный цирк.

Месяц спустя мне довелось пообщаться с тогдашним президентом «Динамо» Анатолием Харчуком. Поводом для встречи стало совмещение постов Крикуновым, а также то, что чуть больше чем за полгода до Олимпиады у нашей команды, как водится, еще не был утвержден главный тренер. В целом успешный чемпионат мира в Австрии побудил Стеблина сделать устное (опять же — как водится!) предложение на этот счет Крикунову.

Вот я и решил узнать, как относятся к этой идее в «Динамо». И вообще о том, чем может обернуться как для национальной команды, так и для клуба-чемпиона возможный поход Крикунова в сборную не на один турнир, а на целый сезон. Вот самые любопытные моменты из этого разговора.

— Для начала вопрос, что называется, в лоб: будет ли Владимир Крикунов работать главным тренером сборной России на Олимпиаде в Турине?

— Все обстоятельства этому благоприятствуют. Результаты его работы в прошлом сезоне показали: данный специалист достоин возглавить олимпийскую сборную. Знаю, что у Крикунова был обстоятельный разговор с президентом ФХР, и они вдвоем пришли к этому решению. Мы тоже не возражаем. Пока, правда, не знаю мнения на сей счет Леонида Тягачева и Вячеслава Фетисова, которые также должны принимать участие в выработке окончательного решения. Но лично мне кажется, что назначение Крикунова — почти свершившийся факт. И вряд ли по этому поводу предстоят яростные дискуссии.

— «Динамо»-то почему так легко согласилось? Подолгу находясь вне команды, Крикунов неизбежно будет терять нити управления ею.

— Вы правы: это самый серьезный вопрос. Если подходить к ситуации объективно и даже цинично, налицо конфликт интересов. И нам нужно было для себя решить, что выше — корпоративные цели «Динамо» или престиж страны. Никаких споров не возникало — никто в клубе не спорил с тем, что важнее, конечно же, второе.

В конце концов то, что наш главный тренер поработает на Олимпиаде, престижно и для «Динамо». А насколько сложно будет совмещать два таких поста, зависит от самого Крикунова. От его деловых качеств и даже физических кондиций. Мы обсуждали с Владимиром Васильевичем этот вопрос. Он полагает, что работа сборной будет проходить с его непосредственным участием только в процессе подготовки к Олимпийским играм и участия в них, а также в чемпионате мира. Что же касается промежуточных этапов — в частности, выступлений в Евротуре, — то Крикунов рассчитывает на своих помощников. В особенности если Борис Михайлов не окажется задействован ни в каком клубе, наибольшее внимание сборной в эти периоды будет уделять именно он.

— И Крикунов, подобно Билялетдинову, даже не станет ездить на этапы Евротура?

— Нет, ездить, думаю, он все же будет — но разумно сочетая это с деятельностью в клубе. Разумеется, в «Динамо» разработают схему, как работать в моменты отсутствия Крикунова. При толковом подходе можно найти оптимальный компромисс, пусть это и очень сложно. Но надо понимать, что олимпийская сборная — пик карьеры любого тренера. Потому, думаю, Крикунову надо дать такую возможность.

— А могли бы вы наложить запрет на его совмещение? Или по крайней мере поставить перед выбором — как было, например, сделано с Юрием Семиным в футбольной сборной?

— Лично я бы так не поступил хотя бы потому, что подобные решения у нас правомочен принимать только один руководящий орган — правление клуба. Но все люди, которые входят в правление, — искренние патриоты своей страны. Мы отлично понимаем, что интересы национальной команды значительно выше, чем интересы любого клуба. Если сборная выступит в Турине на высоком уровне, это сыграет огромную роль в развитии хоккея как в командах мастеров, так и на детско-юношеском уровне. Поэтому о запрете не было и речи.

— Какие-то ответные условия Крикунову вы выдвинули? Чего он должен добиться в работе с клубом в сезоне- 2005/06?

— Мы — действующие чемпионы России. Потому перед нами не может стоять никакой другой цели, кроме сохранения титула.

— Давайте откровенно. Понятно, что все мы радеем за интересы сборной. Но лично вы-то отвечать перед патроном «Динамо» Валерием Шанцевым будете не за то, как национальная команда выступит в Турине, а как «Динамо» сыграет в чемпионате!

— Кардинальные решения действительно станет принимать Валерий Павлинович. При неудачном результате кому-то он, мягко говоря, надает по шапке, кого-то просто уволит. Зная его жесткий характер, не сомневаюсь, что в случае провала он выгонит и меня, и других менеджеров. Выход один — не допустить провала.

— Кстати, как сам Шанцев отреагировал на возможное совмещение Крикуновым двух постов?

— На одной из встреч вице-мэра Москвы со мной и генеральным менеджером «Динамо» Титовым этот вопрос был поднят. Отношение Шанцева оказалось точно таким же, как у нас. Он сразу высказался, что назначение Крикунова в олимпийскую сборную безоговорочно престижно для клуба, и мы в этом смысле должны руководствоваться более серьезными задачами, чем клубные. И тем более он поддерживает этот выбор как президент Федерации хоккея Москвы. Убежден, будучи государственным человеком, он вообще не мог придерживаться другой позиции.

— Не беспокоит ли вас тот факт, что у Стеблина с Крикуновым все опять на уровне устных соглашений? И то, что вообще не в стиле президента ФХР подписывать какие-либо бумаги?

— Конечно, это дело Владимира Васильевича, но считаю, что контракт должен быть подписан.

— Станете на этом настаивать? Ведь если, как в случае с Михайловым меньше чем за год до Игр в Солт-Лейк-Сити, об устном соглашении в ФХР забудут, Крикунов получит тяжелейший психологический удар.

— Да, однозначно стану настаивать. Человек должен быть уверен в том, что его не обманут. А когда этот человек — тренер твоего клуба, я, как президент, в любом случае заинтересован в его неуязвимости. Кстати, считаю, что для успешного выступления олимпийской сборной на бумаге нужно закрепить и многое другое. Большое значение имеют условия финансового, материально-технического обеспечения. Это касается как тренеров, игроков, так и всего обслуживающего персонала. Нужно обговорить любые мелочи — вплоть до мобильной связи, количества автотранспорта и т. д. Чтобы победить на турнире уровня Олимпиады, нужно предусмотреть каждую деталь.

— Вернемся к совмещению Крикунова. Когда о такой возможности зашла речь, анализировали ли вы предыдущий хоккейный и футбольный опыт? И если да, то к какому выводу пришли?

— Немы предлагали, чтобы Крикунов возглавил сборную, это инициатива федерации. Времени для анализа у нас не было. Да и зачем глубоко копать, если и так ясно: клубы, где работает тренер-совместитель, оказываются в неблагоприятном положении по сравнению с теми, где тренер неотрывно трудится весь сезон. Не думайте, что в «Динамо», приняв решение, подобного не понимают. Более того — мы чуть-чуть это успели почувствовать даже в прошлом сезоне.

— Еще одно возможное последствие совмещения — чувство непогрешимости, которое постепенно приходит к тренеру вместе с абсолютной властью. Не опасаетесь, что это может случиться с Крикуновым?

— Полагаю, в своей жизни он уже прошел через такое количество разных искушений, что на подобную перемену не способен. За этот год мы с ним в достаточной степени узнали друг друга, чтобы я сделал вывод: Крикунов очень здраво себя оценивает. Вот вам факт. Финансовые условия в его контракте с «Динамо» были оговорены только на прошлый сезон. От него ни разу не прозвучало предложения — пора бы, мол, его пересмотреть. Хотя уж он-то имел на это право куда большее, чем многие игроки, которые, пользуясь чемпионским званием, стали требовать резкого пересмотра соглашений.

— Сейчас пойдут разговоры, что Сушинский перешел в «Динамо», чтобы играть на Олимпиаде в Турине.

— Да мы еще в феврале обсуждали вопрос, чтобы всю тройку Сушинский — Прокопьев — Затонский пригласить к нам! А ведь тогда еще и речи не было, что Крикунов станет руководить сборной. Сам же Максим, когда мы его пригласили, сказал: «Мечтаю играть с Дацюком». Это было одним из его условий, и мы его приняли. Так что к сборной переход форварда не имеет никакого отношения. А болельщиков «Динамо» очень прошу воспринять приход Сушинского позитивно. Все давно уже условно — динамовец ты, «ястреб» или «барс». Одно дело Овечкин, воспитанник динамовской школы, и другое — питерец Сушинский, который большую часть жизни не имел к Омску никакого отношения.

Перечитывая давние интервью, всегда интересно сравнить сказанное со сделанным.

В «Динамо» Крикунов проработает до 6 декабря 2007 года — то есть еще два с половиной сезона. Для отечественных спортивных реалий, когда тренеров во многих клубах меняют как перчатки — совсем недурно.

В ранге чемпиона России его «Динамо» выиграет Кубок европейских чемпионов. А вот достижений в российском первенстве у него больше не будет. В 2006 году бело-голубые, заняв восьмое место в «регулярке», вылетят на первом же этапе плей-офф от тольяттинской «Лады», сезоном позже результаты окажутся еще хуже — десятое место и «сухой» вылет в первом круге от ярославского «Локомотива». Все это во многом окажется связано с финансовыми проблемами, которые поразили «Динамо», разбросали прежний состав по городам и весям и вызвали увольнение руководства клуба во главе с Харчуком.

На Игры, как и ожидалось, попадет первопроходец пути назад из НХЛ в Россию Сушинский, перешедший в «Динамо» накануне сезона-2005/06, а также — к удивлению многих — его партнер по команде Харитонов.

Впрочем, главное было не это. Впервые в истории Олимпиад с участием энхаэловцев руководить российской сборной предстояло стерильно отечественному специалисту (годы работы в Словении — не в счет). Который, как и следовало ожидать, далеко не идеально знал игроков НХЛ, зато открыл дорогу на Игры для хоккеистов российской суперлиги. Их в числе 23 заявленных на Олимпиаду-2006 игроков оказалось шестеро. Плюс двое запасных.

А могла эта революция оказаться и еще более радикальной. В сентябре, в своем первом интервью после утверждения главным тренером олимпийской команды Крикунов заявил, что энхаэловцы составят лишь 55 процентов сборной. Но в конце концов все-таки поумерил свой патриотический пыл.

* * *

Утвержден в своей должности Крикунов был 21 сентября — за четыре с половиной месяца до старта Олимпиады. ФХР сработала в своем репертуаре.

Чтобы удостовериться, что во время подготовки к Играм все в ведомстве Стеблина было как обычно, достаточно прочитать комментарий моего коллеги из «Спорт-Экспресса» Владимира Юрина, опубликованный в номере за 27 сентября.

«Чем меньше времени остается до главного события сезона — Олимпийских игр в Турине, тем неспокойнее на душе у российских поклонников хоккея. В то время, когда другие страны-участницы вовсю занимаются подготовкой к этому турниру, у нас абсолютно ничего не происходит.

Впрочем, одно событие несколько дней назад все же произошло — Владимир Крикунов официально утвержден главным тренером олимпийской сборной России. Казалось, теперь-то должна наступить хоть какая-то ясность, однако сумерки над очертаниями нашей команды сгустились еще больше. Во-первых, по-прежнему непонятно, кто войдет в штаб Крикунова. Руководство федерации обещает назвать их фамилии через неделю. Если исходить из здравого смысла, помогать главному тренеру должны те, с кем он добился наибольшего успеха в национальной команде, — Владимир Юрзинов и Борис Михайлов.

Сам Крикунов заявил, что уже заручился согласием Юрзинова, который в разговоре с корреспондентом «СЭ» подтвердил желание работать в сборной. А вот еще один из участников триумвирата, судя по всему, из обоймы выпал. Как известно, ныне безработный Михайлов одним из условий работы в национальной команде поставил достойный контракт от ФХР, что, согласитесь, не является признаком рвачества и невыполнимым требованием. Не знаю, что предложил экс-главному тренеру СКА президент ФХР Александр Стеблин, однако Михайлов назвал условия унизительными и добавил, что подождет более приемлемого для себя соглашения. Впрочем, прижимистость Стеблина давно стала притчей во языцех, а потому можно не сомневаться — ничего другого он Михайлову не предложит.

Похоже, возможное отсутствие тренера, причастного к самым большим успехам сборной России, не расстраивает президента ФХР, ведь всегда есть под бокам Крикунов и Юрзинов — профессионалы до мозга костей, готовые отстаивать честь страны и бесплатно. Да-да, оба специалиста по-прежнему не получают за свою работу в национальной команде ни копейки, хотя руководство федерации утверждает, что Крикунов и Юрзинов давно оформили отношения с ФХР!

С большим уважением отношусь к обоим тренерам, но в данной ситуации полностью на стороне Михайлова. Безусловно, и Крикунов, и Юрзинов принимают ситуацию такой, как есть, из самых лучших побуждений, но, как ни странно, именно это бессребреничество усугубляет недоверие игроков к руководству федерации, вследствие чего на последних крупных турнирах мы постоянно недосчитываемся ряда лучших на тот момент мастеров. И не едут они не потому, что не являются патриотами своей страны, а потому, что именно таким образом протестуют против отношений, процветающих в нашем хоккее.

Судя по всему, понимает это и Крикунов. Иначе чем объяснить, что соотношение представителей суперлиги к хоккеистам НХЛ определено им как 45 процентов к 55? Стало быть, игроков суперлиги в этом списке будет никак не меньше десятка. Не хочу обижать хоккеистов, выступающих сейчас в России, но как ни прикидывал, искомые две «российские» пятерки найти не удалось. А значит, наши соперники изначально получат преимущество, ведь основу наших главных конкурентов составят выходцы из НХЛ.

Безусловно, такие мастера будут и в нашей команде. Вот только кто станет отслеживать их игру за океаном? Видимо, статья расходов под названием "менеджер сборной по Северной Америке" в бюджет ФХР не заложена, а значит, тренерам придется черпать информацию из газетных отчетов и телетрансляций. Впрочем, Стеблин обещал Крикунову, что дважды направит за океан с недельными инспекциями генерального менеджера национальной команды Игоря Тузика. Но можно ли за 15 дней получить полную картину по нескольким десяткам российских хоккеистов, которые начнут сезон в НХЛ? Фавориты предстоящих Игр — чехи, американцы, канадцы — недавно провели по ознакомительному сбору, а руководство нашей федерации считает подобные мероприятия блефом, "посиделками с чаем".

Но пока можно констатировать другое: именно то, что делает, точнее, не делает руководство ФХР, и называется посиделками на завалинке. Как бы с такой позицией не просидеть самое главное».

В итоге спонсоров для тренерского штаба сборной нашел… сам Крикунов. После чего Михайлов все-таки вошел в штаб команды, как и Сергей Немчинов. Остался там, естественно, и Юрзинов.

* * *

27 октября события в сборной приняли неожиданный поворот. Стало известно, что генеральным менеджером олимпийской команды будет Павел Буре. Который формально являлся еще действующим игроком, залечивавшим тяжелую травму колена!

Видимо, в ФХР наконец-то поняли, что с энхаэловским сегментом в руководстве национальной команды совсем беда. «Официально Буре на должность генерального менеджера еще не назначен, — уточнил Стеблин. — Но в принципе мы с ним и с президентом ОКР Леонидом Тягачевым точки соприкосновения нашли и обо всем договорились. Утверждение должно состояться 1 ноября на заседании исполкома олимпийского комитета».

Оно произошло. Президент ОКР Леонид Тягачев прокомментировал его так:

— Это совместное решение ОКР и ФХР. Стеблин давно ко мне обращался с просьбой, чтобы я рассмотрел вопрос о данном назначении. Задержка была связана с травмами Павла. Как только стало ясно, что он не сможет играть, по крайней мере в нынешнем сезоне, приняли окончательное решение. Лично я знаю, как Павла любят хоккеисты, а уж о его желании непосредственно участвовать в процессе формирования команды не стоит даже говорить.

Сам же Буре в интервью «Спорт-Экспрессу» четко дал понять, что подразумевает под своей новой должностью.

— До сих пор этот пост формально занимал вице- президент ФХР Игорь Тузик, и организационной работой по подготовке олимпийской команды занимается он. Предполагается ли, что в случае вашего назначения Тузик снимет с себя дела, связанные с этой должностью? — спросил его в конце октября мой коллега Павел Стрижевский.

— Здесь хотел бы кое-что уточнить. Игорь Николаевич очень хороший хоккейный специалист, но он занимается работой генерального менеджера так, как это принято у нас. А у нас уж так исторически сложилось, что генеральный менеджер — это что-то вроде администратора. В остальном же мире генеральный менеджер — первый человек в команде. Я готов помогать нашей стране, как помогал ей при любой возможности и раньше, но если речь идет о названной должности — все должно соответствовать уровню мировых стандартов. Готов к ответственности, связанной с этой работой, но хочу быть не «генеральным менеджером по-русски», а таким, какие есть у сборных Финляндии, Швеции, США и Канады.

— С Крикуновым — тренером, который повезет эту команду в Турин, знакомы?

— Только заочно. Сам я с ним никогда не работал.

Это тоже было очень по-нашему — знакомить генерального менеджера и главного тренера олимпийской сборной за три месяца до их совместного «выступления» на Играх.

Да и каков Буре как генеральный менеджер, в тот момент никто не знал. Забегая вперед, скажу, что ответ на этот вопрос так и останется очень расплывчатым.

Впрочем, его участие в формировании окончательного состава сомнениям не подвергалось. Хотя бы потому, что сразу после его объявления в интервью «СЭ» Крикунова в конце декабря спросили:

— Лично вас устраивает кандидатура Жамнова?

— Признаться, я никогда его не видел, не знаком с ним лично и не представляю, в какой форме он сейчас находится.

И это — за полтора месяца до Олимпиады! Смеяться или плакать — выбирать вам, уважаемый читатель. Как и по поводу того, что профессиональный хоккейный тренер никогда не видел Жамнова, участника трех Олимпиад и Матчах всех звезд НХЛ.

После назначения Буре нетрудно было предположить, что уклонится от поездки в Турин Сергей Федоров. У бывших партнеров по молодежному звену тихоновского ЦСКА давно не складывались личные отношения, и если Буре-старшего в качестве партнера по команде Федоров терпеть еще мог (при этом они не играли в одном звене ни в Нагано, ни в Солт-Лейк-Сити), то в качестве руководителя… Уверен, что и Буре не ударил пальцем о палец, чтобы Федоров оказался на Олимпиаде. Он и не оказался.

Чье влияние на формирование состава было большим тренера или генерального менеджера? Третьяк, с которым мы беседовали при подготовке этой книги, считает, что все же Крикунова. В то время как лидер ЛДПР Владимир Жириновский в интервью «Спорт-Экспрессу» перед Турином утверждал:

— Насколько знаю, состав команды определял именно Буре, и в этом выборе его поддержал глава Росспорта Вячеслав Фетисов. Крикунов предлагал взять других, но Буре сделал ставку на игроков из НХЛ, оставив в сборной всего пятерых хоккеистов из российских клубов. Какое-то противостояние между руководителями сборной наметилось, но это рабочий момент. Ведь у каждого, в том числе и у меня, свой взгляд на хоккей. Мне самому интересно, как Буре и Крикунов найдут общий язык. Они должны понимать, что для достижения этих высоких целей все должны сплотиться.

Поводы для тревоги, словом, были. 21 января я писал в «Спорт-Экспрессе»:

«Смущает то, что впервые за три Олимпиады тренером голкиперов не будет Владислав Третьяк. "Третьяк сумел создать особый микроклимат в отношениях с подопечными", — говорил после Нагано тогдашний менеджер нашей команды Алексей Касатонов, — то же отмечалось и после Солт-Лейк-Сити. Учитывая, что два основных вратаря сборной-2006 не выступали вместе ни разу, есть ли гарантия, что без Третьяка у них не возникнет проблем с совместимостью? Это, по-моему, важнее того, будет ли в сборной Соколов.

Вчера на три недели выбыл Андрей Марков. Еще одна головная боль для главного тренера? Или больше для генерального менеджера? Полный туман, где чья зона ответственности, представляется мне куда более серьезной проблемой, чем любая кадровая. "Команды братьев", какая, по выражению Павла Буре, была у нас в Нагано, невозможно создать без четкого понимания, кто за что отвечает».

Что касается проблемы тренера вратарей, то Третьяк в интервью «СЭ», ответив на один вопрос, заставил задуматься о другом, еще более серьезном.

— Вы четырежды принимали участие в Олимпийских играх как спортсмен и дважды как тренер вратарей. Почему же вас с таким-то опытом не пригласили поработать с голкиперами сборной в Турин?

— Почему-то все думают, что меня не пригласили! Звали и на этот раз. И Буре, и Стеблин еще месяц назад официалъно предложили вновь поработать в тренерском штабе олимпийской команды. Но мне пришлось отказаться в связи с большой занятостью в Государственной думе. Я не имею возможности целый месяц находиться в Турине.

— У российской команды в отличие от других ведущих сборных на Олимпиаде не будет специалиста по работе с вратарями. Главный тренер Владимир Крикунов считает, что такой человек не нужен?

— Во вратарском вопросе Крикунов, на мой взгляд, глубоко ошибается. Да, с одной стороны, такие профессионалы, как Хабибулин, Набоков, Брызгалов или Соколов, — уже сформировавшиеся вратари, у каждого свой стиль и понимание игры. Но ведь главное на подобных турнирах — это психологический настрой, который порой куда важнее, чем, скажем, физическая форма. Вы помните, как в Солт-Лейк-Сити Хабибулин провел первую игру? Пропустил четыре шайбы. И затем в матчах не с самыми сильными соперниками не показывал своего истинного мастерства. Я долго с ним разговаривал — настраивал, готовил. И он прекрасно сыграл в решающих играх.

Поймите, самое главное для вратаря — это правильный настрой. Его психология — как гитара, он игрок очень ментальный. С ним нужна особенная психологическая работа. При этом нельзя, конечно, забывать и о коррекции игровых элементов, где-то что-то подсказать, посоветовать. Тренер вратарей — он ведь не только следит за своими подопечными, но и за наиболее опасными игроками соперников. Например, я подсказывал Хабибулину, с какой точки бросает Форсберг, выходя один на один. Перед четвертьфиналом с Чехией мы подробно разбирали игру Ягра: вот отсюда он бросает, а вот находясь в этой точке площадки, обычно отдает передачу. «Коля будь готов, жди этот прием», — говорил я тогда Хабибулину. И в итоге сколько ему забили чехи, ведомые Ягром? Ноль! Мы читали предстоящую игру как книгу.

— Так кто же будет давать подобные советы в Турине Набокову, Брызгалову и Соколову?

— Не знаю. Повторюсь, я не понимаю, почему Крикунов говорит, что ему не нужен тренер по вратарям. Он же строит тактику для полевых игроков, и точно также нужно давать установку на матч и голкиперу. Сегодня во всех сборных мира есть подобные специалисты. Потому что все поняли: вратарь — половина команды, и от его игры во многом зависит результат. Мы же делаем по-своему.

* * *

8 января 2006 года, за месяц с небольшим до начала Олимпиады, произошло экстраординарное событие, которое повернет ход российской хоккейной истории. Впрочем, к такому исходу все шло уже давно. Процитирую публикацию от 17 января своего коллеги по «Спорт-Экспрессу» Павла Стрижевского:

«Вечером 8 января в VIP-ложе санкт-петербургского Ледового дворца глава российского хоккея учинил скандал в присутствии более чем десятка высокопоставленных персон, в числе которых были и руководители города, и высшие чины ИИХФ. В российской международной спортивной дипломатии, похоже, наступил момент апофеоза: для нашего и без того несвежего имиджа трудно было придумать нечто более скверное, чем безобразное пьяное помешательство Стеблина на глазах у президента Международной федерации хоккея Рене Фазеля.

Но судя по воцарившейся недельной тишине, сам глава российского хоккея ни о каких извинениях, ни уж тем более об отставке не помышляет. Сославшись на болезнь, официальных заявлений за прошедшие после скандала дни президент ФХР не сделал и, по нашей информации, всерьез намерен выкрутиться из этой позорной ситуации без какого-либо для себя ущерба.

В минувшую субботу Стеблин с неуточненным диагнозом лег в Боткинскую больницу, где продолжает находиться и сегодня. Лечиться в этой клинике от различных недугов ему случалось и прежде, поскольку находится в давних дружеских отношениях с ее руководством. Судя по разговорам в хоккейных кулуарах, уже выработан и план по спасению чести и достоинства Стеблина: выйдя из больницы, руководитель ФХР вроде бы намерен отрицать всякую вину и заявить, что случившееся в Санкт-Петербурге — провокация злоумышленников и результат отравления психотропным препаратом, подсыпанным в пищу. В доказательство чего общественности наверняка будет представлено соответствующее медицинское заключение. Все логично: публичные извинения приносят только вменяемые люди. Стеблин же именно от собственной вменяемости и намерен отречься — стало быть, и прощения просить ему не за что. Но что же это все-таки за загадочная субстанция, попавшая в организм Александра Яковлевича, от которой настолько мутнеет рассудок? Какие у вас гипотезы, уважаемые читатели?

Впрочем, вернемся к главному. Если члены исполкома проголосуют за отставку Стеблина, следующим шагом должен стать созыв чрезвычайной конференции, причем, согласно уставу федерации, она должна случиться не раньше, чем через четыре недели после исполкома. Лишь на конференции и может формально завершиться процесс импичмента нынешнего президента ФХР. Таким образом, даже в случае наискорейшего развития событий, во время февральской Олимпиады Стеблин будет как минимум формально оставаться главой российского хоккея.

Между тем окажется Стеблин в самом Турине в качестве члена российской делегации или нет, — решать вовсе не ему, а президенту ОКР Леониду Тягачеву, отвечающему за формирование заявки от нашей страны. Время на это нелегкое решение у Тягачева еще есть — до 30 января. А нелегкое оно потому, что выбирать ему придется наименьшее из двух большущих зол: либо отправлять на Игры хоккейную сборную обезглавленной, либо же, везя Стеблина, давать всему миру лишний повод для насмешек на тему российского беспредела.

Нетрудно догадаться, какого мнения о Стеблине придерживаются в международной федерации. Тем не менее предолимпийский скандал ИИХФ явно невыгоден, и потому Фазель (видевший, напомню, стеблинский дебош собственными глазами) от резких комментариев пока воздерживается. Секретарь ИИХФ Шимон Шемберг, которому корреспондент «СЭ» позвонил вчера, сделал лишь следующее заявление: "Считаем данный инцидент очень серьезным происшествием. В ближайшее время Исполнительный комитет международной федерации проведет собственное расследование и обсудит происшедшее на отдельном заседании. О результатах расследования и принятых решениях сообщим сразу после завершения этого процесса".

Вопрос об отставке Стеблина можно считать почти решенным еще и потому, что после скандала губернатор Санкт-Петербурга Валентина Матвиенко оповестила о нем и первое лицо государства, а значит, ситуация находится под его контролем. О том, какими последствиями это чревато, мы помним по ситуации с отставкой Вячеслава Колоскова с поста президента РФС. Вертикаль власти у нас отлажена четко, и когда тем же региональным представителям футбольного союза, которые столько раз Колоскова выбирали и переизбирали, пришел черед голосовать за его отставку, единодушию в их рядах оставалось только поражаться. Схема нынешней отставки будет отличаться от колосковской лишь тем, что тогда власть недвусмысленно указывала на того, кого следует выбрать (то есть на Виталия Мутко), сейчас же — на того, от кого нужно немедленно избавиться (то есть на Стеблина).

Впрочем, независимо от того, удастся выдернуть кресло из-под непотопляемого президента ФХР или нет, непоправимый урон на международной арене России уже нанесен. Как, по-вашему, должны воспринимать наше хоккейное руководство зарубежные коллеги после того, как в кулуарах Фаз ель во всех красках и диалогах распишет им увиденную в Питере сцену? Ведь основное недовольство, если так можно выразиться, Стеблин в тот памятный вечер адресовал именно ему, президенту ИИХФ. И, как результат, в чью пользу будет безболезненнее свистнуть западному арбитру при спорном эпизоде решающего для нас матча Олимпиады?

День 8 января 2006 года может стать для российского хоккея поистине исторической датой. Он войдет не только в клубную летопись московского «Динамо», выигравшего наконец свой первый европейский титул (Кубок европейских чемпионов. — Прим. И. Р.). 8 января 2006 года может увековечить себя как день падения в самую глубокую пропасть, из которой есть только один путь — наверх. К цивилизации».

В Турин Стеблин все-таки съездит, но 25 марта подаст в отставку с поста президента ФХР. Он вынужден будет это сделать, и тут уже никакие погоны полковника погранвойск, прежде позволявшие решать многие проблемы, ему не помогут. Ровно месяц спустя на внеочередной конференции ФХР новым президентом федерации будет избран Владислав Третьяк.

К радости, что наконец-то наш хоккей возглавил всеми уважаемый и достойный человек, примешивалась тревога. Ее суть изложил на страницах «СЭ» Дмитрий Федоров:

«Основная проблема Третьяка — он человек из совершенно другого теста и из иного мира, нежели те, кто работает в отечественном хоккее. А правда, увы, заключается в том, что у нас серьезные вопросы зачастую решаются в нетрезвом состоянии, с помощью крепких слов и агрессивных телодвижений. Александр Стеблин разговаривал на одном языке с большинством хоккейных руководителей. И только такой язык они и понимают. Боюсь, респектабельный Третьяк со своей голливудской улыбкой для них столь же непонятен, как существо из летающей тарелки».

Глобально комментатор был прав, но учитывая, КТО рекомендовал Третьяка на его пост, у хоккейных руководителей не окажется иного выхода, как встать по стойке смирно и исключить всякий саботаж.

* * *

Вернемся, однако, к сборной. К удивлению многих, согласился играть в Турине Хабибулин. Все помнили о его демарше перед Кубком мира, но, видимо, добрые воспоминания о Солт-Лейк-Сити все же оказались сильнее. Да и против Крикунова он ничего иметь не мог, так как никогда с ним не работал.

Однако сыграть в Турине действующему обладателю Кубка Стэнли все же было не суждено — травма (также повреждения вывели из строя Житника и Жамнова). К счастью, к этому времени Россия все-таки выиграла у ИИХФ спор за Набокова. Полуфиналист Кубка Стэнли получил право играть на Олимпиадах и чемпионатах мира. Мы побеседовали с ним уже в Турине, когда он только добрался до Олимпийской деревни.

— Сбылась наконец-то мечта! — воскликнул Набоков. — Я очень рад вновь надеть российскую майку.

— Почему вновь?

— Ой, я спутал со сборной СССР, за которую в 91-м году играл на юношеском турнире под названием «Кубок вызова», проходившем в Америке.

— Кому вы персонально благодарны за то, что решение все-таки было принято в вашу пользу?

— Двум людям — Вячеславу Фетисову и Игорю Куперману. Они начали бороться за меня перед прошлой Олимпиадой и, хотя сразу это не удалось, в конце концов все-таки добились справедливости.

— Есть уверенность, что будете основным вратарем?

— Не могу дать ответа на этот вопрос. Со своей стороны, могу сказать, что еду сюда играть. А кто будет выходить на лед на самом деле, решать тренеру.

— Если придется сесть в запас, как к этому отнесетесь?

— Очень болезненно.

— То, что в сборной нет тренера вратарей, — это, по-вашему, минус?

— Думаю, что да. По моему мнению, команде нужен человек, с которым вратари могли бы и профессионально, и по-человечески поговорить, обсудить свои мысли. И еще чтобы он был на играх и мог подсказать какие-то нюансы.

— Насколько, по-вашему, серьезна потеря Хабибулина?

— В любой команде нужен такой мастер и человек с таким опытом, как Коля. Жалко, конечно, что его нет. Но постараемся компенсировать эту потерю.

— С Брызгаловым вы в последнее время играли друг против друга. Обсуждали эти матчи в контексте Олимпиады?

— Мы едем сюда за одним делом. А когда за два месяца до Игр проводим друг против друга матч и все говорят о нашей конкуренции за место в воротах сборной России, мне становится смешно. При чем тут это?

— Готовы ли противостоять таким коллегам-монстрам, как Гашек и Бродер?

— Всегда готов! Иначе бы, поверьте, не приехал.

Набоков действительно окажется готов. Как и талантливейший дебютант Олимпиад — Александр Овечкин. 20-летний кумир Вашингтона, как и полагается одному из самых молодых игроков сборной, выглядел во время аккредитации в Олимпийской деревне свежее всех. Достаточно было сравнить его цветущий вид с уставшим донельзя Алексеем Ковалевым, чтобы понять, что такое 12-летняя разница в возрасте. Но даже самые талантливые Овечкины не выиграют турнир уровня и накала Олимпиады без нескольких мудрых Ковалевых.

— Ковальчук не раз говорил, что для него выиграть Олимпиаду — цель более важная, чем победа в Кубке Стэнли. А какая у вас система приоритетов? — спросил я Овечкина в аккредитационном центре Олимпийской деревни.

— Для меня важно выиграть каждый турнир, в котором участвую. Сейчас это — Олимпиада. Очень хочу здесь победить!

— Когда вы в первый раз подумали о там, что можете поехать на Игры?

— Думаю, в 98-м году, когда я впервые смотрел Олимпийские игры. Следил за тем, как наша сборная доходит до финала, и понял, что хочу пройти через все это сам. Мне было тогда 12 лет.

— А когда почувствовали, что попадание в Турин реально?

— После первого своего сезона в «Динамо» (Овечкину тогда было всего 16. — Прим. И. Р.).

— Ваши родители собираются в Турин?

— Скорее всего, приедут на матчи плей-офф.

— Где хранятся две мамины золотые олимпийские медали? (Татьяна Овечкина — двукратный олимпийский чемпион по баскетболу. — Прим. И. Р.)

— Спросите у мамы (смеется). Я с ними в детстве играл.

— То есть впитали понимание, что такое Олимпиада, с молокам матери?

— Когда был ребенком, конечно важности Олимпиад не понимал. Мне все стало ясно, только когда смотрел турнир в Нагано.

— А дала вам мама какой-то совет перед отъездам в Турин?

— Сказала, что надо биться до последнего, каждую секунду играть в полную силу. Потребовала, чтобы самоотдача на Олимпиаде была стопроцентная!

— Морально готовы, что ставка во многом будет сделана на вас, 20-летнего игрока, проводящего классный сезон в НХЛ?

— Думаю, что ставка будет сделана не на меня, а на нашу команду. У нас еще много классных игроков, и при таком составе уповать на какого-то одного игрока, полагаю, бессмысленно.

— Какие сильные и слабые стороны вы видите у этой сборной России?

— Сильные — все! Слабых — нет!

— Какой будет ваша реакция, если наша команда выиграет медали, но не золотые?

— Без комментариев. Даже не хочу об этом говорить.

— Почему?

— Мы приехали сюда выигрывать Олимпиаду, а не думать о вторых-третьих местах.

— Не трудно перестраиваться с НХЛ на сборную в течение всего лишь двух дней до первого матча Игр?

— Для меня нет разницы, сколько у нас времени на подготовку к Олимпиаде. Все в равных условиях.

— Когда последний раз общались с Крикуновым?

— В ноябре, когда он приезжал в Вашингтон.

— Говорили о вашей роли в сборной?

— Сказать, чтобы разговор на эту тему был подробным, не могу.

— Не мечтаете стать лучшим бомбардиром Олимпиады?

— Мне без разницы, сколько я забью, а также сколько буду проводить времени на площадке. Единственная моя цель здесь — выиграть золото.

— Партнеры по «Вашингтону» в дорогу как-нибудь напутствовали?

— Многие ребята пожелали удачи, в том числе и олимпийцы — вратарь сборной Германии Олаф Колциг и словак Иван Маески. Если бы сборная Белоруссии прошла квалификационный раунд, увидел бы здесь и главного тренера «Кэпиталз» Глена Хэнлона — жаль, ей это не удалось.

— Зачем, кстати, вы взяли целых 19 клюшек?

— Для меня это серьезно, и я лучше с собой побольше возьму, чем в какой-то момент обнаружу, что их не осталось.

— А загиб крюка у вас в отличие от Ковальчука не превышает разрешенный правилами?

— Не-ет. Да и у Илюхи он тоже нормальный! (Смеется.)

— Гончар на Играх в Нагано нашел будущую жену, выступавшую в соревнованиях по фигурному катанию. Может так получиться, что и вы здесь устроите свою личную жизнь?

— Если честно, я приехал сюда не жену искать, а Олимпиаду выигрывать. Но все может быть, и ни от чего нельзя зарекаться.

Особенно приятно было за Виктора Козлова. С третьей попытки он, пропустивший Нагано и Солт-Лейк-Сити из-за полученных в последний момент травм, до Олимпиады все-таки добрался. Не в последнюю очередь потому, что здорово проявил себя во время сезона локаута, выступая за «Ладу». Он был признан самым ценным игроком регулярного чемпионата суперлиги. И теперь, приехав в Турин, буквально светился от радости:

— Интересно! Наконец-то увидел Олимпийскую деревню, спортсмены туда-сюда ходят, жизнь кипит… Раньше только по рассказам друзей о ней знал.

— Вчера вы прямо из аэропорта, совершив многочасовой перелет, поехали на тренировку. Откуда взялись силы на такой героизм?

— Когда пропотеешь, лучше себя чувствуешь. Ну и раз уже приехал и успеваешь на тренировку — почему бы не потренироваться?

— Полет чудовищный был?

— В связи со снежной бурей получился полнейший бардак. 18 часов в дороге!

— Как вам тройка, в которой будете играть?

— Очень хорошие ребята. У нас вообще хорошая команда, хорошие звенья. В одном звене мы ни разу пока не играли, но с Фроловым вместе выступали за сборную России на Кубке мира два года назад, а с Королюком пересекались в «Сан-Хосе». Правда, провести на льду хотя бы один официальный матч нам не удалось — когда Сашу «подняли» из фарм-клуба, меня уже обменяли во «Флориду».

…Набоков, Овечкин, Козлов. Тройка моих предолимпийских собеседников сыграет главные роли в суперматче, о котором тогда никто еще и не догадывался.

* * *

Казалось, небесные силы ополчились против хоккейной сборной России. Впрочем, и против ее соперников — тоже.

Вначале была четырехчасовая задержка вылета чартера из Кельна после контрольного матча «суперлиговской» части команды. В результате шестеро основных игроков и двое запасных из российского чемпионата легли спать глубокой ночью.

Невольное «опоздание к отбою» произошло и днем позже. Рейс из Нью-Йорка во Франкфурт, на который приобрела билеты мощная группа энхаэловцев в лице Яшина, Каспарайтиса, Козлова, Тютина, по предварительной информации — Ковальчука, а также тренера Немчинова, вылетел из «города желтого дьявола» с более чем шестичасовым опозданием. На Нью-Йорк обрушился снегопад, какого не видели там с 1947 года, и все три аэропорта были закрыты. Пострадали не только наши игроки, но и их соперники.

В результате благостные цифры 14.15, обозначающие время, когда эта группа, сделав во Франкфурте пересадку, должна была приземлиться в Турине, оказались мифом. Прилетела она глубокой ночью. При том что до первых матчей Турина-2006 оставались сутки!

Президент ИИХФ Рене Фазель, узнав о происходящем, помрачнел. «Это было наше упущение, — признал он. — Надо было настаивать на том, чтобы НХЛ прервала свой календарь за три дня до начала турнира — тогда бы игроки с гарантией успели к стартовым матчам. Надеюсь, все же это произойдет, но даже если нет, хоккеистов по правилам можно заявлять даже за два часа до начала первого матча. Главное, чтобы полевых игроков было не меньше 15, вратарей — не меньше двух и на них всех были оформлены олимпийские аккредитации».

Впрочем, одного пассажира рейс номер 405 Нью-Йорк-Франкфурт недосчитался.

Не пугайтесь. Ему, этому знаменитому пассажиру, как раз очень повезло. Илья Ковальчук в последний момент решил добираться до Германии другим путем и сделал это настолько оперативно, что успел на утренний рейс из Франкфурта в Турин — тот самый, которым летели также Овечкин и Гончар. Эта троица объявилась в Олимпийской деревне едва за полдень, причем если защитнику «Питгсбурга» готовую аккредитацию привезли чуть ли не к тралу самолета, то двое забивал вынуждены были пройти эту процедуру уже в деревне. Тайны итальянской бюрократии!

Что ж, если смотреть на жизнь с оптимизмом, то хотелось считать: Ковальчук начал Олимпиаду-2006 с большого везения, и это хороший знак.

Опоздание рейса из Нью-Йорка сломало Крикунову все планы. После просьб наших тренеров время тренировки было смещено с половины второго на 21.15. Предполагалось, что в вечернем занятии смогут принять участие все игроки, чей приезд был запланирован на этот день. Но четверке из Нью-Йорка, даже несмотря на перенос, вечером было явно не до работы на льду. До деревни бы доехать!

Чуть позже Овечкина и Ковальчука с Гончаром в деревне аккредитовывалась наша лучшая пара в танцах на льду Навка — Костомаров. «А вы энхаэловцев встречаете?» — поинтересовалась Татьяна. Получив утвердительный ответ, фигуристка изумилась: «С ума сойти! Ведь у них уже 15-го начинаются матчи! Когда же они будут сыгрываться, акклиматизироваться?!» Отсылать Навку к комиссару HXЛ Бэттмену мы с коллегами не стали — еще неправильно поняла бы.

Еще два энхаэловца, Ковалев и Даниил Марков, прибыли в деревню поодиночке и в удобоваримое время. Причем Ковалев, прилетевший в Турин с женой, потерялся где-то в пути из аэропорта — сотрудницы ОКР, дожидавшиеся олимпийского чемпиона Альбервилля с его аккредитацией, никак не могли Алексея найти. Потом все-таки разыскали — через вице-консула России в Италии, встречавшего лучшего форварда чемпионата мира-2005. После чего Ковалев изменил первоначальный маршрут и, пребывая в состоянии неимоверной усталости, проследовал в жилую зону.

Мы с коллегой по «СЭ» Павлом Стрижевским, испытывая жуткое неудобство, но движимые профессиональным долгом, все-таки притормозили Ковалева на трехминутное интервью.

— Очень устали от дороги?

— (С усмешкой приподнимая скрывающие глаза темные очки.) А что, по мне разве не видно?

— Вы один из двух оставшихся в нынешнем составе олимпийских чемпионов Альбервилля-92. Что должно обязательно быть в команде, чтобы она стала олимпийским чемпионом? О чем будете говорить молодым партнерам?

— А тут никому ничего и не нужно говорить. Люди, которые приезжают на Олимпиаду, сами и так прекрасно понимают, что нужно для того, чтобы выигрывать. Главное — чтобы хватило желания.

— Такое же желание, какое было у сборной на чемпионате мира в Австрии, где вы были капитаном команды?

— Именно. Среди ребят много молодежи, для которой нынешние Олимпийские игры станут первыми в карьере. Так что желания, думаю, у всех будет вагон. И у тех, кто здесь впервые, и у тех, кто уже накопил олимпийский опыт.

— Сами хотели бы стать капитаном этой команды?

— Мне без разницы. Здесь можно вообще капитана не выбирать. Все игроки, которые соберутся в Турине, — основные, все — капитаны.

— Тем не менее многие из игроков и тренеров, кого мы опрашивали по этому поводу еще в России, считают, что с капитанской функцией лучше всех справитесь именно вы.

— Конечно, приятно слышать об этом, но решать не мне. Как ребята проголосуют — пусть так и будет.

— Как вам, самому титулованному энхаэловцу сборной, работалось в Вене с Крикуновым?

— Да мне вообще со всеми одинаково нормально работать. Именно тренеры выбирают себе игроков, а не наоборот.

— Правда ли, что после Игр в Солт-Лейк-Сити вы были в обиде на главного тренера той сборной Вячеслава Фетисова, который после первых матчей сократил ваше игровое время? Помнится, еще ваш отец вскоре после Олимпиады дал по этому поводу жесткое интервью…

— Не вижу смысла вспоминать о той истории, ей уже сто лет в обед. Никакой злости ни на кого я не держу, что было — то прошло.

— Могли пару лет назад предположить, что, только вернувшись в Россию, сразу станете капитаном сборной?

— Я никогда об этом не думал. Для меня важно другое. Я всю жизнь — еще с тех пор, как рос пацаном в Тольятти — мечтал попасть в сборную и выступать за нее как можно дольше. Специальной мечты стать капитаном у меня никогда не было.

— Если мы станем на этой Олимпиаде вторыми или третьими — расцените это как успех или неудачу?

— Не хочу даже помышлять об этом. Я приехал сюда только за первым местом.

В ожидании Ковалева нам встретилась группа прибывших энхаэловцев нашего второго соперника на Играх — шведов. Будущих чемпионов.

Среди них не было знаменитого Петера Форсберга, как известно, воевавшего с владельцем «Филадельфии» Эдом Снайдером за право поехать в Турин. Ему доказывали, что он травмирован, он — что здоров. Самое интересное, что ни главный тренер шведов Бенгт-Оке Густафссон, ни возможный капитан Мате Сундин не смогли дать нам однозначного ответа, приедет ли суперснайпер «Тре Крунур».

— Прекрасно понимаю позицию клубов, платящих игрокам огромные деньги: им не хочется, чтобы их недолеченных звезд забирали в Турин, — сказал Густафссон. — Дилеммы для меня тут нет: здоров хоккеист — значит, должен приехать, травмирован — пусть выздоравливает. Решение будет принято в течение ближайших суток.

— Вы встречались со сборной России и в матчах Евротура, и в бронзовом поединке ЧМ-2005. Чего ждете от встречи с ней во втором туре Олимпиады?

— Ни для кого не секрет, сколько в сборной России сверходаренных, быстрых и блестяще технически оснащенных игроков. Поэтому наша основная задача — постараться избежать ошибок в собственной зоне. У России более чем достаточно таланта, чтобы наказать нас за любую из них.

Тем временем выяснились еще некоторые детали организации жизни нашей сборной. Форвард подмосковного «Витязя», а в прошлом — «Сан-Хосе Шаркс» Александр Королюк, который в последний момент заменил травмированного Жамнова, с широченной улыбкой на лице рассказывал мне о том, как узнал об этом:

— Уже не думал, что могу попасть на Олимпиаду. Когда в прессе сказали, что, возможно, буду назван запасным, вера пропала почти полностью. И вдруг читаю в газетах, что меня включили в состав! Для меня это стало большим сюрпризом.

— То есть вам никто лично не сказал, что вы едете на Олимпиаду?

— Нет, никаких звонков не было. Обо всем узнал из прессы.

— Тем не менее довольны?

— Ну конечно! Такой шанс — сыграть на Олимпиаде — может быть один раз в жизни. Многим он вообще не выпадает. Мне 30 лет, и никто не знает, что будет через четыре года.

Когда игрок узнает о том, что поедет на Олимпиаду, из газет — это, знаете ли, сильно. Вроде мелочь, а показательная. Из таких мелочей складывается атмосфера в сборной. И в конечном счете — результат.

Еще один любопытный момент — объяснение Королюка, почему, имея предложение о продлении контракта с «Сан-Хосе», он предпочел одного из аутсайдеров суперлиги, которого несколько лет тянул на собственном горбу.

— Откровенно говоря, «Витязь» предложил мне лучшие условия, чем «Шаркс».

Еще несколькими годами ранее, чтобы представить такое, нужно было впасть в состояние тяжелого наркотического опьянения. Но жизнь менялась на глазах.

…Ночь опускалась над Турином. До начала хоккейного турнира оставалось около полутора суток. И от одной мысли, сколько его участников еще на тот момент были разбросаны по аэропортам всего мира, охватывал ужас. Неужели хоккейная Олимпиада — под угрозой срыва?

* * *

Когда ряд «сборников» еще не долетел до Турина, главный тренер сборной России шел вместе со своим помощником Борисом Михайловым из жилой зоны Олимпийской деревни к автобусу, который должен был отвезти нашу команду на первую тренировку в Palasport Olimpico — главный хоккейный дворец Игр-2006. Никакой нервозности в его поведении накануне старта главного турнира его жизни не ощущалось — он был общителен и добродушен.

Четырьмя годами ранее мы беседовали с Крикуновым в Солт-Лейк-Сити, когда его сборная Белоруссии совершила главную сенсацию последних Олимпиад — обыграла в четвертьфинале шведов. Нельзя сказать, что он по этому поводу визжал от восторга — напротив, после проигранного Канаде полуфинала говорил: «Я убеждал своих игроков, что и с канадцами можно бороться, не надо их бояться. Но наша команда сегодня, к сожалению, была никакая». И это было сказано об авторах одной из самых невероятных сенсаций Игр!

Наверное, этот максимализм и позволил Крикунову за четыре последующих года стать главным тренером «Динамо» и сборной России, взять бронзу чемпионата мира, выиграть Евротур, первенство России и Кубок европейских чемпионов.

«Все это, конечно, не может автоматически означать, что и на Олимпиаде его ждет успех: Турин — это другой уровень по сравнению со всеми выигранными турнирами, и сам тренер должен был его осознавать и ему соответствовать. Но, согласитесь, будет странно, если с белорусами Крикунов добьется на Играх большего, чем с россиянами», — писал я в «Спорт-Экспрессе».

Писал, еще не зная, что добьется он ровно того же самого.

А пока мы делали с ним последнее предолимпийское интервью.

— Вы столкнулись с ситуацией, когда не имели права решающего голоса при формировании команды. Не испытываете по этому поводу дискомфорта?

— Такая ситуация сейчас практически везде, в том числе и в российском первенстве. У нас же комплектуют команды, как правило, человек пять-шесть — от президента до последнего точильщика коньков. Это обычная практика, для меня это не ново.

— Тем не менее пару дней назад я разговаривал с Вячеславом Фетисовым, и министр спорта сказал: он не сомневается, что во время турнира именно вы будете полным хозяином положения в команде.

— И сам Павел Буре сказал мне: «Тренировать — это ваше дело, я не буду ни во что вмешиваться. Я не знаю этой работы». Это и нормально, наверное.

— Скольких игроков в окончательном составе вы бы поменяли, будь на то ваша воля?

— Да нет, никого не стал бы. У нас с Павлом было обсуждение состава, в котором участвовали и Михайлов, и Немчинов, и Стеблин, и Тузик (не было только Юрзинова), так мы весь состав сформировали за 15 минут. Все игроки известные, всех знаем. Расхождений практически не было — кроме одной-двух кандидатур. В частности, Брылина. Но если бы он согласился быть в резерве, мы бы его пригласили. Однако запасным он быть не хочет.

— Есть ли вопросы, по которым вы с Буре все-таки будете совещаться? Скажем, манера действий соперников, против которых самому Павлу не так давно доводилось выходить на лед?

— В клубах люди могут действовать несколько иначе, чем в сборных. А о том, как хоккеист играет в сборных, в любой момент можно уточнить у Юрзинова, который имеет огромный опыт и видел всех. Впрочем, мы с Павлом каждый день разговариваем, у нас хватает вопросов помимо хоккея.

— И какие же это вопросы?

— Экипировка, аккредитация… У нас в деревне двое запасных живут, но, как нам объяснили, надо будет их переселить, после того как все основные игроки приедут. Скажем, Павел решил вопрос о том, чтобы запасных экипировали так же, как и всех остальных. В общем, контакт у него постоянный.

— Но спрашивать его о том, какие нюансы есть в действиях, допустим, ваших первых соперников — Бондры и K°, вы не намерены?

— Бондру, как и всех остальных словаков, я хорошо знаю — не раз играли. К примеру, в 2002 году, когда мы им в финале чемпионата мира уступили. Больших секретов тут нет. Затем, у нас есть видеозапись прошлогоднего мирового первенства, на котором все ведущие хоккеисты той же Словакии также были.

— А записи игр канадской и американской сборной нет?

— Прошлый чемпионат мира у нас есть весь. Команды тогда у всех были хорошие, состояли из профессионалов, составы не слишком отличались от тех, что приехали сюда.

— У вас никогда не возникало ощущения, что в силу постоянной работы в России некоторого объема знаний об НХЛ и энхаэловцах вам не хватает?

— Знаний всегда не хватает. Если бы все знали, весь прогресс бы остановился, и никто не мог бы придумать что-то новое. Как в песне: «А нам всегда чего-то не хватает». Тем не менее каких-то больших проблем с этим вопросом у нас нет. Многие из этих ребят были у меня в команде — одни в «Динамо», другие в сборной. Основа олимпийской команды — та сборная, которая была на прошлогоднем чемпионате мира. Поэтому я их всех довольно хорошо знаю.

— Не опасаетесь, что некоторые проблемы, которые были у вас в прошлом году во взаимоотношениях с Ковальчуком и Фроловым, всплывут на Олимпиаде?

— Нет. У нас есть 20 полевых игроков, они все в составе, никто в запас не садится… Кстати, позже Ковальчук подошел и сказал: «Все правильно — разу нас игра не идет, вы нас посадили». Это его слова. Вначале потребовалось время, чтобы притереться друг к другу, а потом все стало нормально.

— Нет волнений насчет контакта с энхаэловцами?

— Вообще никаких! Когда всю жизнь занимаешься каким-то делом, интуиция всегда подсказывает правильное решение. Уже 21 год главным тренером работаю, поэтому мне легко.

— Можно ли в связи с этим говорить, что прошлый сезон, когда почти вся олимпийская сборная играла в России, является преимуществом нашей сборной? Люди узнали друг друга и сумели сыграться.

— Вряд ли это является каким-то слишком уж большим нашим преимуществам. Многие хоккеисты из других стран тоже играли у себя дома.

— У нас в команде — шесть основных и два запасных игрока из суперлиги. Не считаете, что это перебор?

— Не считаю. Это хорошие игроки, в которых я верю точно так же, как и в профессионалов. (Интересная оговорочка, однако. Выходит, игроки суперлиги — непрофессионалы? — Прим. И. Р.)

— Если команда займет в Турине второе или третье место, вы посчитаете это успехам или неудачей?

— Думаю, это нормальный результат, если команда на Олимпиаде выигрывает медаль.

— Будут ли спецбригады большинства и меньшинства?

— Они всегда есть. В любой команде, в том числе и в «Динамо». Это нормально и правильно, что одни больше играют в большинстве, другие — в меньшинстве. Тем более на таком турнире, при таком количестве матчей, когда за семь дней проводишь пять игр, стараешься эту нагрузку распределить. Просто мы не называем эти сочетания спецбригадами — это термин НХЛ. Мы называем проще — четверки, пятерки.

— Можете назвать состав какой-либо из спецбригад?

— Если окажемся втроем, точно будет играть Дацюк. Он классно действует в такой ситуации. С ним — Андрей Марков и кто-то еще. Остальное пока оставим в секрете.

— Уже можете сказать, кто будет вратарем в матче со Словакией?

— Об этом можно будет рассуждать только после прилета Набокова и Брызгалова. Также мы должны дождаться всех без исключения, чтобы провести голосование, кто будет капитаном команды. В отсутствие кого-то из игроков такие вопросы решать неправильно.

— Сочетания звеньев напоминают те, которые выступали в сборной в прошлом сезоне.

— Да. И Ковалев — Дацюк — Ковальчук, и Афиногенов — Малкин — Овечкин, — все это уже было на чемпионате мира в Австрии.

— Вас не беспокоит слишком малое число нападающих оборонительного плана?

— Не особенно. Думаю, форвардам важнее хорошо сыграть в атаке.

— Какие обязанности у каждого из членов тренерского штаба?

— На разведку отправляем Владимира Владимировича Юрзинова. Во время игр Михайлов отвечает за нападение, Юрзинов — за оборону.

— Быстро ли вам удалось психологически переключиться с «Динамо» на сборную?

— Без проблем. Я уже целый сезон работал в таком режиме. При этом игроки в сборной в Евротуре менялись постоянно. На первом этапе были одни, на втором — другие, на третий вызвали уже всех лучших. Словом, привык, что все время приходится работать с новыми людьми, и сейчас чувствую себя на этот счет спокойно.

— Условиями в Олимпийской деревне довольны?

— У меня все нормально, а вот у Михайлова тепла в номере нет. Отопление сломалось, и Борис Петрович уже простудился.

— Кого-то из энхаэловцев вы до сих пор не знали. Как происходило знакомство с ними?

— Да нормально! Тем более что я знал почти всех.

— Индивидуальные беседы с каждым намерены провести?

— У нас нет времени даже на это. Они во вторник уедут на экипировку, и я их увижу только вечером на тренировке.

— Кого вы рассчитываете увидеть в роли такого лидера, каким был Павел Буре в Нагано?

— Наверное, у нас тут будет не один лидер. Что касается раздевалки, то рассчитываю на Даниила Маркова, Каспарайтиса, многих других. А на льду — Олимпиада покажет!

Итак, никаких опасений насчет контакта с энхаэловцами Крикунов перед турниром не испытывал — или, по крайней мере, так говорил. Ох, зря…

Не очень понравились и его слова, что второе или третье место будут хорошим результатом. Постфактум об этом говорить можно. Но до начала Игр, учитывая статус сборной России как одного из фаворитов, — на мой взгляд, нет. Такой фразой тренер занижает планку требований, сообщает игрокам, что путь для отступления у них есть.

А о том, как воспринимают Олимпиаду в российском обществе, я решил выяснить в разговоре с одним из видных его представителей — кинорежиссером Федором Бондарчуком. Мне удалось побеседовать с ним в «Русском доме», обстановку в котором тоже стоит здесь описать.

…Сергей Мазаев самозабвенно пел, Игорь Бутман творил что-то невообразимое на саксофоне, в импровизированном партере отплясывала Чулпан Хаматова, аплодировала в такт Галина Волчек. А Федор Бондарчук, словно желая включить эти развеселые кадры в свой очередной фильм, едва ли не на сцену вскочил, снимая происходящее на любительскую видеокамеру. Им было хорошо в «Русском доме» — знаменитостям, приехавшим поддержать наших олимпийцев. Хорошо было и тем, кто на них просто смотрел, — от понимания, что к спорту и спортсменам у нас неравнодушны столько людей, которых знает вся страна.

Часом ранее популярный кинорежиссер, создатель одного из самых кассовых фильмов России «9 рота», с высоты четвертого этажа обменялся бурными приветствиями со своим приятелем Вячеславом Фетисовым, а чуть позже дал это интервью.

— Есть, по-вашему, взаимосвязь между тем, что происходит в стране, и тем, что творится на Олимпиаде? спросил я Бондарчука.

— Конечно, есть! Это очень точный вопрос. Особенно в стране, где до конца не сформулирована национальная идея. Вот представьте — в третьем классе мальчик-вундеркинд вдруг спросит: «А что такое национальная идея?» Где-то, возможно, смогут тут же достать из шкафчика 16 страниц текста и дать ему прочитать, чтобы сразу все понял. А где у нас эти 16 страниц? Но должно же что-то создавать у человека гордость за страну, за флаг, за гимн!

Ничего лучше спорта для этого не придумано. Что бы ни попадало в прессу — и о коррупции в спортивных федерациях, и о разворованных бюджетных деньгах, и о допинге, и о продажном судействе, — но сущность спорта все равно в корне отличается от всего остального. Сейчас, при тебе, человек делает себя и свою страну номером один. Никто его секунды и метры у него не украдет, все делается по-настоящему! Мостик между аудиторией и спортсменом — очень короткий, между ними нет посредников. Степень доверия к нему — колоссальная. А значит, это тот самый инструмент, который можно и нужно использовать для создания национальной идеи. На Олимпиадах это выражается особенно ярко.

— Что, думаете, отличает олимпийских чемпионов от обычных людей?

— Стать олимпийским чемпионом — это нереальная заслуга. Пообщаешься — вроде обычный, нормальный, земной человек. А потом поставишь кассету — и смотришь на него другими глазами. Конечно, тут не может обойтись без того, чтобы его коснулась рука Всевышнего. Но на одном таланте, без каторжной работы, ничего не получится. Любимая пословица моего отца — о терпении и труде, и она в полной мере касается не только кино, но и спорта. Чуть-чуть от этого правила отступил — и превратишься в «бабочку» или «светлячка», мелькнувших на секунду и тут же исчезнувших. Таких много было в истории спорта. Что еще нужно? Амбиции. Олимпиаду могут выиграть только очень амбициозные люди. Такие, как Слава Фетисов.

— Снять фильм масштаба «9 роты» — тоже, думаю, задача не из легких…

— Но выиграть Олимпийские игры — это нечто большее!

— На какие виды олимпийской программы сходите или сходили бы, если бы могли быть в Турине подольше?

— С удовольствием посмотрел бы сноуборд. Он относительный новичок в олимпийской программе и, соответственно, неортодоксален, там пока позволено многое из того, что невозможно в традиционных видах. Мне вообще близок дух свободолюбия, а потому люблю эпатажных спортсменов, которые никого не боятся и будоражат все вокруг себя. Зато как их не любят чиновники! Они, эти чиновники, столько работают над всяческими канонами, правилами, запретами — и вдруг Андре Агасси прет на них танком, борется до конца за свои шорты и прически и выигрывает борьбу. Горан Иванишевич — тоже. Спорт — он ведь не для чиновников создан, а для зрителей. А такой вот эпатаж притягивает, потому что на него способны только фавориты и настоящие личности. На фаворитах же держится все!

Еще на коньках постараюсь побывать, на фигурном катании.

Жаль, хоккейный турнир начнется уже после моего отъезда — на него сходил бы с удовольствием. Я еще живу надеждой, что мы лучшие хоккеисты в мире.

— Если второе или третье место займем, это, по-вашему, успех?

— Да, блин, первое надо занять! Вы хороший пример привели с этим фильмом американским — «Чудо». Я всегда живу с надеждой на чудо. И в его предвкушении. Эта вера в чудо — также и движущая сила любви к спорту. Вы посмотрите на наших стоически параноидальных футбольных болельщиков. Лиши их мечты о том, что сборная России будет чемпионом мира, — тебя гвоздями прибьют к забору около стадиона «Динамо». Многие более жесткие люди говорят: «Вы верите в то, что никогда и ни при каких обстоятельствах не сбудется!» А я вот тоже верю! Мы ведь больны. Больны этой извечной верой, что в наши гены заложены какие-то коды, которые позволят нам выигрывать. В хоккее эта вера кажется мне наиболее обоснованной. Мы должны выиграть в Турине!

* * *

Вот и настал день первого нашего матча в Турине-2006 против Словакии. Для воссоздания атмосферы и чувств тех дней приведу свой материал, опубликованный 15 февраля в «Спорт-Экспрессе».

«Сколько детей в России вчера получили имя Павел!» Эта шапка в «СЭ» восьмилетней давности, появившаяся наутро после фантастического полуфинала Нагано-98 Россия-Финляндия, по-моему, говорит о хоккейном олимпийском турнире все.

Хоккею в России, быть может, поклоняются чуть меньше людей, чем футболу, зато поклонение это — максималистское. Когда футбольная сборная отправляется на чемпионат мира или Европы, от нее требуют — и давно уже не дожидаются — выхода из группы. А когда в полуфинале Олимпиады в Солт-Лейк-Сити мы с минимальным счетом проигрываем хозяевам-американцам, тут же находится тьма осатаневших от горя фанатов, убежденных в том, что российские энхаэловцы сдали эту игру стране, в которой зарабатывают деньги. И невозможно разубедить их в этом бреде: сам пробовал, никакие аргументы не действуют. Плевать, что в третьем периоде мы тогда устроили соперникам ад и едва их не настигли! Проиграли Америке — значит, сдали!

…2002 год. Флегматичные жители северной страны Швеции бьют витрины в Стокгольме после шокирующего поражения своей сборной от белорусов в четвертьфинале Солт-Лейк-Сити. Скандинавов тогда победил тренер Владимир Крикунов. Сейчас он возглавляет сборную России. Когда я позавчера в Олимпийской деревне спросил вероятного капитана шведов Матса Сундина, известно ли ему об этом факте, он воскликнул: «Нет, я об этом не знал!» И посмотрел на меня так, что стало ясно: боль за поражение от Белоруссии за четыре года из сердец этих викингов никуда не исчезла.

Мы — единственные, кто на обеих «энхаэловских» Олимпиадах завоевал медали. Но разве этот почетный факт идет в сравнение с секундами безудержного, всепоглощающего счастья, которое испытали чехи в 98-м и канадцы в 2002-м? Разве мы им тогда отчаянно не завидовали? Разве не сидели на трибуне японского стадиона «Big Hat» или у экранов телевизоров, закрыв лицо руками, после финальной сирены в решающем матче-98 с чехами?

Уже общим местом стали цитаты любого из наших соперников: «Русские — самые талантливые». «Фишка» — то в том, чтобы все эти таланты, оказавшись вместе, играли друг за друга, а не каждый за себя. Удастся ли это Крикунову? Помнит ли он, что по именам наименее одаренной сборной за эти Олимпиады у нас была та, что ездила в Нагано? Но что именно там, в Стране восходящего солнца, России удалось создать настоящую, лучшую за последние лет десять команду, о которой все до единого игроки вспоминают с гордостью? Павел Буре назвал ее тогда «командой братьев». Время летит, и теперь Русская Ракета, уже генеральный менеджер, формировал состав олимпийской сборной в Турине. Безумно хочется, чтобы о ней потом можно было снять фильм «Братья-2». Времени на спайку настолько мало, что все в создании этой атмосферы будет зависеть от Крикунова.

Здесь все в равных условиях. Но умные люди организовывали все так, что их сборные готовиться успевали: те же канадцы с американцами прошлым летом провели полноценные сборы. У нас же тогда даже тренер олимпийской сборной еще не был назначен. Как всегда, мы проиграли время.

А сейчас еще до Олимпиады мы узнаем, что защитник Антон Волченков приезжает в аэропорт Оттавы — и там уже выясняет, что брони на трансатлантический перелет у него нет. И видим, как к Крикунову каждую секунду подскакивают работники ФХР с вопросами, не имеющими к тактике и звеньям никакого отношения. И знаем, что в сборной нет администратора, из-за чего паспортно-билетные функции возложены сразу на трех человек, у которых и других, основных, дел хватает.

Вопросов много. Как сработает эксперимент — ведь впервые сборную повезет на Олимпиаду нового образца тренер стерильно российской закваски? Сработается ли он с энхаэловцами, проявит ли достаточно тактической гибкости, будет ли хорошо знать соперников? Не помешает ли отсутствие форвардов-оборонцев и тренера вратарей?

Зато за прошлый год, когда в НХЛ был локаут, думается, многие из игроков-олимпийцев посмотрели на родную страну по-новому. Ну никогда в жизни я не мог предположить, что Алексей Ковалев (как казалось еще несколько лет назад, один из самых американизированных наших энхаэловцев) станет таким замечательным капитаном сборной, как на ЧМ-2005 в Австрии! А он стал. И характера у той крикуновской команды было с лихвой. Это ли не плюс?

…12-летний московский мальчишка Саша Овечкин смотрел на вдохновенные проходы и голы Павла Буре во время Олимпиады в Нагано — и вдруг понял, что сам безумно хочет оказаться на его месте. Об этом сам наш вундеркинд рассказал мне в Олимпийской деревне Турина. Вот она — связь времен, от которой мурашки по коже. Пришли новое время и новая Олимпиада.

К бою!»

* * *

15 февраля

Россия — Словакия — 3:5 (2:1, 1:2, 0:2) Россия: Брызгалов. А. Марков — Д. Марков, Ковалев — Дацюк — Ковальчук. Тютин — Волченков, Афиногенов — Малкин — Овечкин. Каспарайтис — Гончар, Сушинский — Яшин — Харитонов. Вишневский — Жуков, Королюк — Козлов — Фролов.

Голы:

1 период. Демитра (Мариан Хосса, Сухи), 9:07 (0:1). Дацюк (Д. Марков), 10:00 (1:1). Ковалев (Дацюк, Ковальчук), 12:38 (2:1).

2 период. Вишновски (Демитра), 25:51 (2:2 — бол.). Овечкин (Гончар, Тютин), 30:03 (3:2 — бол.). Бондра (Месарош, Хара), 33:05 (3:3 — бол.).

3 период. Габорик, 56:32 (3:4). Габорик, 59:31 (3:5).

Турин. Групповой турнир. Torino Esposizioni. 3800 зрителей.

Большое начальство редко появляется на публичных мероприятиях сильно заранее. Если, конечно, это мероприятие — не стартовый матч хоккейной сборной России на Олимпиаде. Руководитель российской спортивной делегации на Играх в Турине, вице-президент ОКР Владимир Васин сидел на своем месте в третьем ряду уже за полчаса до стартового вбрасывания, а президент ОКР Тягачев и глава федерального спортивного ведомства Фетисов в состоянии крайнего возбуждения появились на трибуне лишь пятью минутами позже.

Фетисов, как и обещал, встретился с командой накануне вечером — по окончании первой и единственной тренировки, которую россияне провели в полном составе. Еще через три часа, уже поздней ночью, встретив Фетисова в «Русском доме» на чествовании чемпионки Турина конькобежки Светланы Журовой, мы с несколькими коллегами поинтересовались у легендарного защитника сборной СССР, о чем шла речь в раздевалке.

— Для меня было важно просто увидеть ребят, посмотреть в их глаза и пожелать удачи, — сказал Фетисов. — Никаких накачек, боже упаси! В канун такого события, как старт олимпийского турнира, лучше недосказать, чем пересказать!

Фетисов сделал паузу и продолжил:

— Я почему-то уверен, что сыграем в Турине здорово. Мне нравится эта команда. Даже больше, чем канадцы и чехи, хотя и те, и другие, конечно, очень сильны. Но если вас интересует мой прогноз на распределение медалей, могу сказать: Россия — золото, Канада — серебро, Чехия — бронза.

Сразу после своей единственной тренировки сборная наперегонки с журналистами помчалась в Palasport Olimpico — на официальную пресс-конференцию, неизвестно кем и для кого назначенную на 23:00 по московскому времени. В связи со своей полной ненужностью мероприятие длилось примерно полторы минуты. Информативная часть была исчерпана сообщением, что капитаном сборной выбран Ковалев, а его ассистентами — Яшин и Каспарайтис. Все попытки выяснить у тренеров, сколько голосов было отдано за форварда «Монреаля», потерпели неудачу: по их словам, волеизъявление было тайным, а подсчетом голосов занимались сами игроки.

Удивительно, но факт: единственный раз Россия на Олимпиадах играла со Словакией в далеком уже 1994-м. Четвертьфинал в Лиллехаммере завершился в пользу команды Тихонова — 3:2, но это был последний успех нашей сборной в Норвегии. На тех Играх — последних без участия энхаэловцев российская команда заняла четвертое место, и это был худший результат в истории нашего участия в Олимпиадах.

К чему это? Да к тому, что сам факт победы над Словакией на большом турнире — дурная примета. У этой команды мы, помимо Лиллехаммера, выиграли на обоих Кубках мира — в 1996-м и 2004-м. А затем оба раза не добрались до полуфинала.

Разумеется, все это не более чем игра цифр, и мне даже в голову не могло прийти пожелать нашей команде уступить в стартовом матче — чтобы сломать неприятную традицию. Надо быть весьма специфическим человеком, чтобы дойти до такой степени суеверия. Тем более что проигрывать россиянам нельзя было ни в коем случае: третье или четвертое место в группе, как тогда все считали, выводило в четвертьфинале на Канаду и Чехию — по общемировому мнению, двух главных фаворитов. Значит, терять очки в «своих» матчах нельзя было никак.

Как же реальная жизнь будет отличаться от тех прогнозов…

Первая не то чтобы сенсация, но неожиданность поджидала минут за 40 до матча — в стартовых протоколах. Напротив фамилии Соколова стояла пометка EG (Emergency Goalkeeper). Это означало, что голкипер питерского СКА, которому не нужно было проходить акклиматизацию в Европе, не попал в заявку на матч. А в стартовом составе вышел Брызгалов.

За день до матча лидер словаков Петер Бондра сказал моему коллеге Стрижевскому: мы, мол, фавориты матча — вам, русским, и волноваться. Первые минуты игры заставили вспомнить их уже без всякой иронии, поскольку фаворитами выглядели вовсе не мы, а словаки. Выход один на один, удаление… К счастью, в тот момент Брызгалов не подкачал.

Слава богу, стартовый «пожар» ограничился тремя-четырьмя минутами. Россияне взвинтили темп, и болельщики заревели от восторга, наслаждаясь обоюдоострой игрой на ураганных скоростях. На 8-й минуте молниеносный рывок первой тройки был обязан принести нам успех, но на правом фланге ошибся Ковалев, не заметив ни Ковальчука, ни Дацюка: оба, абсолютно открытые, накатывали по центру. Наказание за расточительность последовало быстро: соперник ответил похожей контратакой, но с той разницей, что Хосса не пожадничал, а Каспарайтис потерял своего игрока. На бросок Демитры с короткого замаха под перекладину среагировать было невозможно — 0:1.

Переживать, впрочем, нам пришлось недолго: через три с половиной минуты наше первое звено не только восстановило равновесие, но и вывело сборную России вперед. Свой первый олимпийский шедевр Турина сотворил Дацюк: центрфорвард выиграл вбрасывание и, получив мгновение спустя, уже на пятачке, пас от Даниила Маркова, одним движением убрал защитника и с неудобной руки катнул шайбу мимо Будая. А затем Ковальчук преподал капитану сборной урок, как надо делиться шайбой, когда партнер находится в более выгодном положении. Сам же Ковалев этот прострел в касание и замкнул — 2:1! Есть у нас первое звено! Трибуны Torino Esposizioni заполыхали сотнями российских триколоров и утонули в нечеловеческом реве нескольких тысяч русских глоток.

Крикунов явно не был впечатлен игрой второй и третьей пятерок, поскольку после перерыва в них поменялись местами центрфорварды: Малкин вернулся к привычным Сушинскому и Харитонову, а Яшин — к Афиногенову и Овечкину. Юный снайпер «Вашингтона», к слову, вышел на игру с таким бешеным зарядом энергии, что в одной смене второго периода ухитрился провести один за другим три силовых приема подряд!

Если у нас обнаружилось атакующее суперзвено, то у словаков — великолепный Демитра. Бритоголовый форвард, прилетевший в Турин последним из всех, помог сравнять счет Вишновски, когда словаки играли в большинстве.

Хоть зацепиться за преимущество нам и не удавалось, игра оставляла ощущение, что пусть небольшой, но запас прочности у россиян есть, и прибавить в остроте они могут в любой момент. Мы и прибавили: Гончар, получивший-таки пропавшую на двое суток без вести амуницию, пальнул в большинстве от синей линии, а Овечкин результативно подставил клюшку. Но снова повели в счете лишь для того, чтобы в середине периода дать возможность Бондре его сравнять — 3:3. Брызгалов был так разгневан, что едва не разбил клюшку о перекладину.

Как же страстно эта сборная хотела выигрывать! Надо было видеть, в какой ярости был на самого себя Ковальчук, когда в начале третьего периода не сумел остановить не слишком-то удобный пас, который, казалось, выведет его на рандеву с Будаем!

Увы, для стартовой победы не хватило ни сил, ни сыгранности, ни удачи. Хуже того, всего этого не хватило даже для ничьей. Матч для словаков на последних минутах в блестящем стиле выиграл Габорик, забивший один за другим два гола-красавца.

Словом, начало Турина-2006 не посулило нам ничего хорошего.

После матча на пресс-конференции Владимир Крикунов сказал:

— К сожалению, нам не удалось развить успех, когда дважды вели в счете. После второй заброшенной шайбы все, включая защитников, почему-то побежали атаковать. Хотя отыгрываться нужно было сопернику. Словаки — опытная команда, и она мгновенно воспользовалась нашим гусарством. При счете 3:4 уже пошел навал, что и привело к пятой пропущенной шайбе. Она ничего в принципе не решала, но все же показала все слабости нашей обороны. Ну и не слишком удачно мы играли в меньшинстве.

— Видите ли вы резервы усиления игры в обороне?

— Ребята просто должны понять, на какой турнир они приехали. У меня нет никаких претензий к настрою команды. Все бились, все хотели выиграть. Скорее не хватило трезвой головы.

— Чем был обусловлен выбор голкипера на стартовый матч и кто будет стоять против шведов?

— Начну с ответа на вторую часть вопроса: со шведами сыграет Набоков. При коэффициенте надежности вратаря 86 процентов (таков был показатель Брызгалова в матче) рассчитывать на успех не приходится. Другого комментария не будет.

— Почему не был даже заявлен на игру Максим Соколов, хорошо проявивший себя в последних контрольных матчах?

— Он всегда не очень уверенно играет против словаков. Но думаю, что Максим обязательно получит шанс на олимпийском турнире.

— Накануне Олимпиады вы говорили, что в первых играх сделаете ставку на хоккеистов из клубов суперлиги, которым не нужно будет привыкать к европейскому времени. Оправдали ли они ваши ожидания?

— Катались они лучше и проблем, связанных с размерами площадки, тоже не испытывали. Мы даже изменили во втором периоде сочетание звеньев, поменяв местами Малкина и Яшина.

— Не возникало ли мысли использовать летнюю идею с объединением сыгранного динамовского дуэта Сушинский — Харитонов с Дацюком?

— Нет. Мне кажется, что с Ковапъчуком и Ковалевым должен играть именно Павел. Эта тройка все-таки два гола забила, и к ней особых претензий быть не должно. Хотя по ходу турнира сочетания звеньев могут еще не раз измениться.

— На прошлой Олимпиаде возглавляемая вами сборная Белоруссии шведов обыграла…

— Это приятные воспоминания, о которых нужно забыть.

* * *

16 февраля

Швеция-Россия — 0:5 (0:0, 0:3, 0:2) Россия: Набоков. А. Марков — Д. Марков, Ковалев — Дацюк — Ковальчук. Гончар — Каспарайтис, Афиногенов — Яшин — Овечкин. Тютин — Волченков, Сушинский — Малкин — Харитонов. Вишневский — Жуков, Королюк — Козлов — Фролов.

Голы:

2 период. Голы: Ковалев (А. Марков), 27:13 (0:1 — бол.). Овечкин (Яшин), 28:05 (0:2). Сушинский (Малкин, Жуков), 38:58 (0:3).

3 период. Козлов (Фролов, Королюк), 50:31 (0:4). Афиногенов (Дацюк), 54:04 (0:5).

Турин. Групповой турнир. Palasport Olimpico. 8545 зрителей.

И суток не прошло после поражения от словаков — а россиянам вновь пришлось выходить на лед. Час от часу не легче: теперь против еще одной топ-команды — Швеции. Ни один другой участник хоккейного турнира Олимпиады в первые два дня не играл против потенциальных конкурентов — только Россия. Остальные получили время на раскачку против италий и казахстанов — правда, не все (достаточно было посмотреть на ничейный результат матча США — Латвия и поражение Чехии от Швейцарии) этим воспользовались. Зато перед следующей игрой — с Казахстаном — у россиян был выходной, без которого они запросто моти бы обойтись.

Глядя на такой календарь, очень хотелось узнать, кто несет ответственность за то, что он был одобрен. Расписание игр олимпийского турнира не может быть принято в одностороннем порядке, без утверждения каждой из хоккейных федераций — в том числе и ФХР.

Швеции было что доказывать. На двух Олимпиадах кряду ее рассматривали как одного из главных фаворитов, но оба раза команда не доходила даже до полуфинала. О поражении в Солт-Лейк-Сити от белорусов, которыми тогда руководил Владимир Крикунов, шведы прекрасно помнят до сих пор. В этом я убедился во время интервью для «СЭ» с капитаном «Тре Крунур» и «Торонто» Матсом Сундином, с которым встретился в момент его аккредитации в Олимпийской деревне.

— Были ли неудачи на двух предыдущих Играх лишь несчастливым стечением обстоятельств? — спросил я.

— Хотелось бы на это надеяться. В любом случае сейчас у нас хорошая команда, и мы уверены, что способны завоевать медаль. Дважды снаряды падали в одну воронку, но не может же такое произойти трижды!

— Что, по-вашему, произошло в четвертьфинале-2002 с Белоруссией?

— Не знаю! Одна такая игра, думаю, бывает в карьере каждого хоккеиста. У нас была масса голевых шансов, мы здорово играли в турнире до того матча… Иногда бывают дни, когда тебе не суждено победить.

— Как восприняли жесточайшую реакцию шведской прессы?

— Это была естественная реакция людей, которые на многое надеялись. Но ведь мы были разочарованы этим унижением не меньше. Выйди мы в полуфинал — и как минимум бронза была бы в одном шаге. А на турнире такого уровня, как Олимпиада, почетна любая медаль.

— Что думаете о сборной России-2006?

— В ней очень много классных игроков. Особенно молодых, недавно ворвавшихся в НХЛ и произведших фурор, — Овечкин, Ковальчук! Но есть и опытные ребята, такие как Ковалев, который может повести за собой команду. Матч с русскими, не сомневаюсь, будет по-настоящему увлекательным.

* * *

На пресс-конференции после матча со Словакией Крикунов не стал скрывать своего недовольства действиями Брызгалова. И тут же заявил, что во встрече со шведами его заменит Набоков.

Третий вратарь — Соколов в матче со шведами оказался на скамейке запасных, Брызгалов же на игру заявлен не был. Скорее всего, это объяснялось игровыми причинами, а не словами голкипера американским журналистам, приведенными в олимпийской информационной системе: «Мы старались играть в атакующий хоккей, но, возможно, не поняли, чего от нас хочет тренер». Слова «we didn't understand what our coach wanted» другому толкованию вряд ли подлежат.

Крикунов всегда был толерантен к тому, что на эмоциях после матча говорят хоккеисты, а потому была надежда, что эта цитата, наверняка ему переведенная, не приведет к тому же, к чему привели безобидные слова Александра Мостового на футбольном Euro-2004. Ситуация, конечно, не бог весть какая, но определенной проверке на свободу слова в этой сборной она должна была послужить.

Кстати, Брызгалов встретился нам после первого периода. Он, как обычный зритель, покупал в буфете сосиску, одновременно находясь в поисках своего знакомого по Анахайму телекомментатора NBC. «Пока играем намного аккуратнее, чем вчера. Потому что если проиграем — нам…» Далее стражем ворот было произнесено слово, которое не может быть напечатано. Смысл его, думаем, вам понятен.

Впрочем, мы немного забежали вперед.

С начала игры сборную за собой повели молодые: первые два броска в створ нанесли Овечкин и Малкин. Как и во втором, и в третьем периодах матча со словаками, два вундеркинда выступали в разных звеньях: Крикунов остался верен своему решению вернуться к тройке из суперлиги Сушинский — Малкин — Харитонов, которую успешно наигрывал на московском этапе Евротура. Если в первом матче это звено, оказавшись в окружении энхаэловцев, немного тушевалось, то тут с первых минут повело команду за собой. Особенно это сказалось на игре тогда еще магнитогорца Малкина, который уже не боялся брать игру на себя и охотно комбинировал с партнерами-динамовцами.

Вообще же наша сборная играла в совсем другой хоккей, чем в первый день. Пусть даже слегка в ущерб остроте атак, команда Крикунова стала смотреться намного основательнее и гармоничнее. То самое гусарство (отличное, кстати, определение!), которое главный тренер констатировал у наших игроков во время пресс-конференции в среду, исчезло. Прививка от бездумной лихости в первом периоде сработала. Как и прививка от недисциплинированности.

Не помогла она только Афиногенову. Форвард «Баффало» лез в гущу соперников, бесплодно стремясь к одиночному героизму, но это было лишь полбеды. За первую 20-минутку он заработал два удаления. Если бы шведы их реализовали, игровое время Афиногенова наверняка было бы резко сокращено.

В остальном же команда смотрелась вполне пристойно. Уверенность ей с первых же минут придал Набоков, проводивший свой первый матч за сборную России. Матч со Словакией показал: на Олимпиаде вратарю надо не просто брать «свои» шайбы, но и выручать. Голкипер «Сан-Хосе» и выручал — да как! Когда на 17-й минуте после ошибки Андрея Маркова Сундина так вывели на угол вратарской площадки, казалось, что мастер такого уровня забьет с закрытыми глазами. Но шайба вновь оказалась у Набокова, и капитан шведов схватился за голову, не веря своим глазам.

У России до перерыва могли забить Ковалев и Малкин. Не забили. Но игра, рассудительная и внятная, не давала серьезных поводов для беспокойства.

Второй период начался с нашего удаления — на лавку сел Харитонов. Теперь Холмстрем щелкал что есть силы в ближнюю «девятку» — вновь был безупречен Набоков.

Пожалуй, это была последняя неприятность нашей команды в матче. Вскоре у шведов был удален Бэкман. Крикунов вне очереди выпустил на лед первое звено, Ковалев выехал из угла площадки, «обыгрался» с Андреем Марковым и с такой силой влепил шайбу в дальнюю «девятку», что стоявший на ее пути Дацюк чудом успел убрать голову — иначе не миновать ему больницы. 1:0!

После этого шведов размазали по туринскому льду, как манную кашу. Менее чем через минуту исправился за первый период Афиногенов — умно откинул шайбу Яшину, тот бросил, а Овечкин оказался первым на добивании. У восходящей звезды «Вашингтона» — уже два гола на Олимпиаде!

Скандинавы, конечно, пытались что-то предпринять — но «безбашенности» времен игры со Словакией у россиян уже не было. Они и в меньшинстве помогали Набокову чем могли, хотя пару трудных бросков ему пришлось вытащить.

А когда наши пережили две минуты игры вчетвером и на лед выскочил удаленный Жуков, вдруг родился третий гол. Против троих россиян оставался лишь один Лидстрем, и знаменитого защитника «Детройта» наши «развезли» как ребенка. Жуков оставил шайбу Малкину, тот в одно касание переправил ее Сушинскому — и блистающий в этом году в «Рейнджере» голкипер Лундквист капитулировал в третий раз. После чего в Palasport Olimpico зазвучало знакомое и родное: «Нас не догонят!»

Окончательно поставил шведов и Лундквиста на колени Козлов — первую шайбу в Турине записало на свой счет номинально четвертое звено сборной. Забивал россиянин после шикарного паса Фролова с правого фланга, причем бросок с ходу метров с семи выглядел еще более шикарным — в самую паутину! Довершил разгром «Тре Крунур» молнией умчавшийся на рандеву с голкипером «Рейнджере» Афиногенов. Лундквист был уже даже не на коленях — он беспомощно раскорячился во вратарской зоне, пропустив шайбу между щитками. 5:0 — точь-в-точь как у Аргентины с Ямайкой в хите группы «Чайф»!

Все полевые игроки российской команды, выступая перед журналистами, отмечали огромный вклад в победу Набокова. Сам же голкипер отвечал на вопросы не меньше целого хоккейного периода.

— Давно не сталкивались с таким вниманием?

— Со времен полуфинала плей-офф Кубка Стэнли. Такое ощущение, будто в Канаде опять очутился. Но это же здорово, когда мы выигрываем и все улыбаются! Я не против, чтобы такая же словесная нагрузка выпадала на меня и после каждого последующего матча.

— Насколько волновались — все-таки матч в составе сборной был для вас первым?

— Старался настроиться на него, как на обычную игру. Хотя чувства, конечно, были иными. К матчам за клуб ты привык, воспринимаешь их как что-то обычное. А тут одно слово — Олимпиада! Очень необычные чувства, когда надеваешь эту майку и играешь за свою страну. Не могу сказать, что я думал о поездке в Турин все последние месяцы — это не позволял сделать тяжелейший календарь. Задумался, только когда сел в самолет.

— В НХЛ вы семь лет назад тоже дебютировали на «ноль», отразив 39 бросков от могучего «Колорадо».

— Тогда «Сан-Хосе» вничью сыграл. А сборная победила. Значит, дебют в ней удался еще больше!

— Задело, что не вышли на лед в первом матче?

— Постарался не нервничать по этому поводу. Это же решение тренера. Почему оно было принято, он не объяснял, а я не спрашивал.

— Сыграть насухо для вас было важно?

— Только на последней минуте матча. Вначале думал только о том, чтобы выиграть.

— Ждете звонка с поздравлениями от Третьяка?

— По-моему, он приезжает в Турин 18 февраля, и я буду очень рад его видеть. У нас с Владиславом Александровичем очень теплые отношения, мы не виделись два года, и нам будет о чем поговорить.

— Против Казахстана, где вы родились, играть желаете?

— Да, хочу. Нам нужны два очка в каждом матче, а против кого они — без разницы.

— У вас какой-то особый шлем…

— Он изготовлен специально к Олимпиаде, по особому заказу. На нем изображена акула, которая ест лодку с флагами всех стран — наших соперниц.

После матча со Швецией пришла пора перевести дух и проанализировать то, что происходило с нашей сборной в начале Игр-2006.

* * *

Как не стоило предаваться излишнему унынию после встречи со Словакией (в чем меня тем вечером убеждал по телефону Касатонов, наблюдавший за турниром дома в Нью-Джерси), так и разгром Швеции не должен был вызывать эйфории. Он и не вызвал, судя по высказыванию вице-капитана команды Дарюса Каспарайтиса:

— Рано радоваться. Мы еще ничего не выиграли. Шведы играли против нас так же, как мы против словаков.

Какое из двух лиц сборной России-2006 настоящее, только предстояло выяснить. Краткосрочные выводы, как выяснилось, она делать умеет — за 18 часов оправиться от удара и растерзать шведов, у которых было на восемь с половиной часов отдыха больше и которые играли в первый день не со Словакией, а с Казахстаном, — это дорогого стоило. Но успех во встрече со Швецией — это победа на задетом самолюбии. А чтобы выиграть такой турнир, нужны класс и стабильность.

Объединяло эти две команды только одно, очень важное для глаза, но не для результата качество — зрелищность. Такая россыпь талантов, как Дацюк и Ковалев, Ковальчук и Овечкин, Яшин и Афиногенов, Сушинский и Малкин, Козлов и Королюк, иначе играть попросту не могла. Подумать только: даже в четвертом нашем звене каждый из троих форвардов способен был сделать гол сам, из ничего, а уж когда они объединяли усилия, получался красавец гол Виктора Козлова шведам. Когда еще такое было?

«На этой Олимпиаде мы с полным основанием можем назвать себя Бразилией в хоккее, — рассуждал я в “Спорт-Экспрессе”. — Да и наша история сопоставима с бразильским футбольным статусом пентакампеонов. Но разве южноамериканцы выигрывали всегда и везде? Разве не было у них периода после 1970-го и до 1994 года, когда они не поведши ни на одном чемпионате мира? Разве стремление к красоте и удовольствию не захлестывало их так, что побеждали более сухие и прагматичные?»

Каспарайтис говорил:

— В матче со Словакией мы получли хороший урок Мы осознали, что на лед надо выходить для того, чтобы выигрывать, а не только играть в красивый хоккей. Хорошо бы, чтобы матч со шведами придал нам уверенности, но только не самоуверенности. Потому что в этом случае ошибки, которые мы совершили в первом матче, могут быть повторены.

Интересно было послушать, что в послематчевых интервью говорили наши энхаэловцы американским журналистам. Не раз ведь бывало, что в одной стране люди высказываются так, а в другой — совсем иначе (достаточно вспомнить интервью наших хоккеистов «Ак Барса» в сезон локаута). Вопросы, кстати, заокеанские коллеги задавали не такие, как мы, — более, я бы сказал, философские. И вот Каспарайтиса спросили:

— Что значит Олимпиада для нынешних молодых российских хоккеистов — Ковальчука, Овечкина, Малкина?

— Традиция сражаться за свою страну возвращается, — сказал вице-капитан. — В предыдущие годы некоторые люди приходили в сборную, чтобы в ней просто присутствовать. А молодое поколение приезжает биться изо всех сил и выигрывать.

Овечкин к тому моменту отметился на табло в Турине уже дважды. Пусть он показывал снайперские подвиги в НХЛ, но там — 82 матча в регулярном чемпионате, а здесь каждая игра бесценна! И при этом ему хоть бы хны — как забивал в НХЛ, так и продолжил в Турине. И не какие-то эстетские, как он привык, а самые что ни на есть, по энхаэловской терминологии, «мусорные» голы — подставив клюшку под бросок Гончара, ринувшись на добивание после выстрела Яшина. И еще успевал пачками расплющивать соперников по бортам.

— Такое впечатление, что в Олимпиадах вы участвовали всю жизнь, — сказал я Овечкину после матча со шведами.

— Уверенность действительно присутствует, — не моргнув глазом ответил 20-летний житель столицы США. — Ты знаешь, что представляешь свою родину, свою семью, своих друзей и родных — вот эта самая уверенность и появляется. У нас хорошая команда, никто ни на кого не давит — и чувствуешь себя спокойно.

Как все на словах просто у этих молодых, а? На вопрос, сильно ли переживал поражение от Словакии, Овечкин мигом ответил: «Я его тут же забыл». До такой степени, что в автобусе, отвозившем команду со стадиона в Олимпийскую деревню, хоккеист… заснул. Акклиматизация сказалась. А когда проснулся, посмотрел в номере со своим «руммэйтом» Малкиным по DVD полторы серии комедии — и вновь заснул. А на следующий день не оставил от Швеции мокрого места. Ну и нервная система, скажу я вам!

Эта уверенность Овечкина передалась и Малкину, которого Каспарайтис назвал одним из лучших игроков матча со шведами. И был прав — причем магнитогорец, игрок хотя и габаритный, но более, казалось бы, мягкий, чем Овечкин, взял пример с друга и тоже начал крушить соперников по бортам. Нет, ни черта они не боятся!

Не забивал пока Ковальчук, но второй снайпер HXЛ играл простуженным. А класс, несмотря на отсутствие голов, все равно показывал. За два последних года «атлант», казалось, явно заматерел. В начале Олимпиады он не удалялся в самые ненужные моменты матчей (0 минут штрафа в двух матчах), охотно делится шайбой с партнерами по звену. Его пас на дальнюю штангу Ковалеву в момент второго гола словакам был, без преувеличения, ларионовским — как и вся комбинация. «Эта тройка играет в советский хоккей», — сказал мне после встречи со словаками Касатонов. Разве была бы она способна на такой хоккей, если бы Ковальчук выбивался из общего ритма?

— Илья может играть сильнее, — сказал после встречи со шведами Крикунов. — Но, во-первых, он совсем недавно болел и принимал таблетки. И потом, «красному» звену Дацюка (именно в манишках такого цвета выходит эта тройка на тренировки. — Прим. И. Р.) было тяжеловато: видимо, «подкормили» мы их прилично в предыдущем матче. Хотя и забили они гол в большинстве, сегодня у них хорошей командной игры не было.

* * *

«Команда начинается с вратаря» — так называется книга легендарного футбольного голкипера Рината Дасаева. Какое подтверждение этому мы получили в первые дни Турина! Брызгалов не выручал (хотя нельзя сказать, что грубо ошибался) — и был «пожар» в защите с пятью пропущенными голами. Набоков вытаскивал все — результат вы знаете. Это Олимпиада, где выручать — надо. Где нет «своих» и «чужих» углов, неберущихся бросков и «мертвых зон». Это жестокий турнир, где ты можешь быть даже непосредственно в голах не виноват, — но если пропустил пять шайб, значит, должен быть готов за это отвечать. По всей строгости.

— Набоков здорово работал — моменты-то у наших ворот были, и не только в первом периоде, но и на протяжении всей игры, — сказал Крикунов.

— Уверенность команде передалась от вратаря?

— Это всегда так. Если вратарь плохо играет, защитники автоматически начинают трястись. И пас не отдадут, и борьбу проигрывают — настоящая катастрофа! Связь с игрой голкипера тут прямая.

— Решение поставить на матч со шведами Набокова вы приняли еще до игры со Словакией?

— Нет, после, о чем и объявил на пресс-конференции. Если голкипер не ловит шайб, надо принимать какие-то решения. А то, что Брызгалов вышел на матч со Словакией, — это моя ошибка.

— Теперь можно сказать, что Набоков — вратарь номер один на этом турнире?

— Наверное. Мы дали шанс одному, потом другому — и Набоков этот шанс использовал. Он будет играть и дальше, а если в какой-то момент ему станет тяжело, поможет Соколов.

— Для Брызгалова Олимпиада закончена?

— Если остальные два вратаря будут живы-здоровы, то да.

— На олимпийском сайте Брызгалов сказал, что не понимает, чего от него хотят тренеры. Что скажете об этой фразе?

— Брызгалов — это Брызгалов, одно слово — вратарь. Зачем на него обижаться?

Признание Крикунова в собственной ошибке после первого же матча прозвучало сильно, хотя формулировки в отношении Брызгалова (который в общем-то ни одного гола не «привез») выглядели неоправданно жесткими. Это был первый, ма-аленький такой сигнальчик, повод для размышлений. Но на него мало кто со стороны обратил внимание.

Удивительно представить, что для Набокова, полуфиналиста последнего Кубка Стэнли, в 30 лет матч со Швецией стал дебютом в сборной России. Это ведь тоже драматический сюжет — десять лет (!) добиваться права играть за свою национальную команду, а добившись, пропустить из-за травмы Кубок мира, поехать-таки на Олимпиаду — и отыграть первый матч насухо.

— Нам очень хотелось, чтобы Набоков сыграл на ноль, — сказал Каспарайтис. — Он действовал так, что от него нам передалась уверенность.

Комплименты в адрес Набокова расточали и многие другие, в том числе Вишневский — одноклубник Брызгалова. И сам Брызгалов во время «четвертого тайма» своего коллеги (почти час он безотказно отвечал на вопросы журналистов) на глазах у всех подошел к Набокову и поздравил его.

А я вспоминал свой первый разговор с Набоковым в начале осени 97-го, когда вратарь только приехал в «Сан-Хосе» из «Динамо». Он еще не уехал почти на три сезона в фарм-клуб, не женился на американке, не получил российский паспорт (жил со старым советским, с которым, на свою беду, и играл за Казахстан в 94-м году на чемпионате мира в группе С), только в мечтах был основным голкипером «Шаркс»… И говорил: «Я очень хочу получить право играть за сборную России и верю, что это все-таки произойдет».

Иногда, чтобы мечта сбылась, приходится ждать десять лет.

За первые два дня Олимпиады стало ясно, что роль вратаря для этой сборной России — огромна. Будь у нас защитники с таким классом и опытом, что до голкипера шайба доходила бы по большим праздникам, — одно дело. Но так уж вышло, что у этой сборной — явный перекос в сторону атаки, а значит, контрвыпады и опаснейшие броски соперников неизбежны. Не выручи Набоков в двух-трех эпизодах первого периода матча со шведами — все могло повернуться так же, как со Словакией.

* * *

Второй матч показал, что наша команда поддается управлению — и это первая на турнире заслуга главного тренера. Не будь у него никакого авторитета, сборная России играла бы точно так же, как со Словакией, — кто в лес, кто по дрова, без намека на порядок.

— Как мы провели эти 18 часов между матчами? — переспросил Крикунов. — Разбирали прошедший матч — почему пропустили так много атак. И смотрели игру Швеции с Казахстаном, искали у противника сильные и слабые стороны — как перекрыть одно и воспользоваться другим.

— Но ведь шведы матч со слабым соперником играли.

— Не важно. Надо было понять сам принцип их игры. От соперника он не зависит. И мы его поняли. У них все время один из форвардов перед чужим вратарем играет, словно приклеенный к площади ворот. Мы это учли. Сработало.

Сработали и призывы Крикунова к ответственной игре в обороне. Капитан сборной Ковалев (уже забивший на турнире, как и Овечкин, два гола) объяснил:

— Со Словакией мы слишком много внимания уделили атаке и часто фолили. Играя в меньшинстве, потратили много сил, и к концу матча каждая контратака словаков была для нас головной болью. Со Швецией учли уроки, сыграли попроще, построже, выполнили тренерское задание.

Если человек с таким авторитетом, как Ковалев, отдельно подчеркивал выполнение тренерского задания, — значит, контакт энхаэловцев с Крикуновым в тот момент был налицо. И сам главный тренер не проявлял признаков зацикленности на каких-то решениях. А умение оперативно реагировать на ситуацию — одно из главных качеств, которое должно быть присуще руководителю команды на подобном турнире.

Правда, что касается публичного признания Крикунова в ошибке с Брызгаловым, то можно было напомнить «коучу» об отсутствии тренера вратарей, который мог бы дать боссу правильный совет. Нервозное, какое-то взвинченное состояние Брызгалова было заметно даже журналистам во время небольшого интервью после приезда в Олимпийскую деревню. И по этой, и по многим другим причинам выбор в его пользу стал полной неожиданностью. И не слишком, признаться, объяснимой.

Отмечу и то, что Крикунов показал умение «передергивать» звенья, если у какого-то из них не идет игра, — еще после первого периода матча со Словакией Малкин перебрался от Овечкина и Афиногенова к Сушинскому и Харитонову, а Яшин проследовал в обратном направлении. И Овечкин обе свои шайбы забил именно после этой перестановки центрфорвардов, и Сушинский с Афиногеновым отличились, и Малкин заиграл совсем по-другому. На то, чтобы принять важное решение, Крикунову потребовалось всего 20 минут чистого времени!

У него «кухарка не управляла государством» — каждый в команде занимался своим делом. Ковальчук, Овечкин, Яшин и Афиногенов, по признанию Крикунова, были освобождены от игры в меньшинстве и берегут силы для штурма чужих ворот. На реализацию большинства все чаще вне очереди выходило первое звено.

Видеоразборами игр соперника, как видим из истории со Швецией, Крикунов тоже не брезговал. То есть по первому ощущению представления о старомодности нашего главного тренера, нежелании впитывать что-то новое на Олимпиаде не подтверждались. Как выяснится позже — только по первому.

Кто мог тогда представить, что именно шведы возьмут в Турине золото?…

Я писал в «Спорт-Экспрессе»: «Почувствовать себя командой по ходу такого молниеносного турнира очень непросто, зато потерять это чувство — проще некуда. Дорожите тем, что у вас родилось в матче со шведами. И не забывайте, ни на секунду не забывайте о словацком уроке. Жестоком и своевременном.

Если же вам нужно чуть-чуть оптимизма — то вспомните, с чего начала в Солт-Лейк-Сити-2002 чемпионская сборная Канады. Начала она с уничижительного разгрома от шведов — 1:5. Не пинал ее в тот момент только ленивый. А закончилось все роскошным финалом Канада — США — одним из лучших матчей в истории Олимпиад. Хорошо смеется тот, кто смеется последним».

С одной стороны, могу себя похвалить — тенденцию я подметил верно. Вот только в полной мере сработала она не на Россию, а на Швецию.

* * *

Травмы на турнире между тем следовали одна за другой. Доминик Гашек досрочно вернулся в Оттаву, его партнер по команде Патрик Элиаш — в Нью-Джерси. «Сломался», увы, и наш Фролов. А в матче Чехия — Финляндия едва не остался калекой один из лучших форвардов мира.

…Яромир Ягр без движения лежал в луже крови на льду Palasport Olimpico. Мгновениями ранее — а если быть совсем точным, то через семь минут три секунды после начала второго периода матча Чехия — Финляндия — мир увидел ледовое преступление, которое, как тогда казалось, сравнимо разве что с травмой, нанесенной Бобби Кларком Валерию Харламову в суперсерии-1972.

Ягр держал шайбу у левого борта в чужой зоне, стремясь избавиться от опеки одного из финских защитников. Судья к этому моменту уже поднял вверх руку, собираясь удалить кого-то из финнов за другой фол. Ни на какую ударную позицию лучший снайпер чемпионата HXЛ-2005/06 не выходил, опасности воротам соперника не представлял. И вдруг откуда-то сбоку, разогнавшись едва ли не из середины зоны, подлетел нападающий «Ванкувера» Яркко Рууту. И чудовищным ударом локтем вбил голову чеха в борт, как гвоздь молотком. С каждым новым повтором становилось все более дурно: казалось, что в момент контакта с бортом голова Ягра сплющилась вдвое. Не осталось сомнений и в намеренности действий Рууту: это было «убийство» с целью обезглавить чехов. Что в итоге и удалось.

Пока я наблюдал за этой мерзостью из ложи прессы Palasport Olimpico, мой коллега Павел Стрижевский смотрел ее по телевизору в пресс-центре другого дворца, Torino Esposizioni, в компании известнейшего журналиста газеты USA Today Кевина Аллена. Едва произошло нападение на Ягра, как Аллен, еще не успев разглядеть игровой номер финна, без сомнений заявил: «Это почерк Рууту. В НХЛ он известен тем же самым».

В преднамеренности нарушения не сомневался и главный тренер чехов Алоис Гадамчик.

«Конечно, хоккей — суровая игра, но это действие было направлено персонально против Ягра», — сказал он страшно охрипшим голосом на пресс-конференции. Пожав, правда, перед ее началом руку своему коллеге Эркке Вестерлунду. Совсем уж политкорректными они стали в этой своей объединенной Европе…

Даже капитан финнов Теему Селянне, когда я спросил его об отношении к поступку партнера, не стал его «отмазывать».

— Я не видел момента удара, — правда, оговорился Селянне. — Но страшно видеть, когда кто-то — будь он твой одноклубник или противник — оказывается в такой ситуации. Это кошмар. Такого не должно быть! Я хорошо знаю Яромира, он великий игрок и замечательный человек, и всем сердцем сейчас с ним.

Виктор Козлов, с которым я поговорил на эту тему, был уверен:

— Рууту хотел нанести Ягру травму — сомнений в этом у меня почти нет. Такие удары случайными не бывают. Яромиру крупно повезло, что он вчера смог вернуться на лед. Кстати, вышел он уже в новом шлеме.

— Не удивлены, что чехи позволили Рууту уйти со льда на своих двоих?

— Удивлен, и даже очень.

Рууту запросто мог сделать Ягра инвалидом, а если бы не шлем — то и просто убить.

Если бы в этом здоровенном финне была хоть капля сострадания, если бы он без задней мысли хотел применить против Ягра чистый силовой прием, то уж по крайней мере подъехал бы к чеху и извинился. Но нет, игрок «Ванкувера» спокойно, даже как-то вальяжно отправился на собственную скамейку. Камеры показали его лицо. Рууту ухмылялся, даже не стараясь своей мимики скрыть. И охотно обменивался с партнерами какими-то шутливыми репликами.

Спустя несколько секунд его выгнали до конца матча, из-за чего он и не появился в смешанной зоне перед так желавшими его видеть репортерами со всего мира. Но свое дело Рууту уже сделал. Ягр был казнен при счете 1:1 и при равной игре, а закончилась она уверенными 4:2 в пользу финнов. Это была одна из самых циничных побед в истории хоккея.

Какова дальнейшая судьба Рууту? На этот счет перед началом пресс-конференции высказался руководитель пресс- службы ИИХФ Шимон Шемберг. И веяло от этого высказывания неуместным в данном случае формализмом.

— Судьбу Рууту вправе решать высший орган олимпийского хоккейного турнира — его директорат. В него входят по одному представителю каждой страны-участницы, а возглавляет президент ИИХФ Рене Фазель. Следующее плановое заседание директората запланировано на понедельник. Сегодня суббота. А значит, если не состоится срочного, внеочередного заседания, завтра в матче с Канадой мистер Рууту сможет выйти на лед. Чтобы был созван внеплановый Директорат, его чешский представитель должен обратиться с такой просьбой к мистеру Фазелю. Пока такого запроса не было, а значит, никаких моментальных акций против мистера Рууту предпринято не будет.

Все это звучало так, будто речь шла о каком-то рядовом эпизоде, каких в каждом хоккейном матче — сотни. И даже слово «мистер» в применении к Рууту выглядело каким-то неуместным расшаркиванием. Если бы такое произошло где-нибудь на улице Хельсинки или Праги, человека посадили бы в кутузку, и надолго. А здесь, видите ли, нужно ждать планового заседания Директората. Пока у него выходные, иди, дорогой Рууту, круши канадцев, вбивай их локтями в борт по голове!

Канадцы, правда, не лыком шиты. И если кто-то из них воздал бы Рууту сторицей, его было бы ни капли не жалко. Как не было бы жалко, даже если бы он на выходе из Palasport Olimpico получил от кого-то из возмущенных фанатов по лицу. Потому что его поступок против Ягра выходил за рамки спорта и был, извините, достоин наказания вне площадки.

Я спросил обоих тренеров, не может ли этот эпизод стать роковым для дальнейшего участия игроков из HXЛ в олимпийских турнирах. Сказал же Билл Дэйли, что все будет зависеть от количества травм в Турине. А их уже хватало — Гашек, Элиаш, Фролов… Вестерлунд, естественно, в своем репертуаре ответил, что ничего не видел и потому высказаться не может, хотя звезд, конечно, надо беречь (вам ли это говорить, господин лицемер!) Гадамчик же сказал: «Думаю, да, может. Зрители ходят на звезд, а Ягр — звезда номер один. Таких людей нужно защищать от подобных выходок».

Ягру, слава богу, повезло. На лед он, конечно, не вернулся, и после матча его на стадионе не было — но худшие опасения не подтвердились. Обошлось даже без сотрясения мозга — чего при такой силе и жестокости удара Рууту избежать, казалось, было невозможно.

Ну и пару слов об игре команд, с которыми россияне могли встретиться в плей-офф (и с обеими — встретились). Главным впечатлением от нее стали неуверенные действия чешского вратаря Томаша Вокруна, на совести которого как минимум два из четырех пропущенных голов, а намертво он шайбу не фиксировал даже в самых простых ситуациях. Флюиды этой нервозности передались партнерам, и ни о какой свойственной чехам железной организации игры не было и речи. Финны в продуманности действий заметно превосходили соперника.

Часа два после этого безобразия я чувствовал себя чехом. Хорошо, что с Ягром все закончилось благополучно. Это было в тысячу раз важнее, чем результат.

* * *

18 февраля

Казахстан — Россия — 0:1 (0:0, 0:1, 0:0)

Россия: Набоков. А. Марков — Д. Марков, Ковалев — Дацюк — Ковальчук. Тютин — Волченков, Афиногенов — Яшин — Овечкин. Гончар — Каспарайтис, Сушинский — Малкин — Харитонов. Вишневский — Жуков, Королюк — Козлов — Фролов.

Гол:

2 период. Харитонов (Сушинский, Малкин), 31:38 (0:1).

Турин. Групповой турнир. Torino Esposizioni. 3660 зрителей.

19 февраля

Россия — Латвия — 9:2 (3:1, 3:0, 3:1)

Россия: Набоков (Соколов, 40.00). А. Марков-Д. Марков, Ковалев — Дацюк — Ковальчук. Тютин — Волченков. Афиногенов — Яшин — Овечкин. Гончар — Каспарайтис, Сушинский — Малкин — Харитонов. Вишневский — Жуков, Королюк — Таратухин — Козлов.

Голы:

1-й период. Ковальчук (Ковалев, Д. Марков), 7:26(1:0). Сушинский (Харитонов, Гончар), 9:15 (2:0 — бол.). Ципрусс, 9:55 (2:1 — мен.). Ковальчук (Дацюк), 12:36 (3:1).

2-й период. Ковальчук (Ковалев, Дацюк), 23:32 (4:1). Козлов (Яшин), 25:45 (5:1). Ковальчук (Дацюк), 35:16 (6:1).

3-й период. Яшин (Козлов, Жуков), 41:58 (7:1). Малкин (Сушинский, Вишневский), 47:32 (8:1). Овечкин (Козлов, Яшин), 56:27 (9:1). Редлихс (Берзиньш), 58:04 (9:2).

Турин. Групповой турнир Torino Esposizioni. 4310 зрителей.

Столкновение в середине второго периода с игроком сборной Казахстана Огородниковым стало роковым для форварда четвертого звена Александра Фролова. Еще до перерыва мониторы несколько раз показали массажиста нашей сборной, колдующего над плечом нападающего «Лос-Анджелеса», а на третий период Фролов не вышел: его место в четвертом звене занял Овечкин. После матча худшие опасения подтвердились — «полетели» связки. В общем-то медперсоналу сборной это стало ясно еще по ходу игры.

Через несколько часов Фролов вылетел из Милана, куда его довезли на машине, прямым рейсом в Лос-Анджелес. Сборная осталась без одного из лучших своих силовых форвардов, который успел отметиться на турнире роскошным голевым пасом Козлову в матче со шведами. Субботним же вечером вместо Фролова на Игры под 22-м номером был заявлен нападающий ярославского «Локомотива» Таратухин. Недаром генеральный менеджер сборной Павел Буре «пробил» ему и другому запасному — Куляшу экипировку российских олимпийцев. Одному она уже пригодилась.

Через пару часов после матча с Казахстаном работники нашей сборной возмущались: зачем своих-то так бить?! В НХЛ у россиян существует джентльменское соглашение — своих не трогаем. А игроки Казахстана — те же наши. Тем не менее Фролову пришлось уехать с Олимпиады, Королюку в самом начале матча оставили жутковатый кровавый след на лбу и вдобавок ко всему болезненный удар по ребрам получил Вишневский.

Было подозрение даже на перелом, но вечером стало известно, что оно, слава богу не подтвердилось. Иначе пришлось бы сразу задействовать и Куляша.

— Я так понял, что русские против русских с особым настроем выходят, — сказал после игры с Казахстаном Алексей Ковалев. — Завтра, думаю, еще сложнее будет. Латыши — не подарок.

Сборные России и Латвии выходили на лед Torino Esposizioni под ожесточенный бой латвийских барабанов. Да и болельщиков у наших вчерашних соперников на трибунах, как ни странно, было больше. И надежды они питали серьезные — не случайно же днем ранее, настраиваясь на Россию, латвийская команда безропотно подарила победу Швеции и даже не выпустила на лед своего основного вратаря Артура Ирбе. Учитывая, что Казахстан оказал России более чем достойное сопротивление (если бы не игра Набокова, мог бы и сравнять счет), перспективы Латвии смотрелись совсем не безнадежными. Уж больно непредсказуема эта Олимпиада, которая уже подарила, к примеру, чудеса в исполнении сборной Швейцарии — победы над чехами и канадцами.

На трибунах в этот день было колоритно. Латыши перед началом игры растянули знамя едва ли не на полтрибуны. Как рассказал главный редактор одной из латвийских газет, мало того, что он и трое его репортеров работали в ложе прессы, еще шестеро (!) взяли отпуск за свой счет, приехали в Турин и расположились на противоположной трибуне.

Посреди латвийских и российских реял литовский флаг, и было непонятно — то ли его обладатели пришли поддержать соседей-латвийцев, то ли своего соотечественника, вице- капитана сборной России Каспарайтиса. Были заметны на трибунах и оранжевые голландцы, и белорусы, пришедшие поболеть за своего идола Крикунова. Но самое большое удивление вызвал… бразильский флаг. Откуда он взялся? Что символизировал? Впрочем, сидели болельщики со знаменем страны диких обезьян на самой верхотуре противоположной от ложи прессы трибуны, так что добраться туда можно было, только пожертвовав самим хоккеем.

В самом низу той же трибуны расположились болельщики «Динамо» с тремя клубными флагами, наклеенными на большие стяги России. Судя по всему, это был ответ на критику со стороны фанатов других клубов, которые после первых матчей Олимпиады упрекали бело-голубых в отсутствии символики страны на полотнищах, которые они вывешивают в Турине.

Мой коллега Павел Стрижевский поинтересовался у динамовцев, насколько обоснованны слухи о драках наших фанатов со словацкими во время и после стартового матча Олимпиады для нашей сборной. Подробностей фаны не сообщили, сказав лишь, что драка действительно была и что словаки оказались разгромлены. Впрочем, что еще они могли сказать?

В завершение болельщицкой темы нельзя не упомянуть о творчестве трех поклонников Александра Овечкина, сидевших рядком в красных футболках, на которых фамилия их кумира была написана по слогам. Самое удивительное в том, что их обладателями оказались не россияне, а… швейцарцы.

После игры с Казахстаном Ковалев говорил:

— Сегодня — самый тяжелый, четвертый день акклиматизации, и мы все на льду это чувствовали. Надеюсь, что с завтрашнего дня станет легче.

И вправду, стало. Не знаю, что тому послужило причиной — утроенный настрой после невыразительной игры с Казахстаном, акклиматизация или что-то другое, — однако темп Россия задала сумасшедший. Малкин, едва отбыв наказание, выскочил со скамейки и помчался на встречу с Ирбе, не забил — но это была только присказка. Сказка началась позже.

Днем ранее Крикунов, пусть и не в слишком жесткой форме, покритиковал Ковальчука за излишний индивидуализм, а также ошибку, приведшую к выходу казахстанца Уппера один на один с Набоковым. Критика выглядела справедливой. Казалось, что Ковальчук зациклился на том, что никак не может забить, и в какой-то момент, стремясь все сделать сам, перестал замечать партнеров.

— Я понимаю, отчего это происходит, — многозначительно заметил Крикунов. — Знаю, что надо переключить что-то в голове, щелкнуть выключателем — и все встанет на место.

Ковальчук забил в ворота Латвии четырежды. На любой вкус. За два периода. Так состоялся первый не только покер, но и хет-трик Олимпиады. Бейсболки, правда, на лед не полетели — нет у России такой энхаэловской традиции. Правда, добраться до рекорда Буре-старшего, установленного в полуфинале Нагано-98, ему не удалось.

Кому-то еще вклиниться между голами разбушевавшегося снайпера было непросто. Но это удалось Козлову, который после первого перерыва был переведен Крикуновым в звено Яшина — в обратном направлении, в четвертое, отправился Афиногенов.

Россияне в перерыве между вторым и третьим периодами сменили голкипера: Крикунов резонно решил, что лучшего шанса дать Соколову понюхать олимпийского пороху не представится. 24-й наш хоккеист оказался задействованным в туринском турнире. Набоков же, надевший красную бейсболку сборной, получил период на передышку перед главными испытаниями.

Третью 20-минутку наши с толком использовали для того, чтобы дать отметиться на табло игрокам, которые до того на Олимпиаде не забивали, — Яшину и Малкину. Для снятия голевого психологического барьера — штука весьма полезная. Теперь голы были на счету уже десяти наших олимпийцев.

Под конец Яшин, Козлов и Овечкин организовали совсем уж издевательский гол. Но латвийские болельщики и тут не прекратили лупить в барабаны. Хотя счет 9:2 стал самым крупным на Олимпиаде. Трудно было поверить, что нашей сборной противостояла та самая команда, которая сыграла вничью с США.

— Насколько принципиальна для вас сейчас игра против сборной России? — спросил я после матча Ирбе.

— Не будем скрывать, что наши хоккеисты в 40-е годы учили русских мастеров хоккея с мячом играть в хоккей с шайбой. Они приехали в Москву, играли за ВВС, были выдающимися хоккеистами. Что ж, россияне оказались очень хорошими учениками, и долгое время сборная Советского Союза господствовала в мировом хоккее.

— И вы за нее успели поиграть.

— Да, успел. Но было очень приятно, когда возродилась наша страна, мы опять стали свободными, и удалось сыграть за Латвию. Первая игра против россиян, на чемпионате мира в Швейцарии, мне не удалась, зато потом были две победы. Но сейчас, на Олимпийских играх, — холодный душ.

— О замене после пятого пропущенного гола попросили вы сами?

— Я никогда в жизни не просил меня заменить.

То, что мы так красиво и крупно обыграли Латвию — конечно, здорово. Покер Ковальчука — тоже вещь замечательная. Но все это не значило ровным счетом ничего по сравнению с тем, что начиналось в жизни нашей сборной теперь. Думалось: только бы не расплескаться, не разменяться на таких соперников!

Крикунов:

— После матча с Казахстаном у нас с игроками состоялся разговор, я просил не наступить на те же грабли. И уже по разминке было видно, что команда готова. Нам удалось забить быстрые голы, и это повлияло на результат. Играли с настроем, с воодушевлением, Дацюк отдавал великолепные передачи, Ковальчук забивал. На протяжении двух периодов хорошо действовал Набоков, но в третьем мы решили дать сыграть Соколову — чтобы и у него была игровая практика. Заканчивали матч с семью защитниками, поскольку небольшую травму получил Волченков.

— Сказалось ли то, что прошел пик акклиматизации?

— Больше сказался настрой. Сегодня пятый день, и нельзя сказать, что акклиматизация позади.

— Такая красивая, убедительная победа — а по вам не скажешь, что вы светитесь от счастья.

— Так соперник не тот! Мы же еще не выиграли тут ничего.

— Вам все равно, с кем встречаться в четвертьфинале?

— Наверное, не совсем все равно. Но выбора, кажется, уже не будет — похоже, попадем или на чехов, или на канадцев.

— По стилю какой соперник нам лучше подойдет?

— Тут не угадаешь. Видите, что здесь творится? Швейцарцы взяли и канадцев обыграли.

— Если попадем на канадцев, кто будет запасным вратарем?

— Соколов.

— Даже несмотря на неудачный опыт игры с канадцами?

— Так все равно же Набоков будет играть!

— Не боитесь, что, забив девять голов, команда может расплескаться?

— Нет. Игроки стали беречь себя, когда счет стал 6:1, не напрягались особо.

— Кого вы назвали бы лучшими игроками сборной по итогам четырех матчей, а от кого ждете большего?

— Лучшие — Набоков, Дацюк, Ковалев. Из защитников — Андрей Марков. От кого жду большего? Думаю, что Овечкин должен сыграть посильнее. По крайней мере так, как в прошлом году.

* * *

Накануне заключительного матча в группе, против команды США, я побеседовал с генеральным менеджером сборной Павлом Буре. Русская Ракета, объявивший об окончании карьеры игрока только после утверждения в новой роли, внешне держался более чем уверенно. Но от ответов на все острые вопросы старательно уходил, что ему вообще всегда было свойственно.

— Впервые в России используется система с генеральным менеджером, который определяет состав сборной. Насколько, по-вашему, эта схема у нас срабатывает и есть ли у нее будущее?

— Это не эксперимент, а выход на мировой уровень. Во всем мире существует такая практика — генеральный менеджер набирает команду, а главный тренер с ней работает. Эта система давным-давно доказала свою правомерность, и я очень рад, что наша федерация пришла к этому.

— Ваше назначение было инициативой ФХР или Олимпийского комитета России?

— Нет, ОКР к этому отношения не имеет. Он только утвердил назначение, которое являлось прерогативой федерации хоккея.

— Строгий костюм менеджера сборной изменил ваше мировоззрение? Ведь еще в августе, в Риге, в дни матча футбольных сборных Латвии и России, вы говорили, что не исключаете своего возвращения на лед.

— Не знаю даже. Наверное, больше ответственности чувствую. Когда ты играешь, можешь выйти на лед и попытаться забить гол. Ты четко знаешь, что зависит от тебя, а что — нет. Здесь же ты должен быть уверен в тех ребятах, которые выходят на площадку.

— Вы наблюдаете за играми в Турине глазами менеджера, игрока или болельщика?

— Я смотрю матчи как член команды. У нас есть тренерский штаб, руководство, игроки, обслуживающий персонал, и мы все — одна команда. Каждый в равной степени переживает и делает все возможное для того, чтобы мы выигрывали.

— В чем эта сборная превосходит предыдущие — те, что были в Нагано и Солт-Лейк-Сити, — а в чем, может быть, уступает?

— Могу сказать, что ребята, которые здесь находятся, — лучшие из тех, кто у нас есть и кто хочет выступать за сборную.

— Кого из тех, кто по разным причинам не попал в Турин, вы тоже хотели бы здесь видеть?

— Всех, кто получил травмы. Но еще раз повторю: не хочу думать о том, что могло бы быть. Очень доволен теми, кто находится здесь.

— На ваш взгляд хоккейного профессионала, что Крикунов на данный момент делает правильно, а что, будь ваша воля, вы поменяли бы?

— Это не моя прерогатива. Есть главный тренер, который непосредственно занимается техникой и тактикой. Я не тренер, я менеджер. И рассуждать на эти темы права не имею.

— Крикунов рассказывал, что вы прямо перед Олимпиадой подошли к нему и расставили все точки над i, подчеркнув, что в его дела не будете вмешиваться, потому что это не ваша работа. Был такой разговор?

— Был, и это нормально. И в НХЛ, и, например, в канадской сборной ситуация точно такая же — я видел генерального менеджера «Кленовых Листьев» Уэйна Гретцки, и он мне это подтвердил. Есть Пэт Куинн, который занимается непосредственно тренерской работой. Каждый должен быть профессионалом в своем деле. Крикунов — профессионал как тренер, это его работа, и он делает ее хорошо.

— Чем, по-вашему, вызвана резкая перемена в игре сборной между первым и вторым матчем?

— Стоп-стоп-стоп. Никакой перемены не было, это вы уже придумываете. Все ребята старались и в первом матче, мы вели — 2:1 и 3:2. Результат — да, оказался не тот, что нам хотелось, но играли ребята очень хорошо. Все бились — те же Овечкин, Марковы, Каспарайтис, Ковалев. Не всегда получается выиграть, но никого за первую игру я бы не винил.

— Вас как бывшего снайпера не изумляет, как стремительно вписался в олимпийский турнир Овечкин? Парню 20 лет, нет опыта выступлений на Олимпиадах, а забил уже три гола, будто всю жизнь на Играх провел.

— Почему это должно меня изумлять? Все как раз закономерно. Овечкин великолепно играет в НХЛ, является одним из лидеров лиги по забитым голам. А НХЛ — лучшая лига мира, там случайности невозможны. Отыграв полгода за океаном, он вышел на тот уровень, который помогает сегодня выглядеть уверенно на Олимпиаде. Но и выступающий пока в России Малкин, пусть даже забивает меньше, тоже играет великолепно. Словом, молодые держатся здорово и доказывают верность своего приглашения на Игры.

— Не жалеете, что на Олимпиаде нет Брылина? И почему он не был взят в команду?

— Вы не о том спрашиваете. У нас уже есть команда, которая выступает на Олимпийских играх, а вы говорите о том, что могло быть. Что есть — то есть.

— Кого вы хотели бы видеть нашим соперником по четвертьфиналу?

— Мы будем готовиться к каждой игре. Нам без разницы, против кого играть.

— В чем состоит работа генерального менеджера до Олимпиады — понятно. А по ходу Игр?

— Приходится решать многие вопросы, связанные с командой. Когда ты-главное должностное лицо, обязан знать все, что происходит со сборной и вокруг нее. И по составу совещания с тренерами проводишь, и организационные вопросы решаешь.

— А возникают ли проблемы?

— Надо предугадывать проблемы, чтобы они не возникали.

— Можете рассказать о проблеме, которая была бы предугадана?

— Зачем вам знать о проблемах? Пишите лучше о хорошем!

— О чем именно?

— О том, что команда три матча выиграла, дважды сыграв на ноль и забив в этих играх 15 голов.

— Довольны ли качеством размещения в Олимпийской деревне?

— Доволен. Эта деревня намного лучше, чем в Нагано, условия несравнимы с японскими.

— Как определялось, кто с кем будет делить комнаты? И кто будет жить один?

— По традиции вратари всегда живут по одному. А потом уже все идет от того, сколько лет ты в сборной играешь. Естественно, чем ты старше, тему тебя больше привилегий. Это нормально.

— А у вас в деревне номер люкс?

— Там все живут в одинаковых условиях.

— Когда и как утверждался календарь Олимпиады? В начале он был очень труден для нашей сборной, которой без раскачки пришлось в первые два дня сыграть с двумя прямыми конкурентами.

— Календарь утверждается ИИХФ и национальными олимпийскими комитетами. Наша федерация никакого отношения к этому не имела и повлиять не могла. Приезжаешь и играешь, как расписано ИИХФ.

— Как снайперу вам понятны ощущения Ковальчука перед матчем с Латвией, когда он не мог забить в трех поединках кряду?

— Илья — великолепный игрок, и это был лишь вопрос времени, когда он забьет. Он уже доказал всему миру что является настоящим снайпером. Я очень рад, что Ковальчук забил эти четыре гола Латвии, потому что после них он стал еще больше уверен в себе. Это перед ответственными матчами очень важно.

Александр Стеблин в Турине ушел в тень, в сборную не лез, от чего всем было только лучше. Во время матчей, правда, Буре сидел на трибуне вместе с опозорившимся в январе президентом ФХР, что не могло положительно сказаться на его имидже: достаточно сказать, что знаменитый американский журналист Майкл Фарбер, едва увидев в Турине российских журналистов, сразу засыпал нас вопросами о Стеб- лине и учиненном им в Питере дебоше.

Умение быть предельно политкорректным и сохранять хорошие отношения со всеми было свойственно Буре еще в бытность игроком, сохранил он это качество и после окончания карьеры. Потому и был назначен генеральным менеджером.

Но рано или поздно надо выбирать, с кем ты. И, если уж ты генеральный менеджер и формировал состав, то следует давать четкие конкретные ответы, а не говорить: «Зачем вам знать о проблемах? Пишите лучше о хорошем», «Вы не о том спрашиваете» и так далее. Во всех ответах Буре, мне кажется, сквозило желание уйти от прямой ответственности за то, что происходит в сборной.

И его формулировки, и его функции на Олимпиаде с каждым днем выглядели все более расплывчатыми. «Организационными вопросами» без какой-либо конкретики может заниматься администратор команды, Буре же — фигура несколько иного полета. Но в результате нашей беседы создалось ощущение, что он этого до конца не осознал и от участия в непосредственном управлении сборной дистанцировался. О чем после окончания Игр недвусмысленно сказал Фетисов, пояснив, что на этой должности нужна «рабочая лошадка».

* * *

Удивительное дело: с большой долей вероятности сборной России в четвертьфинале предстояло попасть на Канаду или Чехию — а страх перед таким жребием отсутствовал. Это вовсе не означало шапкозакидательства: в конце концов наш матч со Словакией тоже состоялся не в прошлом веке, и он не был забыт. Но одержанные впоследствии победы означали, что за день до окончания группового турнира мы находились в лучшем психологическом состоянии, чем наши соперники, — за исключением разве что Финляндии и Словакии. Но с ними мы 22 февраля, в день четвертьфиналов, и не могли встретиться.

Как тяжело, оказывается, на таких молниеносных турнирах быть фаворитом! Таким, как действующие на тот момент олимпийские чемпионы — канадцы и победители последнего чемпионата мира — чехи. Все от них ждали — и сами они от себя наверняка тоже, — что все соперники будут падать перед ними ниц. И вдруг вас опускает с небес на землю какая-то непонятная, бог знает откуда взявшаяся Швейцария. А потом — пусть не «какая-то», но все-таки Финляндия. Мир переворачивается, начинается паника и самокопание. Что не так? Почему пропускаем? Почему не забиваем?

Для нас эти вопросы были менее актуальны. И, глядя на мучения конкурентов, появлялось и укреплялось ощущение: непобедимых команд на этой Олимпиаде нет. Вообще нет.

Знаете, под каким рейтинговым номером сборная России была «посеяна» в Турине? Под седьмым! Именно поэтому, как выяснилось, мы получили такой милый календарь со встречами против Словакии и Швеции в первые два дня турнира. Сами себя седьмыми наши хоккеисты, конечно, не считали, но какая-то червоточинка сомнения внутри каждого из них все-таки сидела — с какой стороны к этим канадцам или чехам подступиться? Они выиграли две последние Олимпиады, чемпионаты мира — тоже по большей части их, Кубок мира взяли те же канадцы…

Маленькая героическая сборная Швейцарии взяла на себя роль разрушителя мифов. Думалось: даже если ей не суждено превратиться в хоккейный аналог Греции образца футбольного Euro-2004, даже если швейцарцы сгинут в четвертьфинале (что в итоге и произошло), команда Ральфа Крюгера уже вошла в историю. И если россиянам суждено будет обыграть одну из двух самых «рейтинговых» сборных в 1/4 финала, Крюгеру и компании от нашего стола должно будет причитаться отдельно. За лишение соперников ореола неуязвимости.

— У них разные проблемы, — говорил мне Касатонов. — Чехов замучили травмы, к тому же складывается впечатление, что они целиком уповают на Ягра, все время его ищут. Финны выглядят дисциплинированнее и цельнее. А канадцев, похоже, несколько расслабил их статус фаворита. К тому же они, люди достаточно изнеженные, пока не могут свыкнуться с отсутствием роскоши, отелей вроде Ritz Carlton, с необходимостью весьма скромно жить в Олимпийской деревне. Но сейчас, нет сомнений, с ними проведет серьезный «разбор полетов», как мы называли его среди русских хоккеистов, Ваня Гретцки, и к следующим двум матчам это будет уже другая команда. Канадцы все проиграть не могут. Поэтому мои предпочтения по мере желательности соперника в четвертьфинале таковы: Швейцария, Чехия, Финляндия, Канада. Хотя игрокам и тренерам должно быть все равно, с кем играть, и выбирать себе соперника, уверен, они не будут.

А может, размышлял я, фавориты просто валяют дурака? Может, копят силы на кубковые матчи, а сейчас не считают нужным расплескивать их понапрасну?

— На таких турнирах надо дорожить каждой игрой и каждой победой — только так можно приобрести уверенность, — возражал Касатонов. — И ни на секунду не расслабляться. В Нагано, считаю, нас сгубил какой-то час после победы в полуфинале над Финляндией. Мы позволили себе удовлетворение от факта выхода в олимпийский финал. Это продолжалось очень недолго — повторяю, всего час, — но это было. И в итоге лишило нас золота.

По мнению Касатонова, в сборной-2006 образовалось очень хорошее сочетание молодых звезд, у которых в силу их таланта и возраста нет страха ни перед кем, — Ковальчука, Овечкина, Малкина, — и опытных людей вроде Ковалева, Яшина и Каспарайтиса, прошедших в своей карьере и через славу, и через жесткую критику и давно уже знающих, почем в хоккее фунт лиха.

— Настоящий капитан сборной Ковалев — это вообще явление, — утверждал бывший армейский защитник. — В НХЛ он, к примеру так не «втыкается» в соперников, как в сборной. За океаном от него всегда ожидали того, что он показывает не там, а в составе национальной команды.

Еще один, может быть, самый необходимый, по мнению Касатонова, ингредиент для победы у нас тоже есть — классный вратарь Набоков. По статистике на тот момент — лучший голкипер Игр.

— Хорошо, что тренерский штаб быстро определился с основным вратарем. Проверили Брызгалова, проверили Набокова — и все стало ясно, нет никакой неопределенности. Олимпиаду-то выигрывают вратари. Золото Нагано взял для чехов не Ягр, а Гашек.

Вместе с тем имелась на этот счет и тревога. От Набокова в этой команде зависело слишком многое. Ситуация виделась так: будет он играть на том же уровне, что в первых матчах, — золото засветит нам вполне реально. Но если, не дай бог, что- то не пойдет, проиграть мы можем кому угодно и когда угодно. Ибо запас прочности у нашей обороны — так себе.

На тот момент, как казалось, не оплошал на Играх и Крикунов. Его достоинством выглядело умение оперативно реагировать на изменения в игре того или иного звена.

Несколько матчей не оставляло, к примеру, ощущение, что Афиногенов и Овечкин малосовместимы на площадке — снайперу «Вашингтона» нужен по-игроцки более умный, пусть даже и более медленный партнер. Афиногенов на огромной скорости мчался с шайбой куда бог на душу положит, утыкался в соперников — а в это время Овечкин оказывался на голодном пайке. И вот после первого периода в матче с Латвией последовала замена: Афиногенов отправился в четвертое звено, а к Яшину с Овечкиным добавился Козлов. И попал в такт этого звена как влитой!

Травма Фролова, при всей ее безусловной прискорбности, дала возможность Крикунову вернуть Козлова из центра на его любимую позицию правого форварда. «Я последние четыре года играл справа, там мне, если честно, удобнее», — слова форварда «Нью-Джерси». Туда он и вернулся, но сначала в четвертое звено. И стоило главному тренеру, причем при уверенно победном счете (3:1) во встрече с Латвией, пойти на перестановку — у России тут же появилось полновесное второе звено. По крайней мере по первому впечатлению.

Сами игроки, кстати, не склонны были воспринимать разгром Латвии всерьез. Спросил я, к примеру, Сушинского:

— Можно ли сказать, что вы с Харитоновым и Малкин уже понимаете друг друга с закрытыми глазами?

— По Латвии и Казахстану судить нельзя. Время покажет. На этих матчах не стоит зацикливаться.

Ясно при этом, что матч с латышами хоккеисты изначально не рассматривали как рядовой. Козлов говорил:

— У нас остался в памяти чемпионат мира в Санкт-Петербурге. По крайней мере лично у меня зарубка осталась. Тогда мы легко хотели их взять — но не удалось: Артур Ирбе ловил все. Так что вся команда к этому матчу серьезно подошла.

Все были по-настоящему довольны одним — тем, что наконец-то прорвало Ковальчука.

— Илья — лидер команды, его голы нам очень нужны, — полагал Козлов. — Не согласен, кстати, с теми, кто считает, что в предыдущих матчах он играл неважно. Просто не забивал, а с Латвией пришел его день.

А Сушинский, молчаливый, мрачноватый Сушинский, высказался и вовсе почти трогательно:

— До матча мы его подбадривали. Ему надо было гол забить, чтобы дело пошло. Я очень рад за Илью. Ни пуха ни пера ему!

Снайперы по своей натуре — люди довольно эгоистичные, и если из уст одного в адрес другого прозвучали такие очень искренние слова, значит, с обстановкой в команде действительно проблем не было.

Обнаружилась, однако, у сборной и ахиллесова пята, причем серьезная. Игра в большинстве. Мы чаще всех получали численное преимущество (что неудивительно при таком количестве быстрых техничных нападающих) — и хуже всех его реализовывали: лишь трижды из 34 раз. Сравните наши 8,82 процента реализации с 36 процентами у финнов с их потрясающим звеном Селянне — Койву — Лехтинен, с 21 процентом у шведов, даже с 14 процентами у американцев и чехов. Игра в неравных составах — всегда один из определяющих факторов на таких турнирах, и мы не имели право позволить себе в дальнейшем подобное транжирство. Матч с Казахстаном, когда россияне четырежды (!) не реализовали преимущество пять на три (!!), в этом смысле вообще выходил за всякие разумные пределы.

Я спросил после той встречи Ковалева, что происходит. В ответ прозвучало:

— У нас не было возможности наигрывать большинство, поэтому пытаемся, как можем, сделать это во время игры. И имеем массу моментов, только не забиваем.

— На тренировках над этим компонентам работаете?

— Немного. В основном уделяем внимание обороне и прохождению средней зоны.

…Подумать только: еще недели не прошло с начала хоккейного турнира Олимпиады, а уже на носу был четвертьфинал. От одной этой мысли мурашки бежали по коже. И хотелось повторить вслед за Касатоновым, который мгновенно отреагировал на мой вопрос о прогнозе на исход Турина-2006 для нашей сборной: «Только первое место! А всех паникеров — за борт!»

Очень хотелось, чтобы этим могучим победным импульсом, взятым из славных 80-х, из золотых олимпийских Сараева и Калгари, пропиталась сборная 2006-го. У нее появился замечательный шанс. Групповой этап дал понять: на этом турнире нет сборной, которую мы бы не могли обыграть.

* * *

21 февраля

США — Россия — 4:5 (1:2, 1:1, 2:2) Россия: Набоков (Соколов, 20:00). А. Марков — Д. Марков, Ковалев — Дацюк — Ковальчук. Тютин — Волченков, Козлов — Яшин — Овечкин. Каспарайтис — Гончар, Сушинский — Малкин — Харитонов. Вишневский — Жуков, Королюк — Таратухин — Афиногенов.

Голы:

1 период. Королюк, 9:27 (0:1). Малкин (Каспарайтис), 10:41 (0:2 — мен.). Ролстон (Конрой), 18:38 (1:2 — бол.).

2 период. А. Марков (Сушинский, Дацюк), 35:00 (1:3). Джионта (Гзмее), 39:01 (2:3 — бол.).

3 период. Гомес (Шнайдер, Ролстон), 45:00 (3:3 — бол.). Овечкин (Малкин, Каспарайтис), 49:55 (3:4). Коул (Кнубл), 50:38 (4:4). Ковалев (Дацюк), 51:52 (4:5).

Турин. Групповой турнир. Palasport Olimpico. 9378 зрителей.

Матч этот, завершавший программу группового турнира, был полутоварищеским. Для американцев он не значил вообще ничего — они в любом случае занимали четвертое место в группе. Для нас что-то решалось только в том случае, если бы Швеция обыграла Словакию. Но зачем скандинавам это было нужно, если, проиграв и заняв третье место, они попадали в четвертьфинале на Швейцарию? Можно сколько угодно твердить, что сенсационные швейцарцы обыграли Канаду и Чехию, но то — в группе. А плей-офф — совсем другая песня. И «Тре Крунур» не оказали словакам сопротивления — 0:3.

Это стало ясно довольно быстро, а потому мы играли с американцами, что называется, из любви к искусству. Задачи было две — с одной стороны, поддержать уверенность в себе, с другой — не получить травм и дисквалификации. Но в то же время и сил потратить не слишком много, поскольку матч с американцами был вечерний, а четвертьфинал предстоял уже на следующий день.

Был, правда, еще один стимул победить: накануне матча Владимир Юрзинов в восьмой раз на Олимпиадах (!) отпраздновал день рождения. «Игроки меня поздравили, а я в качестве подарка попросил их обыграть сборную США», — сказал патриарх. По Нагано и Солт-Лейк-Сити помнилось, что день рождения Юрзинова — хорошая примета. Выходит, проиграть американцам мы никак не должны были.

В итоге на льду было жарко, красиво, но… как-то не по- настоящему. Не было того, что и отличает Олимпиаду или, допустим, плей-офф Кубка Стэнли от матчей, где не решается ничего, — игры под огромным прессом ответственности. Факт замены Набокова на Соколова после первого периода при счете 2:0 лишний раз это подтвердил.

Тем не менее приятны были и первый гол на турнире Королюка, и суперпас разрушителя Каспарайтиса на пустые ворота Малкину, и воля наших хоккеистов, когда и Овечкин при счете 3:3, и Ковалев при 4:4 находили в себе силы вновь вывести Россию вперед. То, что американцы хотели выиграть или по крайней мере не проиграть, подтверждается фактом: более чем за минуту до конца матча они сменили вратаря на шестого полевого игрока. Но не преуспели.

Впрочем, к тому времени в любом случае было понятно, что в соперники по четвертьфиналу России достанется Канада. Предыдущий раз мы играли с «Кленовыми листьями» на Олимпиаде 14 лет назад — в финале Альбервилля-92. И победили — 3:1.

В «Спорт-Экспрессе» я писал:

«Все это уже было. У чехов в Нагано. Тогда им достался, казалось, худший из возможных соперников по четвертьфиналу — американцы, действующие победители Кубка мира. Тем не менее Гашек и Ягр прошли их, взбесив настолько, что те учинили разгром в Олимпийской деревне. Потом миновали могучую Канаду. А в финале, увы, и Россию. И в Праге, на Вацлавской площади, их встречал миллион осатаневших от счастья сограждан.

В общем, не надо ужасаться тому, какой нелегкий нам достался соперник в одной четвертой. Будем сильнее — обыграем и Канаду, и всех остальных. И посмеемся над шведами, чей тренер Густафссон, не подумав, что делает, выступил с заявлением, от которого вчера на ушах стояли все североамериканские журналисты. Мол, не исключен вариант, при котором мы не будем слишком уж напрягаться со Словакией. В переводе на общедоступный язык — собираемся сдать матч. Чтобы попасть на Швейцарию, капитан которой Марк Штрайт даже иронизировал: "Кажется, только шведы имеют в последний день шанс назначить себе соперника — и, бьюсь об заклад, они предпочтут встречу именно с нами". Предпочли.

…Бог с ней, обойдемся без Швейцарии! К чему вся эта математика, если у нас мощная команда, о которой генеральный менеджер канадской сборной, великий Уэйн Гретцки отозвался так: "Русские здорово прибавили по ходу турнира".

Победим Канаду — нас, уверен, будет уже не остановить. А у Гретцки пусть болит голова за своих. Наш сегодняшний соперник после двух поражений вчера хоть и выиграл у чехов, но был жестоко перебросан ими — 16:33. И, начиная со второго периода, еле волочил ноги. В отличие от нас, из раза в раз забивавших Америке, как только она, упрямица, сравнивала счет.

Очень не хотелось, чтобы у канадцев сыграл на ноль Мартин Бродер — и поймал кураж, которого следует страшиться любому. Не сыграл.

Вчера во время матча россиян с США заводил публику наш духовой оркестр. Играл: "Трус не играет в хоккей!"

Это была музыка с намеком. Сегодня будет страшно тяжело. Канадцы, эти профессора плей-офф, выйдут на лед умирать.

А мы должны выжить».

* * *

…Это было ровно 50 лет назад, в феврале 1956-го. Впервые зимняя Олимпиада проводилась в Италии, в Кортина д'Ампеццо. Впервые на ее хоккейном турнире выступала сборная СССР. Никто не знал, чего от нее ждать.

Узнали. Советский Союз выиграл золото и прервал многолетнюю олимпийскую гегемонию Канады. В решающем очном матче, оказавшемся для «Кленовых Листьев» последним на Играх, Всеволод Бобров и его товарищи победили — 2:0. Ворота проигравших защищал голкипер по фамилии Бродер. Отец Мартина Бродера — Деннис.

Мучительно считая бесконечно тянувшиеся часы до начала суперматча, мы, российские репортеры, искали и находили какие-то почти мистические аналогии, которые обязательно должны помочь нам победить. Полвека — месяц в месяц! — спустя. Та же страна. Те же соперники. Вновь Канада — действующий олимпийский чемпион…

И другие выкладки для поднятия настроения мы тоже обнаруживали. Через четыре года после Кортина д'Ампеццо, в Скво-Вэлли-60, наша сборная дала-таки еще разок «Кленовым Листьям» почувствовать вкус победы над русскими — и всё. С 28 февраля 1960 года, когда Юрий Гагарин еще не полетел в космос, мы Канаде на Олимпиадах в хоккей не проигрывали. 46 лет не проигрывали, вдумайтесь только! 33:11- такова разность шайб в нашу пользу за последние семь победных матчей. Это ли не было поводом для надежды?

Илья Ковальчук появился на свет спустя 23 года после поражения в Скво-Вэлли и спустя 11 лет после легендарной суперсерии-72. Тем не менее для него, живущего уже совсем в другие времена, противостояние России и Канады звучит столь же завораживающе, как и для людей прежних поколений. После матча Россия — США на стадионе Palasport Olimpico он говорил:

— Я смотрел на видеокассетах матчи суперсерии-72 и не мог оторваться. С того времени во мне твердо сидит, что Россия — Канада — это не просто хоккейный матч, а нечто большее. Схватка двух стран, битва двух гигантов. Будет очень интересно. Правда, самому мне доводилось играть против канадцев на чемпионатах мира три раза — и все три мы проиграли. Что ж, будем ломать статистику.

— Не обидно, что попали на канадцев не в финале, а за две стадии до него?

— Какая разница?! Если Бог так распорядился — значит, так надо. Во время матча с США мы даже не узнавали, как играют шведы со словаками, потому что подстраиваться под кого-то — удел слабых. Нам все равно, с кем играть, мы никого не боимся, мы уверены в своих силах.

— После четырех побед подряд все мечтают о пятой…

— Тьфу-тьфу-тьфу. Давайте подождем, выйдем на лед и докажем это. Мы перед каждыми чемпионатом мира и Олимпиадой говорим много, а делаем пока мало.

— В себе после покера в ворота Латвии уверены?

— Уверен. Но главное, что мы все сейчас уверены друг в друге. На этом и строится команда. И мы знаем, что если будем играть в полную силу — все будет зависеть только от нас.

Не чувствовалось в этих словах дрожи и рефлексии. Была уверенность, но отсутствовало бахвальство: «говорим много, делаем мало» — постулат сильный. Казалось, Ковальчук, высказываясь для прессы, сам себя подхлестывал и настраивал. Больше всего ведь настораживает, когда спортсмен начинает увиливать и, говоря на журналистском жаргоне, «лить воду»: мол, мы сделаем все, что от нас зависит, но соперник силен, лед скользкий, шайба маленькая… Ковальчук всех этих банальностей избежал. За сутки до матча в нем уже бушевал адреналин.

Кстати, и разговаривая по-английски с нашими канадскими коллегами, снайпер «Атланты» демонстрировал, насколько важна предстоящая игра:

— Противостояние России и Канады — колоссальная вещь и для нас, и для вас, верно? Завтра вся Россия сядет перед телевизорами. И мы будем об этом помнить.

Занятно было наблюдать за мимикой и поведением наших, когда их спрашивали о четвертьфинале. Ковальчук — это непроницаемое лицо и жесткие высказывания. Безмятежно хоть не верь глазам своим! — улыбался Крикунов, и это была не маска. Такое изобразить невозможно. Кажется, этому человеку действительно неведомо чувство страха. «Да ладно, чего волноваться-то?» — успокаивал нас главный тренер сборной. Как, глядя на это, хотелось верить в правильность репортерского штампа, что моральное состояние передается от тренера к игрокам.

Овечкин — та же уверенность в себе, но какая-то веселая, задорная. «Будет настоящая битва!» — восклицал юный снайпер, и у него загорались глаза.

— Для вас, как снайпера, принципиально забить канадцам лично?

— Для меня принципиально выиграть матч. Не хочу быть лучшим снайпером команды, которая вылетела в четвертьфинале.

— Есть ощущение, что на вас с Малкиным через какое-то время ляжет вся ответственность за будущее сборной?

— Ощущение такое, конечно, есть. Но сейчас мы смотрим не в будущее, а в настоящее. На матч с Канадой!

— Четыре забитых гола придали уверенности?

— Да я и так чувствовал себя уверенно. Но должен сказать спасибо партнерам, которые отдают мне классные передачи.

— Несколько лишних часов отдыха дадут, по-вашему, преимущество канадцам?

— Дамы тоже в общем-то не устали!

Овечкина хватало даже на творчество. Накануне матча с американцами он попросил менеджера по экипировке разукрасить его коньки в какой-нибудь веселый, яркий цвет: «Сделай какое-нибудь искусство!» Результатом остался доволен — и тут же забил. «Сделай какое-нибудь искусство!» — только и оставалось нам самим попросить Овечкина в канун матча с Канадой.

Сделает.

* * *

Форвард канадцев Райан Смит тем временем восторгался Мартином Бродером.

— Он лучший в мире и доказывает это вновь и вновь. Его «сэйвы» — это что-то невероятное. И за «Нью-Джерси», и за страну. Он — хребет команды.

Мы слушали это, а сами вспоминали, что по статистике на Играх-2006 Бродер пока далек от нашего Набокова. И молились, чтобы в четвертьфинале цифры не обманули.

По поведению самого Набокова невозможно было представить, что его ждет, вполне вероятно, самая важная игра в жизни. С широкой улыбкой он отвечал на вопросы и наших, и североамериканских журналистов. Да так подробно и вежливо, что пресс-атташе сборной Александр Кузмак, подгоняемый начальством, так и сяк крутился поблизости от голкипера, пытаясь дать ему понять — пора, мол, идти. В силу воспитанности Кузмак не мог подобно Игорю Тузику растолкать репортеров, рявкнуть на них и утащить Набокова в нужном ему направлении. А с лица вратаря не сходила добродушная улыбка.

— О том, что я сыграю с США только первый период, знал заранее, — говорил он нам. — Это была инициатива Крикунова. Он меня вызвал на личный разговор, и в итоге было принято такое решение. Наверное, потому что между последней игрой группового турнира и четвертьфиналом нет ни дня паузы.

— То есть Крикунов хотел, чтобы вы не потеряли тонуса, но при этом не устали?

— Видимо, да.

— Не нервничаете?

— Нет, все нормально.

— То, что вы — лучший на сегодня вратарь Олимпиады, льстит самолюбию?

— Приятно, конечно, но это уже в прошлом. Впереди самая серьезная, решающая игра, и предыдущие выступления не имеют никакого значения.

— Слово «Канада» звучит для вас особо?

— Конечно, это самый серьезный раздражитель. Но когда проигравший вылетает, не важно, кто соперник. Нам нельзя забывать, что мы должны играть в наш комбинационный хоккей. И еще — быть дисциплинированными. Думаю, дисциплина решит многое.

И еще многое должен был решить характер. Умение сыграть через не могу, которое некоторые наши хоккеисты демонстрировали всю Олимпиаду. В матче с США мы обратили внимание, что на вбрасывания идет не центрфорвард первого звена Дацюк, а правый крайний Ковалев. Было известно, что за день до этого Дацюк не участвовал в тренировке. Что случилось?

Крикунов после матча сказал российским пишущим журналистам, что у Дацюка — перелом пальца и играет он на обезболивающих лекарствах. Но сомнений, что выйдет против Канады, не было. Такой Дацюк человек.

Чуть позже нам стали известны подробности. У нападающего «Детройта» была сломана фаланга мизинца, причем травму эту он получил еще в НХЛ, в одном из последних матчей перед Олимпиадой! Но никому ничего не говорил, чтобы не проехать мимо Игр — ни тренерам, ни партнерам, ни даже своему агенту, который узнал о сломанном пальце все из того же (своевременного ли?) высказывания Крикунова. И при этом Дацюк показал в течение группового турнира замечательную игру, забил гол и сделал семь результативных передач! Только бы, думалось, канадцы не узнали о переломе до матча…

* * *

«Русский дом» чуть ли не всю ночь перед матчем с Канадой говорил о хоккее. Все остальные события Олимпиады отошли на второй план. Чемпионка Турина фигуристка Навка — и та щеголяла в игровом свитере Яшина, повязанном на ее восхитительной талии. Говорить о хоккеистах что-то для печати заранее она не хотела — так же, кстати, как и перед собственным выступлением, когда мы встретили ее при заселении в Олимпийскую деревню. Добрый знак?

Суеверными вдруг оказались и другие, очень серьезные вроде бы люди. Например, знаменитый актер Олег Янковский. Три года спустя он уйдет из жизни. Будь он жив и здоров, в Ванкувер-2010 поехал бы наверняка…

Янковский ходил на матч с США, но говорить перед Канадой чего-либо не пожелал — чтобы не сглазить. Сколько их вообще за наших хоккеистов переживало, этих знаменитостей! Помимо Янковского был на встрече с американцами — и, естественно, пошел на Канаду — и Леонид Ярмольник.

А Валерий Сюткин со своими музыкантами не просто пошел. Духовой оркестр, исполнявший «Трус не играет в хоккей» и «А я иду шагаю по Москве», как оказалось, именно его рук дело.

— Саксофон, к сожалению, на матч с Америкой не дали пронести, — пожаловался артист. — Сказали, что из соображений безопасности. Удалось пронести только трубу и барабан, а так звук был бы еще более впечатляющим.

— На Канаду с саксофоном пройти попробуете?

— А как же!

— Как думаете — победим?

— Бог его знает! Орать по крайней мере будем на славу!

Вот так: музыкант, певец — и собирался, по собственному выражению, орать. И не боялся сорвать голос. Потому что, когда играют Россия и Канада, забываешь обо всем.

Еще один знаменитый посетитель игры с Канадой всего за день до матча в Турине забил гол в Мюнхене. Но не в хоккейные, а в футбольные ворота. Суперфорвард «Милана», обладатель «Золотого мяча» (приза лучшему футболисту Европы) Андрей Шевченко перед Олимпиадой пообещал в интервью «Спорт-Экспрессу», что постарается выбраться на хоккейный матч сборной России. И вот наконец-то у него появилась такая возможность. Утром в день матча «Милан» вернулся из Германии, где сыграл вничью матч Лиги чемпионов с «Баварией», и форвард тут же отправился в столицу Игр-2006.

— Это мой единственный шанс приехать в Турин за все время Олимпиады, и я его не упущу, — сказал Шевченко моему коллеге Георгию Кудинову вскоре после того, как чартер «россонери» приземлился в Милане. — Тем более что сборной России, которую приеду поддержать, предстоит такой матч! Мы давно знакомы с Алексеем Яшиным, и мне хочется лично поболеть за него и за российскую команду.

В итоге Шева даже комментировал матч по итальянскому телевидению!

Итальянский футбол и сборная России по хоккею в те дни оказались связанными еще одной нитью. В своем интервью звезда туринского «Ювентуса» Алессандро Дель Пьеро упомянул, что приятно поужинал в компании двух наших хоккеистов. Это были Каспарайтис и тот же Яшин. Может, мастер тонкого паса Дель Пьеро и научил Недружелюбное Привидение (интересно, стал бы итальянец встречаться с литовцем, если бы знал о его прозвище?) таким гениальным передачам, какую Каспарайтис сделал Малкину, когда Россия в меньшинстве забила Америке вторую шайбу?

Ажиотаж перед матчем с Канадой был чудовищный. Подогрело его то, что он проводился не в 12-тысячном Palasport Olimpico, а в шеститысячном Torino Esposlzioni. Как только стал известен состав нашей четвертьфинальной пары, резко активизировались граждане, которые в Америке известны как «скальперы», а у нас — как спекулянты. Один из хоккейных агентов пожаловался, что ему пришлось покупать билет у спекулянта за 120 евро — и то после жесткой торговли. А его приятелям, наткнувшимся на того же барыгу несколько минут спустя, пришлось выложить по 200 евро. Любопытно, что если игрокам выдавались по два бесплатных билета для членов семьи и друзей, то тренерам такие блага не полагались.

За полтора часа до начала матча в ложе прессы под сводчатой крышей Torino Esposlzioni не осталось даже намека на свободные места. Туда съехались все: и те, кому на матче предстояло работать, и те, кто просто решил, что такую игру пропускать нельзя.

«Ну и с каким счетом вы нас сегодня порвете?» — с улыбкой спросил нас с коллегой Стрижевским знакомый обозреватель из Vancouver Sun. «А с чего ты взял, что в этой паре Россия — фаворит?» — хором удивились мы. «Россия — лучшая команда на этом турнире!» — убежденно заявил канадец — и возобновил ругань с волонтерами по поводу отсутствия в пресс-ложе свободных мест.

Вячеслав Фетисов, Павел Буре, Владислав Третьяк, Шамиль Тарпищев, Майк Кинэн, Андрей Шевченко, первый вице-премьер России Александр Жуков — вот лишь небольшая часть VIP-персон, которых можно было разглядеть на трибунах Torino Esposlzioni перед началом и во время матча.

«Когда, если не сейчас?» — продублировали внушительным баннером шапку первой полосы «Спорт-Экспресса» российские болельщики, расположившиеся по самому центру. И правда, когда?

* * *

22 февраля

Россия — Канада — 2:0 (0:0, 0:0, 2:0) Россия: Набоков. Д. Марков — А. Марков, Ковалев — Дацюк — Ковальчук. Волченков — Тютин, Козлов — Яшин — Овечкин. Гончар — Каспарайтис, Сушинский — Малкин — Харитонов. Жуков — Вишневский, Афиногенов — Таратухин — Королюк.

Голы:

3 период. Овечкин (Козлов), 41:30 (1:0 — бол.). Ковалев (А. Марков), 59:37 (2:0 — бол.).

Турин. Четветьфинал. Torino Espozisioni. 4130 зрителей.

Ковальчук вышел на лед с такими безумными глазами, что, казалось, намерен подраться с кем-нибудь в первой же смене. К счастью, не успел. Но вместо него набедокурил Афиногенов, невесть зачем вцепившийся клюшкой в Игинлу.

К нашему облегчению, бригады меньшинства, накануне пропустившие все четыре гола от американцев, на сей раз отработали безупречно. А на 8-й минуте россияне создали свой первый острейший момент: в течение секунды Бродера с разных углов атаковали Овечкин и Яшин.

Ошибок полуфинала чемпионата мира-2005 в Вене, где россияне проиграли канадцам первый период со счетом 0:3, удалось не повторить. Но как же, как нам нужен был первый гол! Ведь волевых побед мы в Турине еще не одерживали — пусть даже по той причине, что ни в одном из четырех победных матчей ни секунды не уступали в счете. Стартовый период принес обнадеживающее ощущение, что шансов в этой схватке у нас как минимум не меньше, но из-за нулей на табло тревожно ныла душа.

Еще тревожнее стало на 24-й минуте, когда американский судья Ларю на ровном месте придумал удаление Сушинского (на Бродера его толкнул Смит). Наши снова выстояли — и вновь ринулись вперед. К середине матча преимущество сборной России по броскам превысило двукратное, но кому это интересно, если нет голов даже после шести попыток в большинстве? Не понимая, как пробить великолепного голкипера «Нью-Джерси», россияне сбились на банальные и неэффективные индивидуальные наскоки.

Если перед вторым периодом преобладал оптимизм, то перед третьим — что-то среднее между ним и тревогой. Вроде бы и атаковали, и бросали наши больше, но два самых острых момента до второго перерыва создали канадцы, причем в тот момент, когда Россия играла в большинстве. Слава Богу, не дрогнул Набоков. И Фетисов в перерыве бросил: «Все будет нормально».

Но как же перехитрить этого неуязвимого Бродера? Кто может знать это лучше, чем его одноклубник по «Нью-Джерси» Козлов! В самом начале третьего периода удалили Бертуцци — и состоялось-таки то, чего мы так ждали. Козлов, выезжая из-за ворот, серией финтов закружил голову Пронгеру и Доану, после чего изумительно вложил шайбу в крюк Овечкину. И юный снайпер метнул ее под перекладину с такой яростью, что никакой Бродер уже не мог помочь. 1:0! И тут же вышел один на один с голкипером Харитонов. Но не попал…

Нам еще предстояло пережить четыре адские минуты в меньшинстве, когда вертелся, как юла, и спасал ворота Набоков. Запомнился выход Сан-Луи, когда выручить мог уже только наш голкипер. Трудно представить, что в эти секунды чувствовал его наставник и предшественник Третьяк, комментировавший этот матч. Быть может, гордился, что его 20-й номер попал в надежные руки?

И предстояло еще вскрикнуть от досады, когда Козлов — вновь Козлов! — выцарапал шайбу у двух канадцев, но после его паса Овечкин не попал по шайбе. И замереть от ужаса, когда за 3.08 до конца Даниил Марков срубил Торнтона и получил две минуты. И вздохнуть с облегчением, когда судья Ларю развел руками, не засчитывая шайбу, затолканную канадцами после свистка. И, сжав кулаки, смотреть, как лежащий Набоков не позволяет забить Хитли.

На последней минуте Дацюк (со сломанным пальцем!) дважды выиграл вбрасывания в своей зоне, а Ковалев отнял шайбу у Пронгера, заставив того с фолить. И тут же капитан сборной в упор расстрелял Бродера, и Павел Буре на трибуне в восторге запрокинул голову куда-то далеко за спину. Финальный свисток Набоков встречал на одном колене. Мы выиграли, выиграли, выиграли у Канады!

И теперь, казалось, нам на этой Олимпиаде никто не страшен.

* * *

Капитан сборной Канады, заслуженный-перезаслуженный Джо Сакик с подбитым глазом и серым лицом медленно брел из смешанной зоны Torino Esposlzioni в сторону раздевалки. Неисчислимая орда канадских репортеров проводила его и тут же набросилась на новую жертву.

Глядя на страдальческое лицо 37-летнего самого ценного игрока Игр в Солт-Лейк-Сити, мучить его еще какими-либо расспросами было бы, конечно, негуманно. Да и пресс-атташе канадцев, уводивший капитана «Колорадо» от журналистов, не был настроен на продолжение разговора и советовал ему ускорить шаг. И все же ваш автор, уже ни на что не надеясь, больше для очистки совести успел выкрикнуть первое, что пришло в голову:

— Джо, я из русской газеты. В чем вы сегодня уступили России?

Сакик неожиданно обернулся. Жестом попросил пресс-атташе его не торопить. И тихо, грустно произнес три фразы:

— Вы были сильнее нас как команда. Вы лучше контролировали шайбу, вы яростнее боролись друг за друга. Вы заслужили эту победу.

После чего, уже не останавливаясь, пошел в раздевалку.

Эти люди умеют достойно проигрывать. Сакик признал, что Россия была сильнее как команда. Роб Блэйк сказал, что с более сильной русской сборной не встречался никогда. Уэйн Гретцки безоговорочно согласился со справедливостью исхода и пожелал нам удачи.

Я слушал все эти слова благородных родоначальников хоккея — и надеялся, верил, мечтал о том, что несколько минут назад они, эти канадцы, передали нам эстафетную палочку олимпийских чемпионов. Недаром же, черт возьми, мы победили их в Турине с тем же счетом 2:0, что и 50 лет назад в итальянском же Кортина д'Ампеццо, где сборная СССР впервые взяла золото зимних Игр!

Теперь, опять же в первый раз, это могла сделать сборная России.

* * *

Но проходила какая-то секунда — и ты себя резко одергивал. Эстафетная палочка, говоришь? А разве четыре года назад, в четвертьфинале Солт-Лейк-Сити, мы не действующих олимпийских чемпионов обыграли? Разве не ликовали тогда точно так же, как ликуем сейчас? Разве не придавали той победе над чехами, тому долгожданному реваншу за Нагано такое же вселенское значение? А в полуфинале проиграли американцам.

Поэтому, радуясь, надо было помнить, что два последних, самых трудных шага еще не сделаны. Впервые в истории «энхаэловских» Олимпиад не пустив канадцев в полуфинал, вдвойне обидно было бы проигрывать финнам — как бы блестяще те в Турине ни выступали. После победы над «Кленовыми Листьями» одна мысль о поражении от Суоми казалась невыносимой.

И игроки, по крайней мере внешне, это понимали. Коллега Стрижевский спросил своего тезку Дацюка: «Какое место в вашей карьере займет эта победа в четвертьфинале Олимпиады над Канадой?» И получил мгновенный ответ: «Если мы ничего здесь не выиграем — последнее». Ведущий «Что? Где? Когда?» воскликнул бы: «Правильный ответ!»

Касатонов как раз во время Турина признался: после победы над финнами в полуфинале Нагано команда и ее руководство на какой-то час позволили себе впасть в эйфорию от самого факта выхода в олимпийский финал. И потому, по мнению Касатонова, этот финал потом Россия и проиграла.

«Мы еще ничего не добились», — заявил Крикунов после Канады. По его будничному выражению лица — а актерствовать тогдашний главный тренер нашей сборной не умел — казалось, что он не лукавит, верит в то, что говорит. На эмоциях хотелось забросать эту команду цветами. Но умом понимал: рано!

«Если мы хотим, чтобы они действительно выиграли Олимпиаду, придется установить на ноутбуке невидимый фильтр на эпитеты», — написал я в «Спорт-Экспрессе».

* * *

В фигурном катании можно сказочно выполнить короткую программу, а потом, заранее почувствовав себя чемпионом, завалить произвольную. У нас «произвольных» впереди оставалось сразу две, и пять побед подряд, которые Россия к тому моменту одержала, там не учитывались — вот о чем нельзя было забывать. Как не зачелся несчастной сборной Словакии групповой турнир, пройденный без единого потерянного очка. Чехия, проигравшая три матча из пяти, взяла да и вышибла из Турина своих недавних соотечественников. Таковы правила игры, как к ним ни относись.

Но, в любом случае, на четвертьфинальной стадии хоккейная Олимпиада-2006 лишилась Северной Америки. В США такого исхода в отношении собственной сборной в общем-то ожидали. По словам знаменитого журналиста Sports Illustrated Майкла Фарбера, сказанным нам за завтраком в медиа-деревне, у американцев попросту не было классного среднего поколения хоккеистов, а время Амонти, Леклера и других победителей Кубка мира-1996 вышло.

А вот в Канаде поражение своих вызвало шок.

…Послематчевая пресс-конференция тренеров. Крикунов минут десять скучает без дела: никто вопросов ему не задает (российские журналисты ждут окончания «прессухи», чтобы потом поговорить без перевода), а канадцы все пытают и пытают Пэта Куинна. Тот называет себя самым несчастным человеком на Земле и пускается в многословные объяснения, которые, кажется, не закончатся никогда. «В России и, допустим, в Чехии хоккей очень популярен, но в Канаде он настоящая религия, — объяснял позже Майкл Фарбер, освещавший уже 14-ю Олимпиаду. — Там часто называют детей именами местных юниорских клубов. То, что произошло сейчас, для канадцев — национальная трагедия».

И вправду, в колонке на сайте телекомпании TSN известный обозреватель Боб Маккензи написал: «Кто-то в Канаде сейчас попытается нас утешить: расслабьтесь, мол, это всего лишь игра. Я так не думаю. По крайней мере — не сейчас. Этот результат — эпическая катастрофа. Колоссальное фиаско».

По мнению Фарбера, канадцы, точнее — исполнительный директор Гретцки, попросту не угадали с составом. Отказали в доверии молодым: вне сборной оказались сверкавшие в НХЛ форвард «Каролины» Эрик Стаал, защитник «Калгари» Лион Фанеф, нападающий «Питтсбурга» Сидни Кросби (Маккензи по тому же поводу написал: «Почему, если у русских был Овечкин, у нас не было Кросби?!»). Зато на лед вышли безыскусный громила Тодд Бертуцци и довольно посредственный разрушитель Шейн Доун. Мог бы помочь канадцам и быстрый, всегда с удовольствием играющий за сборную Пол Кария. А Фанеф, на взгляд обоих обозревателей, не то что мог, а должен был заменить одряхлевшего Адама Фута. В сборной же России обнаружилась та молодая удаль, которой у канадцев из-за такого состава быть не могло.

* * *

И все же почему в полуфинале — одна Европа? Наши-то что об этом думают? Крикунов сказал так:

— Наверное, потому что играем в Европе.

А вот мнение Козлова:

— Видимо, североамериканцам было тяжело привыкнуть к такой площадке. Она побольше, и тактика игры здесь несколько другая.

Но постойте, ведь и в Солт-Лейк-Сити площадки были больше эихаэловских, да и в Финляндии и Чехии, где проводились чемпионаты мира 2003 и 2004 годов, канадцы выигрывали.

Значит, дело было в чем-то другом. Не в том ли, что почти все североамериканцы год локаута просидели на своей заокеанской печке, тогда как европейские энхаэловцы, за редким исключением, играли? Причем в своих странах, на большом льду, по своей тактике.

А год в спорте — это очень много. Если кто-то наивно и думал, что за полсезона возрожденной НХЛ можно наверстать все, что потеряно, то эти люди явно ошиблись. Европейцы вспомнили, как играют дома, построили каркасы своих сборных, которые выступают сейчас в Турине. Североамериканцы пытались сделать это во время коротких летних сборов. Мало времени, господа, мало! И, будь в штабе сборной Канады хоть семь (!) тренеров, включая специалиста по разжевыванию видеоматериалов, никакие умы не способны наверстать ту фору в сыгранности и взаимопонимания, которую дал хоккейной Европе сезон-2004/05.

Не следовало ли бояться, что после такого фиаско Северной Америки НХЛ потеряет интерес к Олимпиадам? Все специалисты, с которыми довелось общаться, считали: на следующие четыре года — нет. И даже грозные заявления Билла Дэйли, что обилие травм может поставить крест на участии энхаэловцев в Играх, не стоило воспринимать всерьез. Почему? Да потому, что следующая Олимпиада пройдет в канадском Ванкувере! Где и шансов у Северной Америки (вспомните Солт-Лейк-Сити с его стерильно-заокеанским финалом) намного больше, и поклонение хоккею религиозно.

— В Ванкувере НХЛ будет стопроцентно, — говорил Касатонов. — В Канаде, где хоккей — вид спорта номер один, никто не осмелится запретить энхаэловцам участвовать в Играх. Даже если есть проблемы с хозяевами клубов из-за травм — договорятся. А вот что будет дальше, предсказать трудно.

* * *

Но разве принижала любая из этих заокеанских бед цену российского успеха в матче с Канадой? Разве мы были виноваты в том, что Гретцки проиграл дуэль менеджеров Буре, Куинн — тренерскую схватку Крикунову, а Сакик и K° — дружине Ковалева? Когда я спросил капитана сборной, войдет ли этот матч в историю, Ковалев ответил: «А это уже вам решать».

Решить это в общем-то должны были не мы, а дальнейший ход Олимпиады. Но помнить об этом матче все равно надо. Потому что в ночь на 23 февраля перед телеэкранами с ума сходила от безумного напряжения, а потом от столь же безумного счастья вся Россия. Потому что это было зрелище, от которого тебя прошибало, как электрическим током. Потому что нельзя забывать о матче, когда каждая секунда, каждая ошибка, каждый силовой прием, каждый вратарский «сэйв», каждый сольный проход, не говоря уже о голах, — это почти эпос. Помните же фразу Боба Маккензи: «Эпическая катастрофа»?

И потому еще нельзя забывать об этом матче, что только в таких играх по-настоящему проявляется сила человеческих характеров. То, ради чего и придуман был когда-то спорт.

Вспомним же, как все это было.

От канадцев все вдали дикого стартового штурма. И думали: только бы продержаться — а там уже будет полегче. Не дождались. И Крикунов, и Ковалев потом скажут: кошмарный первый период полуфинала ЧМ-2005 в Вене не был забыт. Тактика была адаптирована под то, как разудало канадцы умеют начинать матчи. Что они, кстати, доказали и в игре с Чехией, сделав результат в первом периоде.

Мы быстро оказались в меньшинстве, но успокоение в души партнеров внес Набоков, поймавший шайбу в ловушку после чудовищной силы броска Блэйка. После этого как-то сразу полегчало: стало ясно, что Набоков, от которого в этом матче зависело почти все, не перегорел.

— Я не успокаивал себя. Я готовился к игре, как обычно готовлюсь в НХЛ, — скажет мне позже голкипер. Какие же нужно иметь для этого нервы!

С первых же минут бросилось в глаза, что наши играют с какой-то железной, небывалой, нероссийской дисциплиной. Это был прямо какой-то антиматч со Словакией. Куда оно делось, это наше фирменное ледовое раздолбайство? Каким образом Крикунову удалось за какую-то неделю научить группу талантливых любителей стихийного хоккейного творчества ходить строем? В свою зону возвращался и перехватывал шайбы даже Ковальчук. И все это не мешало нам больше атаковать и чаще бросать. В первом периоде мы играли лучше — но не настолько, чтобы повести в счете.

— Лететь и забивать сломя голову мы не собирались, тренерским заданием было выждать для этого правильный момент, — говорил Ковалев. Вот она, думалось, управляемость этой сборной!

* * *

Вновь на вбрасывания выходил Дацюк — невзирая на свой сломанный мизинец. О мизинце его после матча, конечно, спросили. В ответе этот остроумный молодой человек превзошел сам себя: «Знаете, большая проблема: не могу ковыряться в носу. Хорошо еще, что нашел для этого другой мизинец». Вот так — человек играет всю Олимпиаду со сломанным пальцем и еще способен об этом шутить!

В конце второго периода «дернул» пах Королюк. Врачи сказали Крикунову, что с такой травмой он не сможет выступать дальше на Олимпиаде. На пресс-конференции главный тренер не стал скрывать своей досады, потому что капитан «Витязя» от матча к матчу приносил команде все больше пользы. На нем, по сути, держалось четвертое звено, он был одной из плавных надежд сборной при игре в меньшинстве, а когда представилась возможность, улетел с центра поля и забил отличный гол американцам.

Впрочем, на следующий день оказалось, что не все так безнадежно. Я позвонил Королюку около часа дня по туринскому времени — и выяснилось, что сдаваться из-за травмы он не собирается.

— Сегодня кататься не буду а завтра на утреннюю раскатку хочу выйти и попробовать, — сказал форвард. — Там все и выяснится. Сделаю все возможное, чтобы сыграть в полуфинале. И не хочу, чтобы вопрос о моей отзаявке решался без меня.

Такие вот у нас в сборной бойцы.

* * *

Далеко не все, конечно, было в игре идеально. И во втором периоде стало хуже, чем в первом. Совсем не проходили комбинации — те же Ковальчук с Овечкиным бросались в красивые, но безрезультатные сольные проходы, швыряли шайбу в Бродера с огромной силищей, но с неблизкого расстояния и без хитрости. Вратарь «Нью-Джерси» со временем к этому привык. Стало ясно, что пробить его, тертого калача, таким простым образом не удастся. Надо что-то придумать.

Вот только ничего не придумывалось. Россияне потихоньку сбивались на примитив, а канадцы контратаковали все опаснее. Однажды, когда у нас же было большинство, соперник огрызнулся двумя выпадами, не завершившимися голами только благодаря Набокову. В общем, ко второму перерыву тенденция намечалась не то чтобы кризисная, но опасная. 0:0 после второго периода — и от напряжения нервы уже рвало на куски.

И вот в эти-то минуты, во время перерыва, меня поразило полное спокойствие двух наших великих капитанов, с которыми удалось переброситься парой слов, — Бориса Майорова и Вячеслава Фетисова. Обоим хоккей нравился, и оба были уверены, что все закончится благополучно. Может, они, профи, чувствовали что-то такое, в чем нам только предстояло убедиться? Ощущали какой-то внутренний стержень этой команды, который не позволит прогнуться?

А в это время в раздевалке с виду такой добрый Крикунов задавал команде жару.

— Что сказал в раздевалке главный тренер во вторам перерыве? — спросили Дацюка.

— Что сказал? Если перевести на книжный язык, то что-то вроде «Побежали-ка вы быстрее!».

И еще о Крикунове. За время Олимпиады стало ясно, что если о ветеранах тренер не позволяет себе сказать ни одного плохого слова, то молодых, наоборот, держит в словесных ежовых рукавицах. И это работало. Покритиковал Ковальчука после игры с Казахстаном — получите покер Латвии. Сказал после окончания группового турнира, что ждет большего от Овечкина, — вынимайте, месье Бродер, из своих ворот победную шайбу. Воспитание в действии!

В середине второго периода все видели, как больно было Козлову. Шайба от нашего же защитника попала, как показалось, ему в голову. «В район горла», — уточнил мне позже Козлов, укативший с площадки с низко опущенной головой. Но уже на следующую смену он вышел. И сыграл, наверное, матч своей жизни. Дело не только в финте, сбившем с толку матерого Пронгера, и последовавшем за ним пасе-шедевре, который позволил Овечкину броском в упор переиграть Бродера, козловского одноклубника. Дело — в каждом действии Козлова на протяжении матча, в огромной пользе, которую он приносил в большинстве, в равных составах, в меньшинстве, где выходил с Яшиным. Пройти одного, двух, трех соперников для самого ценного игрока «локаутного» регулярного чемпионата суперлиги не составляло никакого труда.

Кстати, своих очевидных заслуг Козлов признавать не пожелал:

— Я просто увидел Сашу Овечкина в середине — и отдал ему пас. Бродер — один из лучших вратарей в мире, и его пробить очень тяжело. Только Овечкин мог сделать это!

А мог и не сделать — если бы не ваш пас, Виктор. Не случайно хоккейная судьба так жестоко испытывала вас на прочность, лишив двух предыдущих Олимпиад из-за травм, полученных в последний момент. «Теперь я был спокоен. Думал: будь что будет. Суждено поехать на Олимпиаду — поеду, нет — что ж с этим можно поделать», — сказали вы мне в Олимпийской деревне. А днем ранее, прямо из аэропорта после почти суточного перелета поехали на тренировку. Вам воздалось за труд и терпение!

Воздалось и Овечкину. Хотя бы за фразу в интервью «Спорт-Экспрессу» вечером накануне четвертьфинала. Вопрос был такой: «Вам как снайперу принципиально забить канадцам самому?» А вот каким был ответ: «Не хочу быть лучшим снайпером команды, которая вылетела в четвертьфинале».

Овечкин и забил, и не вылетел. После чего пожелал всей России 23 февраля выпить за победу над канадцами вдвое больше, чем обычно. Что ж, с удовольствием. За Овечкина! И за Козлова!

* * *

Самое парадоксальное, что Овечкин забил в большинстве — нашем самом слабом, согласно всем статистическим выкладкам Турина, компоненте игры. И Ковалев на последней минуте сделал то же самое. Вот и верь теперь в постулат, что все слабые стороны становятся особенно выпуклыми в решающих матчах. Жизнь-то вон какая лукавая штука — опровергает любые теории с точностью до наоборот.

Роковой фол, после которого состоялся гол Овечкина, Бертуцци заработал на Гончаре.

— В предыдущие годы за это могли бы и не удалить, — сказал потом Гончар. — Но с тем, как судят в НХЛ в этом сезоне, после изменений в правилах, я в момент нарушения сразу же понял, что арбитр свистнет.

И свистнул. Бедный Гончар, трехкратный олимпиец, лучший снайпер последних шести сезонов в НХЛ среди защитников не мог (и в итоге — не смог) забить на третьих уже Играх ни гола. В Турине он и в штангу попал, и в перекладину, и его бросок в ворота шведов чуточку подкорректировал Овечкин. Но участие в победном голе России в ворота Канады, по-моему перекрыло все это невезение.

Судьи НХЛ между тем в очередной раз доказали свою беспристрастность и профессионализм. Вряд ли у кого-то из нас могли быть серьезные претензии к американцу Деннису Ларю. Более того, какие-то небольшие претензии к его работе предъявлял на пресс-конференции Куинн. Тем самым разрушилась очередная теория, правдивости которой мы, честно говоря, опасались. В матче Финляндия — США, который состоялся на несколько часов раньше, согласно этой теории, нам следовало сильно болеть за американцев. Потому что для телерейтингов за океаном в полуфинале нужна была хотя бы одна команда из Северной Америки. Стань ею днем США, матч Россия — Канада должен был пройти при объективном судействе. Если же нет…

Но заговор не состоялся. «Судейство было хорошим», — сказал Каспарайтис.

Поэтому вряд ли стоило сомневаться в объективности Ларю, выписавшего за минуту до конца матч-штраф Малкину — за удар Лекавалье коньком в куче-мале, возникшей вокруг Набокова. Было страшно жаль, что 19-летний центрфорвард с задатками Марио Лемье, прибавлявший от матча к матчу, должен пропустить полуфинал. Это не только лишало нас грозного оружия, но и удваивало нагрузку на Дацюка и Яшина.

Каков между двумя нашими голами был Набоков! Зная канадцев, можно было догадаться, что вокруг российских ворот под конец встречи будет твориться что-то немыслимое. Оно и творилось, но ни на мгновение не вывело голкипера из равновесия. «Он сыграл на “десятку” по восьмибалльной системе!» — воскликнул Виктор Козлов, когда я попросил охарактеризовать игру нашего вратаря.

А Третьяк позже говорил:

— Главным героем матча стал Набоков. Для меня имеет большое значение, что он играет под 20-м номером, под которым когда-то играл я. У меня нет аккредитации, я не могу зайти в раздевалку, чтобы обнять Женю, который не раз занимался у меня в тренировочном лагере. Впрочем, пока все складывается удачно, а потому, наверное, и не стоит его отвлекать.

Такие слова, по-моему, дорогого стоят. Но разве не заслужил их вратарь, который, промучившись десять лет в борьбе за право сыграть за сборную России, отстоял насухо матч плей-офф с Канадой на Олимпийских играх?

…Признаюсь: на стадионе Torino Esposizioni я сознательно нарушил негласные правила поведения в ложе прессы. Нет, не тем, что орал в момент наших голов — этим-то занимались все до единого российские журналисты. А тем, что надел на матч футболку с надписью RUSSIA и изображением Чебурашки во вратарской маске, полученную в день открытия «Русского дома», и тем самым откровенно выдал свое пристрастие. Ну как, посудите, мне было не нарушить в среду придуманные каким-то бюрократом правила, если это — счастливая футболка? Я забыл ее в гостинице, когда Россия проиграла Словакии, — и надел, когда мы разгромили шведов. А теперь обыграли канадцев.

Через газету я поклялся не нарушать примету и впредь, раз она срабатывает. А коллеге по «Спорт-Экспрессу» Стрижевскому теперь не судьба была появиться на оставшихся матчах сборной России без галстука, который он впервые надел на встречу с «Кленовыми Листьями»…

* * *

Думаете, после победы в ключевом матче Олимпиады главный тренер сборной России светился от счастья? Как бы не так. Если накануне, сразу же после поединка с американцами, не покидало ощущение полнейшей безмятежности Крикунова, то после Канады в каждой его фразе и в каждом жесте сквозило совсем другое чувство. Только бы не предаться эйфории и не позволить заразиться ею игрокам!

— Можете ли сказать, что создали свою команду-мечту?

— Я же еще не умираю, елки-палки! Об идеальной команде пока речи нет. Нужно еще работать и работать. И в обороне прибавлять надо, и в атаке. А то сейчас ваш брат все распишет, какие мы все хорошие, и начнут нас «долбать» по полной программе.

— Насколько серьезна для команды потеря Королюка?

— Конечно, он нам был нужен. Он и в меньшинстве отрабатывал, и американцам забил первый гол, убежав со своей половины площадки. Королюк — опытный игрок, надежный. Всегда подстрахует, когда Таратухин по молодости улетит к чужим воротам, в обороне отработает до конца. Так что потеря эта серьезная.

— Финнов видели?

— Даже сегодня, до нашего матча, успели посмотреть их четвертьфинал с американцами. Финляндия сыграла очень аккуратно и закрыто. Раз такая игра приносит ей успех, наверное, будет действовать так же и против нас.

— Что делать с финской супертройкой Селянне — Койву — Лехтинен, которая реализует более 30 процентов чужих удалений?

— Посмотрим, что она там реализует (смеется) Юрзинова Владимира Владимировича подключим — у него в сборной Финляндии воспитанники играют, он их знает хорошо. У нас кругом свои разведчики!

— Павел Буре, как автор пяти голов в ворота финнов в Нагано, может дать ценный совет, как против них играть?

— Спросим. Но это скорее пригодится не мне, а игрокам. Пусть Афиногенову раскроет секреты, и тот забросит пять штук!

— То, что четыре полуфиналиста — представители Евротура, вас не удивляет?

— Ничуть.

— Напоминали игрокам о полуфинале с Канадой на чемпионате мира в Австрии?

— Скорее анализировал его. И понял, что чрезвычайно важно не пропустить гол на старте игры. Поэтому мы начали аккуратно, стремясь не ошибаться в обороне.

— То, что Набоков отдохнул два периода с американцами, пошло ему на пользу?

— Наверное, пошло.

— Главный тренер канадцев Пэт Куинн заявил, что сборная России играет в оборонительный хоккей, не свойственный ее предшественникам.

— Да какой же он оборонительный?! После двух периодов на табло по броскам, хочу напомнить, значились цифры 27–16. В нашу пользу.

— За что Малкину в конце матча дали крупный штраф?

— Ударил соперника ногой.

— Что говорили команде в последнюю минуту, когда обстановка была напряжена до предела?

— Ничего не говорил. Все было спокойно. Там Дацюк просто заигрался, думал, что у соперника большинство, когда бросал в пустые ворота. Я ее выбрасывал, говорил, а не наносил бросок.

— Зато Дацюк на этот раз на вбрасывания выходил, хоть у него сломан палец.

— Ну он же у него не совсем сломан. Там просто скол есть, ничего страшного.

— Кто из игроков прогрессирует, по-вашему, больше других по ходу этих матчей? Козлов?

— Да, Козлов хорошо играет. Очень хорошо.

— Кто лучший игрок команды?

— Набоков.

— Он может сыграть еще сильнее?

— А куда сильнее? На два ноля?!

— Закономерно, что именно Овечкин стал авторам решающего гола?

— Почему мы говорим только об Овечкине? А Ковалев? Разве его гол, который снял все вопросы, не был важен? А Козлов, который отдал такой пас Овечкину? Вся команда играла. Билась, сражалась. Нельзя обособленно говорить об одном хоккеисте, даже если он и забил.

— Есть хоть кто-то, кем вы недовольны?

— Нет. Все ребята полностью отдавались игре.

— Матч с Канадой, без преувеличения, смотрела вся страна. На вас, наверное, сейчас обрушился град звонков?

— Не сказал бы. Звонил только бывший директор моего клуба Рашид Хабибулин, который сейчас работает в Хабаровске. Но он еще, когда мы трудились вместе, все клубы с утра обзванивал. (Смех среди журналистов). А сейчас и подавно. Он у себя на Дальнем Востоке проснулся, солнышко рано взошло, позвонил — и все новости знает.

— Когда больше радовались — сейчас или после победы вашей команды Белоруссии над шведами в Солт-Лейк-Сити?

— В Солт-Лейке, наверное. Все-таки уровень задачу двух сборных разный. Мы же здесь еще ничего особенного не сделали! В четверку попали — и всё. А до этого на двух Олимпиадах были сначала вторыми, потом третьими. Так что еще даже до прежней планки не дотянулись. Работы еще полно. Радоваться некогда.

— На пресс-конференции после матча с американцами вы производили впечатление безмятежного, совсем не волнующегося в канун такого матча человека.

— Я и не волновался нисколько, честно могу вам сказать. Во время самого матча даже как-то особенно и не руководил игроками. А сегодня — да, в начале игры нервничал немножко.

— Спали перед матчем с Канадой крепко?

— Очень крепко!

* * *

Видели бы вы это зрелище! Крикунов едва успел спуститься со сцены, на которой только что закончилась его совместная с Пэтом Куинном послематчевая пресс-конференция, как в зал в сопровождении полусотни канадских журналистов зашел Уэйн Гретцки. Смотреть на Великого без содрогания было невозможно. Этот человек, за три месяца до Олимпиады похоронивший мать, выглядел так, словно в его семье умер кто-то еще. Мертвенно бледное лицо, испещренное красными прожилками, совершенно остекленевший взгляд пары серых глаз, которые по ходу этого интервью неоднократно наполнялись слезами.

— Какие мысли пронеслись у вас в голове, когда закончился матч?

— Я в полном опустошении от того, что произошло. Я был частью сборной Канады на Играх-98 в Нагано, где мы проиграли в полуфинале. Как и тогда, сегодняшний матч был поединком считанных сантиметров. Меня убивает одна мысль о том, что в этом дворце у нас было то ли 17, то ли 18 шансов забить в большинстве, но мы не сделали этого ни разу.

— Как бы вы сравнили нынешнее поражение с тем полуфинальным, восьмилетней давности?

— Они похожи. Но нынешнее тяжелее, потому что теперь я могу лишь прокручивать в голове, что можно было сделать по-другому, что можно было бы исправить, что можно было сказать, чтобы все было иначе. Степень отчаяния и тогда, и сейчас примерно одинаковы, однако теперь я в большей степени ощущаю себя родителем, который подвел своих детей.

При этом продолжаю считать, что наш хоккей находится в хорошем состоянии, и не вижу причин, по которым Канада должна паниковать. Мы увидели замечательную иллюстрацию того, насколько особой была наша победа четырехлетней давности в Солт-Лейк-Сити. Поскольку теперь все будут знать, как сложно выиграть олимпийский турнир. Хотя все сказанное и не скрашивает горечи нынешнего провала.

— Как, по вашим ощущениям, восприняли вылет в четвертьфинале сами игроки?

— Все 26 человек в нашей раздевалке ощущают себя сейчас кошмарным образом. Среди этих 26-ти есть, кажется, восемь человек, которые четыре года назад выиграли золото в Солт-Лейк-Сити и которые сейчас «убиты» сильнее остальных. «Убиты» именно потому, что знают, как велико чувство победы. Все мы несем ответственность за сегодняшнее поражение. И у меня нет слов, чтобы описать вам, насколько ужасно нынешнее чувство.

— К 20 годам вы были лучшим игроком мира. Вам не кажется, что история вышла на круги своя и что сейчас лучший в мире игрок — уже другой 20-летний паренек?

— Вы имеете в виду Овечкина? (Пауза.) Сейчас он, вне всяких сомнений, самый зрелищный игрок мирового хоккея. Но давайте все-таки подождем, пока он выиграет четыре Кубка Стэнли, и тогда вернемся к вашему вопросу (Смех в зале). Впрочем, сегодня Овечкин забил фантастический гол. Невооруженным глазом видно, как он обожает играть, соревноваться. Видно и то, насколько многому научил его за это время североамериканский хоккей. Он умеет бросать, умеет держать удар. А через год в паре с Сидни Кросби наверняка засверкает в «Питтсбурге» и второй молодой русский парень из этой сборной — Евгений Малкин.

— Не считаете, что вашей команде не хватило скорости?

— Не думаю, что мы такая уж медленная команда. Другое дело, что многие из наших быстрых ребят были вынуждены играть с травмами. Сегодня мы потеряли Ганъе, которого, надо отдать должное, Каспарайтис выключил из игры абсолютно чистым силовым приемом. Редден играл с травмой. Пронгер играл с травмой. Я не собираюсь оправдывать наше фиаско этими травмами: мы проиграли команде, которая была лучше нашей. И тем не менее не думаю, что русские побили нас из-за того, что нам не хватило скорости. Во всяком случае, по моему разумению, проиграли мы не поэтому.

— Вам не показалось, что некоторые игроки канадской сборной временами могли как включаться в игру, так и выключаться из нее?

— На мой взгляд, ребята бились изо всех сил. Но сегодня мы встретились с действительно классной хоккейной сборной. И проиграли команде, которая, повторяю, была лучше нашей. Означает ли это конец канадского хоккея? Я так не думаю. Мы вернемся. Обязательно вернемся. Сегодня все видели, какие чудеса творят Ковальчук и Овечкин — два молодых русских игрока, научившиеся многому в североамериканском хоккее. Но как бы мы ни были убиты этим проигрышем, в 2010 году обязательно приедем в Ванкувер более сильными, чем были в Турине.

— Чувствуете персональную ответственность за то, что произошло на этой Олимпиаде с канадской сборной?

— К этому меня обязывает ситуация, в которой я нахожусь, и положение, которое я занимаю. И мне придется всерьез пересмотреть мое будущее. Канада — великая страна, я ее обожаю. Федерация хоккея Канады (ФХК) — прекрасная организация, в ней работают замечательные люди, стремящиеся только к высоким целям, — и это замечательно!

Но ведь и я обычный живой человек. Моя должность чудовищно утомительна и разрушительна для нервной системы. В ближайшее время обязательно осмыслю, что станет лучшим решением для меня, и что — для ФХК. Признаюсь, последние три месяца были самыми ужасными в моей жизни (точкой отсчета этого срока Гретцки, по-видимому, считает недавнюю кончину матери). И теперь, глядя в будущее, пуще всего остального хочется позаботиться уже и о собственном здоровье.

— Вы сказали, что к ванкуверской Олимпиаде 2010 года Канада станет сильнее. Однако Кубков мира НХЛ проводить не планирует, и турниров, подобных нынешнему, до следующих Игр не будет. Что же, в таком случае, можно сделать за это время, чтобы поправить сложившуюся ситуацию?

— Программа достаточно эффективна: есть юниорские и молодежные чемпионаты мира, есть взрослое первенство турниры, на которые мы все последние годы стараемся отправлять лучших хоккеистов нашей страны. Именно так воспитываются игроки, которые знают, чего стоит место на пьедестале. Наша страна обязательно вернется на Олимпиаду с высоко поднятой головой. Обязательно вернусь и я, чтобы быть за все перед вами в ответе.

* * *

«Во сколько они тренируются? Через 10 минут? А зачем им, собственно, тренироваться — они же тут сильнее всех!»

Коллега из Associated Press, подошедший перед тренировкой россиян, еще находился под впечатлением матча Россия — Канада. Нас к этому времени волновали уже другие проблемы.

Во-первых, из-за полученного на последней минуте игры матч-штрафа дисквалифицирован на одну игру Малкин. Кто будет в полуфинале «управлять» двумя динамовскими краями — Сушинским и Харитоновым?

На тренировке в синюю майку этого звена облачился Андрей Таратухин. Он и выйдет, как выяснилось, в этом сочетании.

— Не пытались подать апелляцию? — спросил я после тренировки Крикунова.

— Бесполезно. Решение уже принято. Пытаться с ним спорить — только зря время тратить.

— Решение-то — по делу?

— Было там движение такое. Мы просматривали в третьем часу ночи запись, и оно было видно.

— Потеря Малкина создает серьезные проблемы?

— Распадается целое звено, и равноценной замены ему мы не имеем.

— С Сушинским и Харитоновым против финнов выйдет Таратухин?

— Да.

— Не жалеете сейчас, что взяли в Турин восемь защитников и 12 нападающих, а не семь игроков обороны и 13 форвардов?

— Нет, ничуть. Ситуация вовсе не выглядит критической. Непряев приехал из Швейцарии, где готовится к матчам суперлиги ярославский «Локомотив», прямо на тренировку, не заезжая в Олимпийскую деревню.

На тренировке Непряев работал в белой форме с еще тремя игроками четвертого звена — защитниками Жуковым и Вишневским, а также форвардом Афиногеновым. При этом несколько хоккеистов в занятии не участвовали. Помимо травмированного Королюка, это Ковалев, Гончар и Набоков. Крикунов подтвердил, что дал им всем возможность отдохнуть.

Днем позже они вновь пойдут в бой. Теперь — против финнов, не потерявших за всю Олимпиаду ни одного очка. Но очень хотелось напомнить, что как-то раз, в японском городе Нагано, мы в полуфинале уже встречались с Финляндией…

* * *

Как вы думаете, кто составлял львиную долю зрителей на первом полуфинале Швеция — Чехия? Наши! Когда в одном из перерывов мы с коллегами любопытства ради совершили променад вокруг трибун, от обилия белых курток и маек с надписью RUSSIA рябило в глазах. С учетом того, что матч, в котором со счетом 7:3 выиграли скандинавы, вызвал не слишком большой зрительский интерес (трибуны Palasport Olimpico заполнились только на две трети), резонно было предположить, что россияне пришли посмотреть на возможных соперников по финалу в большем количестве, чем собственно эти соперники.

На два полуфинала — объединенный билет, что ли? — спросили мы одного из поклонников череповецкой «Северстали».

— Нет, что вы! Билеты на каждый из полуфиналов стоят по 240 евро, и многие болельщики, не зная еще, в каком из двух матчей будет играть наша сборная, купили на оба. А на финал цена вообще 350 евро. Но на какие только траты не пойдешь ради такой сборной!

У команды Крикунова в Турине поклонников прибавлялось с каждым днем. Причем из самых разных стран. «Таких русских мы не видели со времен СССР», — эту фразу мы слышали постоянно. Нам только и оставалось, что с важным видом кивать и трижды сплевывать через левое плечо. 90 процентов болельщиков в интернет-опросе «Спорт-Экспресса» проголосовали за то, что Россия в полуфинале окажется сильнее. Девяносто!

Между тем стадионные службы, судя по всему, если и верили в нашу команду, то как-то не слишком. Пока на Palasport Olimpico была пауза между полуфиналами, на табло — видимо, в порядке подготовки — высвечивались разные надписи, приуроченные к событиям ближайших дней. Одна из них гласила: «Медальная церемония. 1. Швеция, 2. Финляндия, 3. Россия».

Ошибутся они только в третьем пункте…

На стадион между тем шла публика — самая разношерстная. Встретился, к примеру, немолодой мужчина во впечатляющей кавказской папахе и в майке чеховского «Витязя»! Этому господину еще только предстояло узнать, что капитан его любимого клуба Королюк на лед в этот вечер выйти не смажет.

Накануне, после тренировки сборной, Павел Буре — в форме нашей олимпийской команды — давал интервью североамериканцам. Мы не упустили возможности подставить свой диктофон, тем более что по каким-то неведомым причинам интервью на английском языке генеральный менеджер сборной России давал куда более содержательные, чем на русском.

— Справедливо ли Малкина наказали матч-штрафам?

— Несправедливо! (Разночтения в оценках с Крикуновым — налицо. — Прим. И. Р.) Был обычный игровой эпизод, и я отлично знаю, что Малкин не пытался нанести Лекавалъе травму. Это была нормальная реакция игрока, пытавшегося стряхнуть с себя соперника, который повис сверху.

— О чем вы думаете, когда смотрите на Овечкина?

— Он еще совсем молодой, но уже великий игрок, которого ждет колоссальное будущее. Посмотрите на его габариты, на то, как он катается, как выглядит в единоборствах… Да, великий игрок!

— Вам не кажется, что он играет за Россию с той оке гордостью, с какой когда-то играли вы сами?

— Безусловно! И, что мне особенно в нем нравится, он играет «от сердца» — независимо от того, какой на табло счет.

— Сам Овечкин сказал, что в детстве вы были для него идолам. Не считаете, что многие из нынешних игроков играют в сборной потому, что хотят быть в команде, которой руководите вы?

— Не согласен. Хоккеисты играют в Турине не за меня, а за страну. Точно так же в свое время поступал я сам.

— Но почему же с предыдущим поколением были такие проблемы?

— Вспомните, какая команда была у нас восемь лет назад в Нагано, когда я был капитаном! До сих пор считаю, что та сборная была лучшей командой, за которую я когда-либо выступал. Ни до, ни после нее я не видел подобного духа. После финала, в котором мы проиграли чехам 0:1, ребята подходили друг к другу в раздевалке, жали руки, благодарили за те десять незабываемых дней, что мы провели вместе. Сейчас я пытаюсь воссоздать дух той команды в нынешней — и пока доволен тем, что у нас получается.

— Не считаете, что для игроков было важно, чтобы генеральным менеджером стал человек им близкий по духу, какое-то новое лицо, не ассоциирующееся у них с прежними временами?

— Об этом спросите лучше у самих ребят. Никогда не забуду своего изумления, когда увидел слезы в глазах великого Марка Мессье, узнавшего, что его не берут в олимпийскую сборную на Игры в Нагано. Для него это была трагедия! И я бы хотел, чтобы наши игроки относились к национальной команде так же.

— Какие чувства испытали одновременно с финальной сиреной четвертьфинала Канада — Россия?

— Гордость. Этот четвертьфинал получился захватывающим от первой секунды до последней. Такие матчи — благословение для нашего вида спорта.

— Как вам работается в новом качестве? Не хотите остаться в спортивном менеджменте и после Олимпиады?

— Что будет дальше — пока не знаю, но ближайшие три дня для меня крайне важны. В том числе и для того, чтобы определиться с будущим. Но одно скажу вам твердо: независимо от того, что произойдет за эти три дня, я уже невероятно доволен, что помог создать эту сборную. Потому что весь мир говорит о том, какая у России великолепная команда, какая в ней атмосфера и как здорово она играет!

* * *

Разговорчив за день до полуфинала был и Каспарайтис. Недружелюбное Привидение тут вообще все время оказывался в центре занятных историй. То его на улицах из-за некоторого сходства в цвете волос и форме носа принимали за Евгения Плющенко и поздравляли с золотой медалью. То он встречался за ужином с Алессандро Дель Пьеро…

— Лexa Яшин пригласил меня с женой на ужин — и не предупредил, что там будет Дель Пьеро, — объяснил Каспарайтис. — Это стало настоящим сюрпризом.

— О чем говорили?

— О том, что хоккей лучше футбола и что интереснее быть хоккеистом, чем футболистом…

Шутник Каспарайтис в житейских ситуациях всегда остается самим собой. Но когда разговор заходит о хоккее, он моментально становится серьезным.

— Эмоции, связанные с победой над Канадой, уже ушли, — заявил вице-капитан. — Все понимают, что самая важная игра — с финнами. И что будет сложно.

— Как справиться со звеном Селянне — Койву — Лехтинен, которое реализует каждое третье большинство?

— Не удаляться — вот лучший способ.

Тут к разговору подключились наши коллеги-журналисты из Северной Америки. Спросили:

— Что дает команде присутствие Буре в качестве генерального менеджера?

— Его игроки уважают, — ответил Каспарайтис. — Он один из лучших русских хоккеистов, кто играл в НХЛ, и если Павел попросит кого-то из молодых ребят сыграть за сборную России, не думаю, что хоть кто-то из них позволит себе ответить «нет». А от молодых сейчас зависит многое — вы могли убедиться в этом во время нашего матча со сборной Канады. Думаю, если бы канадцы привлекли в состав больше молодежи, то выступили бы успешнее. Такие, как Овечкин, добавляют команде энергии, они голодны до игры!

— Каким образам ваша сборная сумела так перестроиться после матча со Словакией?

— На таком, как здесь, турнире, подготовка к которому составляет всего один день, самое главное — солидные, надежные действия в защите. Думаю, наша команда после первого матча осознала, что надо играть именно так. Поэтому мы концентрируемся больше на обороне, чем на атаке. Матч с финнами будет матчем терпения. Кто перетерпит соперника — тот и победит.

* * *

24 февраля.

Финляндия — Россия — 4:0 (1:0, 2:0, 1:0)

Россия: Набоков. Д. Марков — А. Марков, Ковалев — Дацюк — Ковальчук. Волченков — Тютин, Козлов — Яшин — Овечкин. Гончар — Каспарайтис, Сушинский — Таратухин — Харитонов. Афиногенов, Непряев.

Голы:

1 период. Пелтонен (Тимонен), 6:13 (1:0 — бол.).

2 период. Людман (С. Койву), 29:33 (2:0). С. Койву (Тимонен, Селянне), 33:51 (3:0 — бол.).

3 период. О. Йокинен (Пелтонен, Капанен), 49:17 (4:0).

Турин. Полуфинал. Palasport Olimpico. 8702 зрителя.

Несмотря на огромное желание Королюка сыграть в полуфинале, о чем за день до матча говорил нам и сам форвард, и Крикунов, это оказалось невозможным. Утром в день игры были проведены все возможные процедуры, чтобы поставить Королюка на ноги — но в итоге врачи были неумолимы: травма паха серьезна, а последствия выступлений на уколах могут быть плачевными. Вместо него был дозаявлен Иван Непряев.

У финнов в матче с США серьезную травму плеча получил самый результативный защитник Сами Сало. «Он не может напрячь руку», — сообщил еще за день до матча главный тренер Эркка Вестерлунд. На тот момент участие Сало в игре представлялось невозможным, но наутро появились сообщения, что финн все-таки выйдет на лед.

Это, в свою очередь, вызвало гнев Дэйва Нониса, генерального менеджера «Ванкувера», за который выступает Сало. Он обрушился с критикой на финскую федерацию хоккея и, более того, попросил НХЛ вмешаться в ситуацию. «Степень тяжести травмы Сало финны скрывают, — заявил Нонис. — Мы уже потеряли из-за различных повреждений двух защитников-олимпийцев — Эда Жовановски еще до начала Игр и Маттиаса Олунда по ходу их. Не хватало нам лишиться и третьего!» Не знаю уж, НХЛ вмешалась или сами финны решили не рисковать, но в заявку на матч Сало не попал.

Зато финны не потеряли Яркко Рууту. После грубейшей атаки на Ягра он не был дисквалифицирован не то что до конца турнира, как настаивала чешская сборная, но даже на одну игру. Если провести аналогию с куда более невинной историей с Малкиным, речь шла о двойных стандартах. Малкин никого не вбивал головой в борт, но оказался вне полуфинала. А Рууту, довольный всепрощенчеством ИИХФ, обнаглел настолько, что публично рассуждал: «Да ничего страшного не было! Игра в корпус — ключевая вещь в хоккее, ты должен бить и получать удары. С Ягром я обошелся чисто, это он сам играл в запрещенном шлеме».

* * *

Ясно было, что «фигурное катание» почти без силовой борьбы, которое продемонстрировали шведы с чехами, во втором полуфинале продолжения не получит. Встречались-то команды, которые снискали здесь репутацию самых жестких в Старом Свете. И когда уже на второй минуте Таратухин размазал по борту Берга, стало ясно, что о легком ажурном хоккее, как парой часов ранее, не может быть и речи. Главное было в этой жесткости — не переусердствовать, ведь если Россия до сих пор реализовывала каждое десятое большинство, то Финляндия — каждое третье.

То, об опасности чего предупреждал Каспарайтис, случилось в начале шестой минуты. В безобидной ситуации две минуты получил Гончар, и на лед вышло суперзвено Селянне — Койву — Лехтинен, забивавшее нам в таком же составе в большинстве аж восемь лет назад в Нагано! У финнов, кстати, с тех памятных времен сохранилось 8 игроков, у нас же всего трое — Яшин, Каспарайтис и Гончар.

Но теперь нам забила не супертройка. Вернее, не совсем она. Селянне на площадке еще был, но уже, на беду, вышел еще один ветеран — Пелтонен. Ему-то и удалось с лета переправить шайбу в ворота после того, как Волченков не смог выбросить ее из зоны — и от синей линии, как из пращи, выстрелил Тимонен.

Впервые после матча против Словакии соперник нашей сборной повел в счете. Как отреагируют наши — ведь они от такого за последние пять матчей отвыкли?

Отреагировали они совсем не так, как надо было, — фолом теперь уже Сушинского. Финны, войдя во вкус, не забили лишь чудом — шайба металась между форвардами, Набоковым, линией ворот и штангами, как зверь в клетке. После этого удаления россияне еще долго не могли прийти в себя: отрицательный фон был создан почти с самого начала матча.

Более-менее очнулись наши только на 14-й минуте, и кто стал «будильником», думаем, вы догадываетесь. Конечно, Овечкин! 20-летний форвард открылся у чужой синей линии на правом борту, виртуозно обыграл Берга — и если бы не тут же налетевший на него Тимонен и бросившийся навстречу Нииттимяки, мог состояться гол-шедевр. Не состоялся.

В какой-то момент стало ясно, что, по сути, в атаке мы можем рассчитывать лишь на два звена: отсутствие Малкина сказывалось на созидательной игре третьего самым пагубным образом. Овечкин при этом играл на два «фронта» — и во второй тройке, и в четвертой, причем вместе с Афиногеновым и Непряевым выходил не через раз с кем-то, а постоянно. Хватит ли у любимца Буре, при всей его двужильности, сил на весь матч? От этого зависело очень многое, и опасения на этот счет, увы, были.

* * *

Все это мы уже видели весной 2005-го: тогда в четвертьфинале венского чемпионата мира финны по ходу первого периода вели 2:0. Правда, усилиями все того же Овечкина и Гусева сборная России успела сравнять счет еще до перерыва и в итоге выиграла по буллитам. Увы, с нашей игрой в туринском первом периоде, да и после, отыграть даже один гол было задачей нереальной: в своей зоне финны не давали россиянам сделать ни единого свободного движения. Коллективная игра в нападении отсутствовала у россиян как класс.

При этом соперник к середине матча успел трижды (!) попасть в наши штанги и перекладину. Гол назревал, и в конце концов печальная для россиян справедливость восторжествовала: Каспарайтис с Волченковым не сумели вынести прыгающую шайбу с пятачка после броска Селянне, и Людман беспрепятственно расстрелял верхний угол метров с семи.

Но и на этом дело не кончилось. Вместо повторения венских уроков финны преподали нам олимпийский — четырехлетней давности. На 34-й минуте мы получили те же злосчастные 3:0, что и в Солт-Лейк-Сити против американцев: в большинстве финский капитан Койву протолкнул шайбу мимо Набокова у ближней штанги.

Надежда не затеплилась даже пару минут спустя, когда в течение 1:40 сборная России играла впятером против троих. Кроме легкого нокдауна Ниитгамяки, устроенного финскому вратарю броском Ковальчука в шлем, вспомнить больше нечего. На какие чудеса воли можно было рассчитывать, если даже наше суперзвено оказалось не в состоянии создать угрозу, имея на площадке двух лишних?

В перерыве перед третьим периодом растерянный Фетисов с серым лицом говорил что-то на тему подвигов и о том, что у кого-то из игроков в следующие 20 минут есть шанс стать для России новым героем. А неподалеку мини-ансамбль Валерия Сюткина наигрывал «Врагу не сдается наш гордый «Варяг».

Последний парад наступил вместе с последней отчаянной попыткой Крикунова наладить игру в атаке. Ковальчук отправился во второе звено к Яшину и Козлову (Илья также появлялся и в четвертом — с Афиногеновым и Непряевым), а Овечкин — в первую тройку к Дацюку и Ковалеву.

Все кончилось на 50-й минуте: Ковальчук поперечным «обрезом» отправил Пелтонена и Олли Йокинена к нашим воротам, и снайпер «Флориды» вколотил в наш гроб последний гвоздь. Один из самых неудачных матчей в своей жизни Ковальчук завершил еще и четырехминутным штрафом пару минут спустя. Нарушение не было мотивировано ничем, кроме бессильной злости.

«Почин» Ковальчука поддержал Каспарайтис, вначале толкнувший одного из самых корректных и уважаемых игроков НХЛ Саку Койву лицом в борт, а потом еще и добавивший финскому капитану кулаком — вновь четыре минуты.

Героев, о которых мечтал во втором перерыве Фетисов, Россия так не дождалась. Стало ясно: Россия вернется без золота с четвертой Олимпиады подряд.

* * *

25 февраля

Россия — Чехия — 0:3 (0:1, 0:1, 0:1)

Россия: Набоков. А. Марков — Д. Марков, Ковалев — Дацюк — Ковальчук. Тютин — Волченков, Козлов — Яшин — Овечкин. Гончар — Каспарайтис, Сушинский — Малкин — Харитонов. Вишневский — Жуков, Афиногенов — Таратухин — Непряев.

Голы:

1-й период. Эрат (Выборны, Ланг), 4:48 (0:1).

2-й период. Жидлицки (Ягр, Ланг), 26:36 (0:2 — бол.).

3-й период. Строка (Эрат), 59:52 (0:3 — п.е.).

Турин. Матч за 3 место. Palasport Olimpico. 8379 зрителей.

Шел второй перерыв матча за бронзовые медали Россия — Чехия. Президент ОКР Леонид Тягачев, управделами президента России Владимир Кожин и вице-спикер Госдумы Артур Чилингаров быстрым шагом направились к пропускному пункту на выходе с территории Palasport Olimpico. Возвращаться они явно не собирались.

Вполне допускаю, что государственных мужей ждала какая-то сверхважная встреча, отложить которую не представлялось возможным. Вот только с четвертьфинала Россия — Канада, готов спорить, они не ушли бы даже на ужин с Сильвио Берлускони. А тут всем своим видом они даже не говорили — кричали о том, что стадион покидают с огромным облегчением.

И их можно было понять. Как и болельщиков, которые к этому времени и шуметь-то перестали: в зале установилась едва ли не мертвая тишина. И бросали вроде наши по воротам Вокоуна, и пыжились, но все это выглядело так искусственно, так «законсервированно», что в чудесное спасение бронзы мог поверить только трехлетний ребенок. При том, что еще в середине второго периода из-за травмы паха покинул площадку и не вернулся Ягр.

Скажите, а как болельщики могли сохранить энтузиазм, если к концу второго периода подошел ко мне маститый коллега из The Hockey News Алан Адаме, который всего три дня назад был в восторге от россиян, и иронически произнес: «Парни, а никак нельзя договориться, чтобы в этом матче было 60 минут не чистого, а грязного времени? Это же невозможно смотреть!»

Ему невозможно было смотреть, а нам невозможно было поверить. Поверить в реальность происходящего. Всего тремя днями ранее по пальцам одной руки можно было пересчитать зарубежных репортеров, которые осмелились бы утверждать, что сборная России не выиграет Олимпиаду. Ее четвертьфинал с Канадой ошеломил всех. И в кулуарах, и в газетах пошли даже сравнения с 72-м годом. Не наши — их, канадские, сравнения! А теперь, во время матча за третье место, оставшиеся канадские фанаты язвительно скандировали: «Кому мы проиграли?!»

Матч с Канадой ошеломил не только заокеанских репортеров. Еще больше он ошеломил и вознес до небес, чтобы потом обрушить на грешную землю, сборную России. Это была пиррова победа — такая же, как четырьмя годами ранее в Солт-Лейк-Сити опять же над действующими олимпийскими чемпионами, чехами. Отдельно взятая игра оказалась для наших хоккеистов превыше всего турнира.

Турнир отомстил.

* * *

Такое ведь не только в хоккее — и в футболе часто бывает. Сколько раз «досрочные финалы» оказывались роковыми для их победителей! На ЧМ-86 был феноменальный четвертьфинал — Франция — Бразилия. Красота, драматизм, накал были неописуемыми. А спустя несколько дней триумфаторы, французы, без особого сопротивления «легли» в полуфинале заурядным немцам. Потому что все эмоции, весь пыл, весь воздух из них уже вышел. Как и из футбольного «Спартака» в Лиге чемпионов-2000/01 после памятных 4:1 над «Арсеналом» в девять градусов мороза.

Похожая история произошла и с нашей сборной в Турине. Перед матчем с Канадой она объелась какого-то чудовищного морального допинга, который снял у нее болевой порог. А после триумфальной «гонки» привел к летальному исходу. Россия победила Канаду, чтобы умереть.

Бывший президент РФС Вячеслав Колосков, когда-то защитивший диссертацию по итогам наблюдений за работой Анатолия Тарасова, а потом в течение пяти лет возглавлявший управление хоккея Госкомспорта СССР, выдвинул в разговоре со мной совсем уж любопытную версию. Опытнейшему функционеру показалось, что нашим энхаэловцам важнее было обыграть именно Канаду и США, где они работают, чем выиграть золотые медали. Лишний раз доказать по месту трудоустройства, что они умеют. Отсюда и бешеный драйв матча с канадцами, которого при такой психологии на Финляндию не могло хватить изначально. Не буду ни соглашаться, ни опровергать эту версию, потому что в душу к людям не залезешь.

А выворачивать душу наизнанку они после двух последних матчей, как вы догадываетесь, не спешили. Не появился в смешанной зоне даже генеральный менеджер Павел Буре, который до этого к журналистам выходил исправно. Неужели ему нечего было сказать? Почему Уэйн Гретцки после поражения Канады от России добровольно пришел в огромный зал, где отвечал на каверзные вопросы американских журналистов и попавших на эту встречу корреспондентов «СЭ», а российский коллега Гретцки в схожей ситуации предпочел уйти в тень?

По-русски Буре говорил с репортерами крайне обтекаемо. Здесь же было ясно, что без прямых вопросов дело не обойдется, а значит придется давать прямые ответы — иначе не поймут. Конечно, проще было не выйти к журналистам и не давать ответы вообще.

* * *

Два дня, которые прошли между матчами россиян против Канады и Финляндии, стали одной из самых больших загадок современного мирового хоккея. Как и почему подменили команду? Кто в этом виноват — тренер, игроки, окружение, руководство? Каким образом монолит из монстров, которым, по всеобщему убеждению, по силам было смести всех и вся, в одночасье превратился в набор незнакомых друг с другом людей, каждый из которых хотел прославиться непременно в одиночку?

Если команда хочет стать олимпийским чемпионом, для нее каждый матч должен быть финалом — без дележки соперников на первосортных канадцев и второсортных финнов. Хорош второй сорт, который за всю Олимпиаду не теряет ни очка! Жестко и верно сказал после Финляндии Набоков:

— Если нам не хватает эмоций для полуфинала, что нам вообще делать на Олимпиаде?!

Также не убедили и объяснения Крикунова и Буре, что у россиян после Канады, дескать, иссякли силы. А почему они, эти силы, не должны были иссякнуть у Финляндии, игравшей матчи Олимпиады в те же дни и всякий раз побеждавшей? Почему чехи, которых шведы в полуфинале растоптали, оказались способны вернуться к жизни в субботу, мы же в двух решающих матчах осчастливили чужих вратарей «сухарями»?

Олимпийскими чемпионами становятся только те, кто способен в самый тяжелый момент перегрызть зубами собственную боль, слабость и бессилие. Те, кто в критической ситуации может зачерпнуть силы из какого-то неведомого резервуара и прыгнуть за грань собственных возможностей. А российская команда не смогла одержать за весь турнир ни одной волевой победы. В трех матчах соперник выходил вперед — и ему впору было включать по стадиону песню «Нас не догонят».

К игрокам сборной России не было никаких претензий по поводу самоотдачи. Все старались, как могли, многие играли с серьезными травмами — так, поговаривают, Овечкин последние пять дней выходил на лед и забивал той же Канаде с сильно больным коленом. А о Ковалеве наш главный тренер вообще сказал, что с такими травмами в России на лед не выходят. Даниил Марков, Волченков, Гончар, Дацюк — все они тоже, по имеющейся информации, играли на уколах. Какие тут могут быть претензии?

И искать черную кошку в темной комнате тоже не надо. У меня есть достоверная информация, что в промежутке между четвертьфиналом и полуфиналом в «Русском доме» со всеми его развлечениями хоккеистов не было. Умом они понимали, что такое финны. И делали все, согласно профессиональным канонам, чтобы к ним достойно подготовиться.

Но они не поняли этого сердцем. Оно, сердце, было еще там, в игре с Канадой.

— Мне кажется, они (финны. — Прим. И. Р.) хотели выиграть больше. Почему — не знаю, — говорил Евгений Набоков. В этих словах что-то есть об усталости?

— С точки зрения «физики» все было нормально, — признал Ковалев. — Полагаю, слишком уверенно себя почувствовали. Подумали, что если обыграли канадцев, то с финнами будет легко.

Это сказал капитан. Человек, который хотя бы в силу исполняемых функций отвечает за свои слова. После них, этих слов, не завуалированных, слава богу, никакой шелухой, главная причина невероятной метаморфозы сборной России становится понятной. Разруха наступила не в ногах хоккеистов нашей сборной, а в их головах.

* * *

Вот только главная причина — далеко не единственная. И к тому же слишком общая, чтобы ее продекларировать и на этом остановиться. Какова была технология этого падения за два дня — вот что интересно.

В эйфории после Канады мало кто обратил внимание на матч-штраф Малкина — с автоматическим пропуском следующей игры. Мнения генерального менеджера и главного тренера по справедливости наказания, кстати, разошлись: Буре выразил негодование, а Крикунов рассказал, что запись эпизода смотрели до трех часов ночи в самых разных ракурсах и увидели, что движение ногой в сторону Лекавалье было.

Малкин — великолепный игрок, и уже тогда было очевидно, что будущее его ждет звездное. В 19 лет хоккеист набирает на Олимпиаде шесть очков, забивая два гола — цифры сами по себе впечатляющие. Но куда важнее было то, что на нем одном, Малкине, держалось целое звено. Что и главный тренер позже признал.

На игру с финнами Крикунов поставил в центр этой тройки Таратухина. Молодой ярославец очень старался, и не его вина, что звено не могло ничего создать. Просто сразу выяснилось, чего стоили на олимпийском уровне без Малкина его партнеры по звену — Сушинский и Харитонов. Нет, оба они в Турин съездили не вхолостую, забили несколько важных голов (Харитонов, к примеру, единственный гол Казахстану) — но недопустимая зависимость обоих крайних форвардов от юного центра стала ясна как день.

Так рассыпалось третье звено. А травма Королюка, полученная в той же игре с Канадой, уничтожила и четвертую тройку (заодно и ударив наотмашь по нашим действиям в меньшинстве, где Королюк был одной из ключевых фигур). Вдруг выяснилось, что это звено держалось именно и только на техничном и неутомимом капитане «Витязя». Без него бессмысленный галоп Афиногенова с гиканьем и шашкой наголо, продолжавшийся весь турнир, лишился последних элементов пользы. Игрок, приносивший еще сезоном ранее немалую пользу «Динамо», стал, увы, напоминать Неуловимого Джо — неуловимого потому, что никому не нужен. Что с ним стряслось, не знаю, но четырьмя годами ранее в Солт-Лейк-Сити это был совсем другой Афиногенов.

В общем, к матчу с Финляндией мы вдруг остались с двумя дееспособными звеньями. И одними потерями объяснить это было уже невозможно.

Когда Крикунов осенью 2005 года стал всерьез говорить об олимпийской кандидатуре Таратухина, в это мало кто поверил. Нет, форвард «Локомотива» здорово сыграл на финском этапе Евротура — «Кубке Карьяла». Но для того, чтобы человек поехал в олимпийскую мясорубку, неплохо было бы ему для начала поучаствовать хоть в одном чемпионате мира! Однако главный тренер посчитал иначе, и, как только вылетел из-за травмы Фролов, этого очень приветливого паренька с детским лицом бросили в злое взрослое пекло. Потом Таратухии признавался мне, что и с США, и с Канадой стеснялся показывать то, что умеет. Разве может это удивлять, учитывая, что у человека вообще не было опыта участия в крупнейших турнирах?

После травмы Королюка к Таратухину присоединился его одноклубник Непряев. Он, кстати, с чехами сыграл неплохо, сделал пару острых передач, но все равно непонятен принцип, по которому игрок оказался в Турине. На последнем первенстве мира он был, но ничем особенным не запомнился. В суперлиге тоже воображение не потрясал. Тогда почему именно он? Ведь ясно же, что и Таратухину и Непряеву при всем к ним уважении на Олимпиаду пока было рано. Результата они там сделать не могли. Роль сдерживающего звена столь малоопытным ребятам тоже доверять рискованно. Чего же хотел добиться их вызовом Крикунов?

* * *

Не знаю, чья уж тут вина — Буре или Крикунова, — что обиделся и не захотел находиться в Турине в роли запасного лучший бомбардир чемпионата суперлиги Алексей Морозов. А всего-то с ним, думается, нужно было встретиться и по-человечески поговорить. Морозов играл в Нагано, причем в свои тогдашние 20 лет действовал в «чекинг-лайн» вместе с Зелепукиным и Титовым. У него было достаточно навыков и опыта для того, чтобы выполнять любую роль. И звено бы от включения Морозова не ослабло, и гол-другой он мог бы забить. Но его не было. Кстати, если помните, и Королюк находился на грани точно такого же отказа — если бы предложили ему роль запасного, в Турин бы тоже не поехал.

Когда в сборной пошли потери, вспомнилось и о двух энхаэловцах. По каким-то причинам явно неспортивного характера даже в предварительный «список 78» не попал Вячеслав Козлов, который проводил в «Атланте» отличный сезон. По мнению Алексея Касатонова, тот и Ковальчука, на которого имеет влияние, смог бы обуздать, и команде пользу принести.

Ну и, конечно, Сергей Брылин. О его отсутствии уже сказано-пересказано, так что повторяться нет смысла. Этот скромный парень и отличный хоккеист, обладатель трех Кубков Стэнли и лучший российский форвард-оборонец, в сборную бы приехал с удовольствием — в прошлом сезоне он говорил мне, что и на чемпионат мира ехать готов. Однако в него не верили. Не поверили и теперь. Настала пора расхлебывать.

Так вот, разбазаривая кадры, мы и оказались в полуфинальном матче Олимпиады с третьим звеном Сушинский — Таратухин — Харитонов и четвертым — Афиногенов — Непряев — никто. Роль этого «никто», играющего через смену, больше половины матча брал на себя Овечкин. Бился как лев — но перегрузка подорвала и его силы. На последний матч и снайпера «Вашингтона», который в Турине всем (похоже, кроме Крикунова) все доказал, не хватило.

Когда сборная ехала на Олимпиаду, казалось, что ее состав почти безупречен. Но стоило произойти одному-другому «форс-мажору», как вдруг выяснилось, что нужна настоящая скамейка, а ее — нет. Кому адресовать претензии — генеральному менеджеру или главному тренеру — решайте сами. Они же все, по словам обоих, делали коллегиально.

А мы еще удивлялись, почему у команды не хватило сил. Потеря Малкина так нагрузила Дацюка и Яшина, что в последней игре с чехами даже творец из «Детройта», не говоря уже о ветеране из «Айлендерс», не видел никого вокруг. Сам врывался в зону и пытался побыстрее бросить. Такого Дацюка я видел впервые в жизни. До какого же состояния его надо было довести!

* * *

Для того чтобы команда выиграла Олимпиаду, на полную мощность должны работать все ее лидеры. А Ковальчук в роли такового перед стартом рассматривался безоговорочно. Второй снайпер чемпионата НХЛ, черт возьми!

В первом матче, со Словакией, он, по моему убеждению, сыграл здорово. Отдал роскошный голевой пас Ковалеву в одно касание, охотно и умно комбинировал, одеяло на себя не тянул. Показалось мне тогда, что бомбардир «Атланты» заматерел, повзрослел, вырос в понимании, что такое хоккей. Выходит, только показалось.

Когда Ковальчук не забил ни Словакии, ни Швеции (в этом смысле вполне обошлись без него), он, судя по всему, забеспокоился. И его «заклинило». В матче с Казахстаном форвард бросал до посинения. С любой, самой необоснованной точки, с огромной силой, но без какого-либо смысла. Крикунов после того матча его покритиковал. И в следующем матче Ковальчука прорвало: «покер» в ворота Латвии!

Хотелось надеяться — ну вот теперь-то он расслабится. Начнет играть в пас, участвовать в ледовой жизни звена, а не только в своей собственной. Чтобы понять, как это делается, Ковальчуку достаточно было посмотреть на Овечкина, который на два года младше. Тот тоже на себя многое брал, но при этом и во всех круговертях Яшина и Виктора Козлова поучаствовать успевал. И звену от этого становилось только лучше. Но Ковальчуку похоже, хотелось забивать еще и еще. Не получалось. Наступил плей-офф — по распространенному тогда мнению, самое неудачное для него время. Ковальчуку же явно хотелось доказать обратное. Обвинить его в равнодушии было бы чудовищно несправедливо.

Мало кто почему-то обращал внимание, что не только в сборной, но и вообще на большом европейском льду Ковальчук на ту пору чувствовал себя неуютно. На площадках энхаэловскош размера опасен любой бросок — а в Европе, с тамошними углами и расстояниями, эффективность щелчка снижается заметно. Локаутный сезон в «Ак Барсе» тоже стал тому доказательством. То ли сам Ковальчук на это поправку не сделал, то ли тренеры промолчали. И он продолжал бросать. И не забивать никому, кроме Латвии.

Кончилось все двумя срывами. Когда сначала Ковальчук швырял-швырял, но так ни до чего и не дошвырялся при реализации большинства «пять на три», и когда после его поперечного паса финны организовали контратаку «три в два» и забили нам четвертый гол, взбешенный нападающий «ответил» четырехминутным штрафом. А в матче за третье место в первом же периоде получил матч-штраф за то, что ударил Кубину плечом в подбородок и выбил чеху пару зубов. Мотив-то у Ковальчука, возможно, был и правильный — Кубина в предыдущей смене грубо атаковал Малкина. Но все же хорошо в разумных пределах! Даже Фетисов, обычно не склонный к критике игроков, заметил в разговоре со мной, что на Ковальчука очень надеялись, но терпения, необходимого на Олимпиадах, ему не хватило.

Отказываться от его услуг тем не менее было бы решением скоропалительным и неразумным. Но загадка, каким именно образом направить его энергию на «мирные цели», становилась все более трудноразрешимой. Крикунову справиться с ней не удалось. Кому удастся? И удастся ли вообще тренерам старой школы?

Жизнь покажет, что это более чем возможно. Просто этот человек, как и любая звезда, требует особого подхода. Вячеславу Быкову удастся его найти — и Ковальчук в сборной окажется способен на подвиги.

* * *

«И финны, и чехи переиграли нас тактически».

Это вновь Евгений Набоков. Такая констатация — скрытый камешек в огород тренера. Не знаю, это ли имел в виду наш вратарь или нет, но ощущение, что на протяжении всего матча с финнами мы натыкались на подвижную, но нерушимую стену, не оставляло ни на секунду. А это значит, что Крикунову не удалось придумать противоядие финской игре, хотя на отсутствие видеоматериалов он вроде бы не жаловался. С чехами, несмотря на внешнюю инициативу, было то же самое — каждый последующий наш ход читался соперником, как букварь. Тем более что ходов нестандартных, командных не было. Каждый летел в бой страстно, но поодиночке. Какая уж тут победа?

Вот что странно: уступил Крикунов европейским сборным, тактику которых по идее должен был изучить назубок за время игр в Евротуре. На Олимпиаде-то она, эта тактика, осталась прежней, только исполнители стали лучше. Но не смог он чего-либо противопоставить скандинавам и в неравных составах. Удалялись наши постоянно, отлично при этом зная, что с финнами это смерти подобно. С канадцами такого в помине не было. Выходит, если в начале турнира, после матча со Словакией, Крикунов как-то прибрал к рукам нити управления командой, то перед последними двумя матчами их так же потерял. Почему — нам очень скоро предстояло узнать. Через некоторое время, когда игроки начали давать более или менее откровенные интервью.

Крикунов — человек очень естественный, искренний и нас, журналистов, этой откровенностью к себе располагающий. А вот хоккеистов — далеко не факт. Вряд ли, например, Набокова порадовало признание, что Крикунов собирался посадить его на лавку после второго гола от финнов — при том что ни один из двух этих голов не был на совести голкипера. И это после фантастического матча вратаря против Канады!

Вратари — люди ранимые, а тут еще и тренера вратарей в команде не было. Предупреждал же об этой опасности еще до начала Игр Третьяк! По мнению Касатонова, наличие такого человека помогло бы Набокову справиться с собой в тот момент, когда ему стало физически тяжело — в полуфинале. Задушевный вратарский разговор, пара-тройка профессиональных советов — и все могло бы сложиться по-другому. Так было у Третьяка и в Нагано с Шталенковым, и в Солт-Лейк-Сити с Хабибулиным. Набоков же был предоставлен сам себе.

Из таких вот нюансов и складывались по кирпичику те 0:7, которые мы в общей сложности получили от Финляндии и Чехии.

* * *

Из разговоров с Леонидом Тягачевым и Владимиром Кожиным у меня сложилось ощущение, что в умах больших руководителей зреет идея об акценте на игроков суперлиги в будущей олимпийской сборной.

Судите сами.

Владимир Кожин, управделами президента России:

— Владимир Путин действительно собирался приехать в Турин в случае выхода нашей сборной в финал?

— Да, такие планы были. Но после поражения от сборной Финляндии они, конечно, изменились.

— Какие перемены, полагаете, должны произойти в нашем хоккее, чтобы к олимпийской сборной вернулся настоящий успех?

— Мне кажется, нужно больше внимания обращать на то, что происходит в хоккее внутри страны. Не мне принимать решения, но говорить после Олимпиады мы об этом будем. Большое количество легионеров, звезд НХЛ — это, конечно, очень хорошо и красиво. Но у нас огромная страна, множество команд. Надо поднимать уровень внутреннего чемпионата, повышать класс игроков, которые играют дома.

Потому что, когда спортсмен уезжает за рубеж, его уже очень многое связывает с новой страной. Мы боялись, что в Турине может получиться так, как на прошлой Олимпиаде, когда кое-кто из игроков приехал просто покататься на коньках. Этого не произошло, все приехали биться, как они говорили, сражаться за флаг, за Родину, за гимн, за честь нашего спорта. Но чего-то не хватило. Может, сказался напряженный график, ведь игроки НХЛ все время на льду. Буре рассказывал, что у ребят — большое количество травм, причем серьезных. Многие играли на уколах. Чудес не бывает — если травма есть, она всегда скажется. И в матче с финнами это было видно. Как все говорили — ноги не держали. Падали на ровном месте.

— После того, что произошло с г-ном Стеблиным в Санкт-Петербурге, он имеет моральное право возглавлять федерацию?

— Никого такие поступки не красят. Никого. Тут, что называется, без комментариев. Человек должен сам принять решение.

— Владимир Путин знает об инциденте, случившемся с г-ном Стеблиным в Санкт-Петербурге?

— Конечно, знает, я ему об этом рассказывал.

Леонид Тягачев, президент ОКР:

— Как объясните то, что произошло с хоккеистами в последние дни Игр?

— После Олимпиады будем серьезно обсуждать проблемы нашего хоккея. Наверное, надо уделить более серьезное внимание подготовке хоккеистов из чемпионата России к Олимпиаде в Ванкувере.

— Может, стоит проводить летние сборы?

— Они возможны только с теми игроками, которые не имеют контрактов в HXЛ.

— В прошлом году канадцы и американцы проводили такие сборы.

— Они там живут, им не надо никуда летать. Или нам надо переехать в США?

— Так сборы можно провести в Америке, так поступили в 1997 году перед Олимпиадой в Нагано — самой успешной за последнее время для хоккеистов.

— Допустим, но это будет унижение для игроков, которые выступают в чемпионате России. 90 процентов специалистов за то, что не нужно приглашать много хоккеистов из НХЛ, нужно делать сильную российскую лигу и игроков из нее готовить к Олимпиаде.

— Вы согласны с этой точкой зрения?

— Мое эмоциональное видение ситуации такое же. Надо обратить внимание на хоккеистов из суперлиги.

— Как вы считаете, оправдала ли себя новая для России система, когда команду набирал не главный тренер, а генеральный менеджер Павел Буре?

— Оправдала в том смысле, что генеральный менеджер имеет особый контакт с хоккеистами. Отобрали тех, кто был готов бороться и показать российскому зрителю настоящий хоккей. И в матчах со Швецией и Канадой они его действительно показали. Поэтому работу Павла Буре в новой роли для начала считаю удачной. Он знает свое дело, свою профессию, имеет огромный авторитет в хоккейном мире и среди игроков, умеет сплачивать команду, даже разговаривать с женами спортсменов. Но, увы, у него было не так много времени — хоккейный турнир скоротечен. Если бы такой контакт с каждым хоккеистом был постоянным, у Павла, уверен, получилось бы еще лучше.

— Будет ли он выполнять те же обязанности через четыре года?

— Если в штаб новой олимпийской команды мы вновь предложим Буре, не думаю, чтобы кто-то отказался от такого специалиста.

Главный вывод из сказанного высокими чиновниками напрашивался один: вся тяжесть неудачи в Турине вновь будет переложена на энхаэловцев.

Я писал в «Спорт-Экспрессе»:

«Кто, в конце концов, двое лучших игроков нашей сборной на Олимпиаде — разве не Овечкин и Набоков? Где они играют — может, в «Молоте-Прикамье» или «Северстали»? Надо не допустить очередной дележки российских хоккеистов на «своих» и «чужих». Вот Малкин уедет в следующем году в «Питтсбург» — и что, сразу окажется по ту сторону баррикад? И надо смириться с тем, что самые талантливые все равно пока будут уезжать туда, в НХЛ. Потому что стремление играть каждый день против лучших хоккеистов мира у амбициозных людей в крови. А безупречная организация процесса, порядочное (в чем мы сейчас имели возможность убедиться) судейство, отсутствие околохоккейной грязи просто-таки выталкивает игроков за океан. Несмотря ни на какие деньги. Вот в этом смысле — необходимости приводить наш чемпионат в порядок — я с Владимиром Кожиным полностью согласен.

Следующая Олимпиада будет в Ванкувере. Лететь через океан и акклиматизироваться там нужно будет уже не энхаэловцам, а игрокам суперлиги. Площадки будут меньше европейских. Какой смысл тогда делать ставку на наше первенство? Не лучше ли будет открыть ворота российского хоккея новому поколению тренеров и менеджеров, которое не понаслышке знает психологию игроков НХЛ и сможет с ними общаться на одном языке?

…Три финала хоккейных Олимпиад с участием энхаэловцев подарили шесть разных команд-финалистов — Чехию и Россию в Нагано, Канаду и США в Солт-Лейк-Сити, Финляндию и Швецию в Турине. Занятно, правда? И для самого турнира — прелестно своей непредсказуемостью.

А для нас — очень грустно. Потому что всего три дня назад — какие-то три дня! — почти вся Россия была уверена, что хоккейное олимпийское золото спустя 14 лет вернется в страну, откуда с середины 60-х до начала 90-х уходило всего однажды. И уж в страшных снах никому не могло присниться, что впервые за время «энхаэловских» Олимпиад мы останемся без медалей.

И мы будем мучиться, пытаясь понять, как за ничтожные двое суток в пух и прах рассыпалась прекрасная, как нам казалось, команда.

И никогда до конца этого не поймем, потому что в спорте логическому объяснению поддается далеко не все.

И будем с тяжелым вздохом вспоминать фантастический матч с Канадой, который, лукаво подарив нам победу, убил сборную России-2006.

И с отчаяния будем вновь и вновь гадать на кофейной гуще, что бы было, попадись нам другие соперники.

И лупить кулаком по столу, припоминая, что будущим олимпийским чемпионам — шведам — мы забили пять безответных шайб.

Прощай, олимпийская сборная-2006. Ты поманила нас большой надеждой, и за это тебе уже спасибо.

Но, господи, за что же ты так беспощадно отобрала у нас эту надежду?!»

* * *

Поговорил я о выступлении наших хоккеистов в Турине с еще некоторыми известными и знающими людьми.

Вячеслав Фетисов:

— Что, по-вашему, стряслось со сборной после четвертьфинала?

— Не знаю, сам стараюсь найти ответ. Но случившееся, безусловно, напрямую связано с тем, что происходит с нашим хоккеем вообще. Ведь туринская Олимпиада — это подведение итогов последней декады в российском хоккее. Нет у нас системной работы, нет понятной всем стратегии, все сводится к латанию дыр в последний момент. Надо сказать и о том, что поколение игроков, которые уехали в НХЛ в начале 90-х — среди них Буре, Федоров, Могильный, — заканчивает выступать в сборной, так и не добившись в ней большого результата. Необходимо провести серьезный анализ, понять, почему все остальные играют, а нам — не удается.

У нас есть суперталантливая молодежь, но если мы будем с ней неправильно работать, то получим такие же результаты и в следующие десять лет. С теми, кто сегодня рулит хоккеем, какую-то стратегию разрабатывать бесполезно. Нужно менять всю систему, находить новых людей, давать возможность молодым — таким как Немчинов, Быков — проявить себя. Это новое поколение, оно все по-другому видит и понимает. Естественно, необходим опыт и таких грандов, как Юрзинов, Михайлов. Но самое главное: нам нужно строить работу планово, а не спонтанно. Надо знать, какую команду мы хотим видеть на Олимпиаде через четыре года, кто будет ее тренером, по какой системе будем работать с теми, кто играет в НХЛ, и с теми, кто выступает в российской лиге. Не хочу сказать, что я какой-то провидец, но к тому, что мы сейчас получили, шли давно.

— Оправдала ли себя новая система с генеральным менеджером Павлом Буре, который формировал состав сборной?

— В моем представлении генеральный менеджер — это рабочая лошадка. Это не картинка, а человек, который должен постоянно быть в курсе событий, общаться со спортсменами, тренерами, досконально знать ситуацию, быть в центре событий. Не знаю, может, из Павла и получится генеральный менеджер, но не в том виде, как сейчас. Непонятно, для чего это нужно было делать.

— Какие конкретные ошибки, по-вашему, совершили Буре со своей стороны и Крикунов со своей?

— Надо говорить о системных проблемах, а не о частных ошибках. Не хочу критиковать тренера, потому что это, во-первых, не в моих правилах, а во-вторых, штаб делал все, что мог. Тяжело ориентироваться в ситуации, когда плохо знаешь игроков. И хотя все наши тренеры, работавшие в Турине, достаточно амбициозные и профессиональные люди, до конца дело у них не сложилось.

— Состав мог быть иным?

— Опять же не хочу вдаваться в детали. Но сборная развалилась буквально на глазах. Такого не должно быть, когда в команде есть лидер, когда у нее есть дух, есть нормальный менеджмент.

— Ковалев, считаете, не справился с обязанностями капитана?

— Вам судить.

— А если вам?

— Я смотрел матчи как болельщик. И, естественно, удручен и недоволен тем, что произошло.

— Ковальчук вас сильно разочаровал?

— Один из самых важных моментов на таких турнирах — дисциплина. Нельзя выходить на игры, не имея терпения. Надо уметь жертвовать собой ради результата команды. У Ильи это была вторая Олимпиада, на него был расчет. А в результате в двух решающих матчах мы не забили ни одного гола. Разумеется, не в одном Ковальчуке дело — при такой результативности в ключевых матчах удовлетворения от игры всех нападающих быть не может.

Вячеслав Колосков, в прошлом — начальник Управления хоккея Госкомспорта СССР:

— Сразу же хочу оговориться, что выражаю исключительно личное мнение, построенное на собственных болельщицких впечатлениях. Чтобы дать реальную оценку, нужно быть внутри команды. Тем не менее к хоккею, которому отдал пять лет работы в качестве руководителя, по-прежнему неравнодушен и чрезвычайно переживаю то, что произошло с командой. Мне показалось, что для нашей сборной главным было не завоевать золотые медали, а обыграть Канаду и США. Доказать Северной Америке и тамошним энхаэловцам, что мы сильнее их. И это как раз удалось. В матче с канадцами мы показали блестящий хоккей, какого, пожалуй, не видели с 1972 года. И вдруг — элементарно, по-любительски проиграли финнам.

— Почему?

— Не знаю, чем команда занималась два дня между этими матчами. Но было очевидно, что она не катит, не бежит. Это говорит о том, что что-то случилось. Сколько бы ни было стремления, страсти, патриотизма — если ноги не бегут, ничего не сделаешь. А вот с чехами настрой уже был. Но не было командной игры. В то время как у обоих финалистов — и финнов, и шведов — коллективная игра является главным козырем.

— У вас есть претензии к игрокам?

— Ни в коем случае не обвинял бы их в том, что кто-то где-то себя пощадил. Сколько ушибов, переломов было у этих ребят, сколько раз они бросались под шайбу! А то, что не добились результата… Это Олимпийские игры. Если Юлию Чепалову отделило от золота на дистанции 30 километров чуть более секунды, почему в хоккее должно быть по-другому? Какие-то невидимые внешнему миру детали, о которых могут знать и судить только тренеры и игроки, определяют конечный результат. Поэтому соглашусь с мнением, которое во время телемоста Турин — Москва — Санкт-Петербург высказал Никита Михалков: «Если спортсмен занял 11-е место и его отделило от первого несколько секунд — это тоже подвиг». Поэтому я категорически против обвинений хоккеистов в том, что они не выкладывались до конца. Допускаю, что бились они не за Россию, а за собственный имидж, за то, чтобы вернуться героями в Америку. Но бились же!

— Как вы оцениваете четвертое место?

— Как неудачное, конечно. В Турин поехала звездная команда, и она должна была стать чемпионом Олимпийских игр. О другом даже думать было нельзя, глядя на такой состав.

— Эксперимент с генеральным менеджером, роль которого сыграл Павел Буре, по-вашему, сработал?

— Нельзя сказать, что Буре все решения принимал единолично — он советовался и с главным тренером, и со многими другими людьми. Вряд ли можно найти игроков сильнее тех, что собрались в Турине. В ущерб себе не стали бы действовать ни Буре, ни Крикунов. Первый — хотя бы потому, что от результата Игр-2006 зависели его перспективы как управленца. Второй — потому что судьба дала ему, может быть, единственный шанс проявить себя в такой команде на таком уровне. Поэтому о каких-то «блатных» делах тут, убежден, говорить не приходится.

— Какие ошибки и кем, полагаете, были допущены?

— Не хочу вдаваться в тактику, скажу о другом. В матче с финнами у нас первые полтора периода на площадке был один Овечкин. Бился, сражался, колупался, лез на соперников и на ворота. Самый молодой игрок в команде оказался самым заряженным на победу! При том, что были у нас куда более опытные люди, которым полагалось бы повести партнеров за собой, — Ковалев, Яшин.

Я не один год имел прямое отношение к хоккею и прекрасно знаю, как строились наши великие команды прошлого. В них всегда находился игрок, который на льду был главнее старшего тренера. В мое время таким был Фетисов. Он заставлял всех в первую очередь собственным примером бороться до конца. До Фетисова ту же роль играли два Бориса — Майоров и Михайлов. Все они вытаскивали команду из ситуаций, которые казались безнадежными. Так вот у сегодняшней сборной такого лидера не нашлось. Овечкин в силу возраста не может сказать остальным: «Делай, как я». Он может только делать сам. Если бы у нас нашелся Овечкин постарше — вполне возможно, и результат был бы другим.

А вот самые важные фрагменты из интервью Крикунова моему коллеге Павлу Стрижевскому.

— К сожалению, свой финал хоккеисты, похоже, сыграли с Канадой, — сказал главный тренер. — Не было ни движения, ни сил. Наверное, поэтому мы и не смогли взломать финскую оборону.

— В чем еще причины неудачи?

— Нам не хватило Малкина, из-за дисквалификации которого одно звено у нас, по сути, развалилось. Очень пригодился бы и Королюк, но так получилось, что в полуфинале у нас не было ни одного, ни другого.

— Сушинский с Харитоновым без Малкина ничего не показали.

— А в этом матче никто ничего не показал! Скажите мне, кто показал? Кто? Только Паша Дацюк немножко за счет техники да Овечкин. Два человека. А остальные, начиная с вратаря, никто ничего не сделал. Ни защитники, ни нападающие. И все четыре звена пропустили по голу.

— Ковальчук на Олимпиаде для вас большое разочарование?

— Нет, он так играет всегда. Я же его знаю.

— Но в HXЛ он забивает по 40 голов за сезон.

— Потому что там другая лига, другой хоккей. Здесь, на больших площадках, и работать надо больше. Да и в НХЛ — разве вы не видели, какой у него там показатель полезности?

— Создалось впечатление, что нашей команде не хватило эмоций.

— Да ничего сегодня команде не хватило! Но мы и во втором перерыве еще надеялись, что игру можно спасти. Честно скажу, после второго гола была мысль поменять Набокова. Но подумали-подумали, и не стали.

— Не было у игроков состояния эйфории после Канады?

— Нет-нет, проблемы не из-за эйфории. В полуфинале была просто нехватка физических сил.

— Два четырехминутных удаления Ковальчука и Каспарайтиса в концовке третьего периода — признаки бессилия?

— Это было чистой воды хулиганство.

— Наша сборная могла выиграть Олимпиаду?

— Могла. Если бы канадцы попались нам в полуфинале.

— Вы не чувствовали, что игроки паникуют?

— Паники вроде не было. Но для того, чтобы взломать такую оборону, как у финнов, надо было обыгрывать их «один в один». Нас же обыгрывали: вспомните, Вишневского «сделали» так, что он вообще в угол улетел. А мы не могли.

— Если вернуть все назад, что-то сделали бы по-другому?

— Вряд ли. Не вижу, где мы могли бы поступить иначе.

— Можно ли сказать, что и полуфинал, и матч за бронзу мы проиграли тактически?

— Скорее всего, так. Игроки не поняли, чего мы от них требовали.

— В трех матчах сборная уступала в счете и ни разу не смогла отыграться. Видите ли в этом закономерность и почему команде не хватило того характера, который был у нее на чемпионате мира в Австрии?

— Думаю, у ребят из НХЛ, играющих по 82 матча за сезон, есть психологический нюанс — они к поражениям относятся спокойнее. Возможно, поэтому и не вытягивают из себя все силы, сохраняя их для плей-офф. В плей-офф они, конечно, творят чудеса, подчас вытаскивают матчи даже уступая — 0:3. Здесь мы, к сожалению, такого не увидели.

— Можете сейчас рассказать обо всех травмах?

— Травмирован был Волченков. Ковалев выходил на лед с такой травмой, с какой у нас в России не играют вообще. У него забита подвздошная мышца. У Набокова поврежден пах, то же самое — у Гончара, у Дацюка — сломанный палец.

— Тренерский штаб допустил на этом турнире какие-нибудь ошибки?

— По горячим следам ответить сложно. После более глубокого анализа мы их, возможно, и найдем. Только что говорили с Буре: серьезных просчетов, которые кардинально повлияли бы на результат, с нашей стороны вроде бы не было.

— Сработала ли, на ваш взгляд, новая для России система с генеральным менеджерам, который отвечает за подбор состава?

— Думаю, что работать она, во всяком случае, не мешала. Сотрудничали мы с Павлом Буре нормально, да и лучших игроков найти было бы сложно. Разве что сейчас, задним числом, думаю, кое-что поменяли бы в линии обороны, увеличив число атакующих защитников. В линии атаки — едва ли.

И все-таки я пришел к выводу, что на таком жестком турнире соотношение между энхаэловцами и игроками нашего чемпионата следовало сделать 50 на 50.

— И что бы это дало?

— Наши не так слабы. На этих Играх не увидел такой уж пропасти в уровне мастерства между ними и энхаэловцами. Лучше выглядели те, у кого было больше сил. Но главное — наших ребят мы смогли бы как следует подготовить! По крайней мере будем знать, что везем на Олимпиаду две полностью готовые пятерки. Это я уже говорю следующему тренеру, который будет работать перед Ванкувером.

— Вам интересно будет дальше продолжать работу со сборной России?

— Я, наверное, последний год с ней работаю. Вот доиграем чемпионат мира — и закончу.

— Почему?

— На меня клуб наседает… Вы поймите, у нас в клубе тоже ситуация серьезная: четыре месяца зарплату не получаем!

— Так разве это не аргумент в пользу работы в сборной?

— Здесь мы что-то получаем просто потому, что я сам нашел деньги. А как уйду — денег может и не быть.

— Не обидно остаться без премиальных за третье место — особенно если учесть проблемы в «Динамо»?

— Тут, поверьте, дело не в деньгах. Бронзовые медали были делом престижа. С радостью обменял бы все те деньги за целый год, которые нашел для тренерской бригады, на бронзовую медаль.

— Подведите итог выступления сборной России в Турине.

— Да какой уж тут итог… Если 4-е место для сборной Белоруссии в Солт-Лейк-Сити было суперуспехом, то для сборной России это плохой результат.

* * *

У Касатонова, чей свитер спустя несколько дней был вывешен под сводами Ледового дворца ЦСКА, взгляд на работу тренерского штаба оказался куда более критическим. Но в разговоре он пошел, что называется, от общего к частному.

— Убежден: все, что произошло со сборной России в полуфинале и матче за третье место, является результатом не какого-то случайного стечения обстоятельств, а системных ошибок в развитии нашего хоккея, — сказал Касатонов. — В первую очередь — отсутствием общей идеи. Той идеи, у которой были все шансы появиться в 1998 году после Олимпиады в Нагано, но благодаря усилиям г-на Стеблина так и не воплотившейся в жизнь.

— Что вы имеете в виду?

— У Владимира Юрзинова, завоевавшего серебро на Играх-98 в Японии, той весной заканчивался срок контракта в Финляндии. Он был готов вернуться в Россию, чтобы возглавить весь институт национальных сборных — от первой до младшей юношеской. В стране Суоми именно Юрзинов выстроил систему, при которой людей, приходящих в национальную команду, не надо обучать, как действовать в той или иной игровой ситуации, потому что с малых лет их учат играть по одной и той же философии. Когда-то то же самое было в СССР: мы оказывались в первой сборной уже полностью подготовленными к ней на молодежном уровне — Давыдовым, Ерфиловым, Тузиком, Морозовым. Потом эта система у нас была разрушена, Юрзинову же удалось воссоздать ее в Финляндии. Но в 1998 году в Россию он не вернулся, его грамотно «отыграли», и Владимир Владимирович уехал в Швейцарию. Слава богу, сейчас он вернулся и работает в «Локомотиве», но мы потеряли восемь бесценных лет!

В Турине мы пожинаем плоды бездействия ФХР в последнее десятилетие. Звезды-то у нас есть, и не случайно все специалисты в мире утверждали, что по набору индивидуальностей сильнее сборной России на Олимпиаде никого не было. К самоотдаче игроков претензий тоже быть не могло. А командной игры не было! И дело не только в том, что хоккеисты собрались вместе за день до начала Игр. У тех же финнов была точно такая же ситуация, но они четко знали, что им нужно делать на площадке. У нас же все происходило по наитию. За счет личностей, а не команды.

— Допустим, после Нагано Юрзинов вернулся бы и стал строить систему, о которой вы говорите. Что бы это дало применительно к Турину?

— Возьмем игру в большинстве, которая стала главным козырем сборной Финляндии и нашей основной головной болью. Финны, как и мы в свое время, с десятилетнего возраста знают, куда и в какой ситуации им надо перемещаться. Они крутят «карусель», отдают пас в центр и броском в одно касание забивают. А у нас Ковальчук в критический момент полуфинала, когда мы получаем преимущество «пять на три», два раза бросает от борта. Более того, он, праворукий, делает это с правой стороны, что делает возможность забить еще более ничтожной. И дело тут не столько в личности Ковальчука, сколько в отсутствии системы и тренеров, которые могли бы эту систему внедрить. То же касается и игры в меньшинстве.

Весь наш хоккей, увы, ориентирован на то, чтобы вылезать за счет индивидуальной игры суперзвезд. В молодежной сборной тренеры идут по кругу, и на чемпионат мира мы едем в расчете на то, что сыграем за счет Малкина. Малкин есть Малкин, но в финале канадцы нас убедительно побеждают — именно за счет командной игры. Здесь — то же самое. И что же мы слышим? Крикунов, отвечая на ваш вопрос, что можно было изменить в матче с Финляндией, говорит: «Надо было обыгрывать "один в один"». Абсурд! Анахронизм! У финнов, как и у шведов, отлажена игровая система, при которой голый дриблинг со стороны соперника не приводит ни к чему. Давно ушли времена, когда на одной технике или «физике» можно было добиться результата. Мы рассчитываем на одних Овечкиных и Малкиных. А как строить команды — не знаем. Утех же финнов травм накануне Олимпиады было куда больше, чем у нас, так что и ссылка на этот фактор выглядит неуместной.

— Те же чехи в матче за третье место были на голову слабее нас, — продолжал Касатонов. — Они еле ползали. Но они знали, как защищаться, где главные участки, что нужно сделать, чтобы вратарь был задействован только в самом крайнем случае. У нас же за счет неумения играть в коллективный оборонительный хоккей весь удар пришелся на Набокова. Он и Овечкин были светлыми пятнами в этой сборной. И при этом Крикунов публично говорил, что собирался заменить Набокова после второго гола от финнов, и после каждого матча критиковал Овечкина. А ведь, убежден, тот был настоящим лидером команды. В каждом матче! Его жестоко били — но он шел вперед и вел команду за собой. Но тренер этого не оценил.

— Какова, по-вашему, степень вины Крикунова за неудачу в Турине?

— Одна из основных. Я не видел у нашей сборной тренерской мысли. И истории с Набоковым и Овечкиным, и объяснения, что финнов нужно было обыгрывать «один в один» (а что, Овечкин этого не делал?), и ссылки на усталость (а кто не устал?) — все это звенья одной цепи. У нашей сборной на Олимпиаде, повторюсь, были личности и была отдача, а вот тренерского, тактического начала не усматривалось. Мы играли за счет «физики», скорости — чего угодно, но только не разума и. командных действий. И я не совсем понимаю, почему Крикунов должен оставаться до чемпионата мира в Риге, а не уходить прямо сейчас.

— Но был же матч с Канадой!

— Победа над Канадой — это та же запредельная самоотдача всех игроков плюс заслуга тех же Набокова и Овечкина. Тренерской работы я там опять же не видел. Если бы не вратарь, не было бы, боюсь, и победы над Канадой. Как можно с такими людьми обращаться так пренебрежительно — мол, хотел заменить Набокова после второго гола от Финляндии?! Он все вытаскивал, а Овечкин реализовал свой момент. Других-то особенных шансов по ходу игры у нас не было. Я вообще не соглашаюсь, когда слышу, что у нашей сборной на этой Олимпиаде не было лидера. Им был Овечкин! И по отношению к игре, и по результативности. В первом периоде матча с финнами его едва ли не нокаутировали. Удар был страшным, нельзя исключать, что когда-нибудь в будущем его последствия скажутся. Тем не менее Овечкин вернулся на лед и шел, шел вперед, вел за собой других. Но его поставили в два звена, и парень, чего следовало ожидать, в конце концов захлебнулся. Намой взгляд, это еще одна ошибка Крикунова. Силы же человеческие небеспредельны.

Нельзя упускать из виду, что Канада и США играли на крайне непривычных для них больших катках, а потому выступили в свою реальную силу. На таких аренах царит европейский хоккей. В том же Лейк-Плэсиде, где я выступал на Олимпиаде-80, «поляна» меньше на полметра, и это уже очень большая разница. А финны — не канадцы, против них надо было что-то придумывать. Но придумывать оказалось нечего.

При этом хочу сказать, что очень рад победам над Канадой и США. Для меня в силу обстоятельств эти успехи вдвойне важны. Как и всем нашим хоккеистам, которые после окончания карьеры живут и работают в Америке. На имидж моей школы эти победы, поверьте, повлияют. Правда, вопрос можно поставить и по-другому. Почему мы должны быть здесь, в Штатах, а не дома? Потому что здесь, а не дома, нам создают нормальные условия для работы. И все это — из-за Стеблина, который всю жизнь боялся конкуренции и, как мог, пытался выдавить из нашего хоккея того же Фетисова. Он не дает прижиться новому поколению тренеров, которое внесло бы в игру свежую струю. С уважением отношусь к тем же Юрзинову, Михайлову и Крикунову, но в той же суперлиге должны работать и люди, которые знают культуру энхаэловцев на собственном примере и примерах своих сверстников. Это происходит во всех странах, кроме нашей.

— Но есть Вячеслав Быков.

— Единственный. И то благодаря терпению и мудрости ЦСКА, давшего ему шанс на второй сезон и теперь об этом явно не жалеющего. Но это исключение, тем более что совсем уж молодым тренером его назвать нельзя. А тот же Николай Борщевский, с его знаниями, в фарм-клубе работает…

— Вернемся, однако, к Турину.

— Набокову, считаю, не хватило тренера вратарей, от которого так легко отказался Крикунов. В матче с Канадой на него выпала колоссальная нагрузка. После этой игры, когда голкиперу стало по-настоящему тяжело, с ним нужно было по-вратарски пообщаться, нащупать в душе какие-то струны, дать пару профессиональных советов по восстановлению и настрою на следующую игру. Уверен, это помогло бы. В отсутствие специалиста главный тренер подхода к вратарю не нашел и найти не мог.

Еще в прошлом году Крикунов, считаю, не справился с лучшей в истории нашего хоккея ситуацией, когда в сборной из-за локаута могли играть все сильнейшие мастера. При тех раскладах бронза чемпионата мира никак не должна была считаться успехом, потому что в полуфинале мы проиграли «никаким» канадцам, многие из которых во время сезона вообще не играли. Что чехи в финале благополучно и доказали.

— После окончания турнира главный тренер сборной сделал вывод, что соотношение энхаэловцев и игроков суперлиги на Играх должно составлять 50 на 50. Вы разделяете эту точку зрения?

— Интересно, а как тогда жить шведам с финнами, у которых энхаэловцев в Турине было больше, чем у нас? Они что, готовились вместе? Опять мы не о том говорим. Что показали на Олимпиаде те же Сушинский и Харитонов, которые в «Динамо» с Крикуновым готовились к турниру? Не игроков из суперлиги надо к олимпийской сборной искусственно подтягивать, а о подготовке резерва думать. Нищенское существование ведут юношеские сборные страны, в тренеры туда уважающий себя человек не пойдет. Вот и получается, что у тех же финнов нет таких звезд, как у нас, зато среднее звено гораздо крепче. И куда лучше понимают, каким образом играть в командный хоккей. И еще. Все видели, какое в Турине было судейство. Весь мир уже борется с зацепами, мы же отстали по всем параметрам. Оттого и такое количество удалений. Так что, прежде чем заявлять об увеличении в сборной числа игроков из российских клубов, надо изменить положение дел в суперлиге.

— Поговорим об игроках. Что скажете о Ковальчуке?

— Ковальчука знают все, в том числе и Крикунов. Одна и та же история с небольшими вариациями повторяется на каждом чемпионате мира, Кубке мира, Олимпиаде. Вспомните его конфликт с Тихоновым. Не верите в Ковальчука — не берите его! А если взяли — не списывайте потом все грехи на одного хоккеиста. Давайте теперь свалим всю вину за неудачу на Ковальчука и забудем обо всех настоящих проблемах. Вот скажите, что общего в игровом смысле между Ковальчуком и Дацюком? Всем известно, что Ковальчук играет в свой хоккей, под который нужно подобрать партнеров, подстроиться. А ставить к нему в звено Дацюка и Ковалева — значит, губить таких мастеров. Та же ситуация с розыгрышем «пять на три» в матче с финнами доказала это лишний раз. Дошло до того, что к концу турнира перестал играть на партнеров даже Дацюк. Он, мастер паса, понял, что ему не от кого «оттолкнуться», не с кем обыграться — и сам начал обыгрывать и бросать.

— Так какой же выход был у Крикунова? Не брать Ковальчука?

— Не взять нельзя. Талант-то очевиден, просто его надо правильно использовать. То есть подобрать нужных партнеров. Мне непонятно, почему не была сформирована связка Ковальчук — Вячеслав Козлов, которая очень успешно играет в этом сезоне. К тому же Козлов — двукратный обладатель Кубка Стэнли, что, как и в случае с Брылиным, придало бы команде необходимого опыта. Тем не менее он еще до прихода Буре на должность генерального менеджера не был включен в «список 78», из которого только и можно было выбирать игроков в Турин. Неспортивная подоплека этого решения очевидна.

А третьим игроком к ним, считаю, при должной работе вполне можно было добавить Сергея Федорова, благодаря мудрости которого в последние месяцы расцвел в «Коламбусе» Жердев. С Ковальчукам могло бы произойти то же самое (какое же пророчество решающего гола на чемпионате мира-2008 в Квебеке! — Прим. И. Р.). Тут действует цепочка: у Козлова еще со времен «Детройта» хорошие отношения с Федоровым, если бы пригласили одного — были бы серьезные шансы, что согласится и второй. Проблемы с центрфорвардами были очевидны, и с Федоровым надо было работать, а не просто ждать ответа: да или нет. Тройка Ковальчук — Федоров — Вячеслав Козлов могла бы быть на Олимпиаде очень эффективной.

Словом, наши туринские проблемы были предопределены еще до начала Игр. Для того чтобы побеждать на таких турнирах, нужна системность в работе. Системность на годы, которая есть в хоккейной жизни обоих финалистов Олимпиады. Швеция и Финляндия — две маленькие страны, которые редкий американец найдет на карте. Возможностей у них гораздо меньше, чем у нас. Но знаете ли вы, что размеры катков, которые уже много лет строятся в этих странах, — средние между европейскими и энхаэловскими?

Хоккеисты изначально готовы играть на площадках любого размера, им не нужно перестраиваться. В результате финны дошли до финала и на Кубке мира, и в Турине. По-моему это пример того, что ко всему в нашем деле нужно подходить со смыслом. И что случайности занимают на турнирах уровня Олимпиады далеко не главное место.

* * *

Касатонов как профессионал крайне жестко оценил хоккейные решения Крикунова. Одновременно стало выясняться, что и во взаимоотношениях главного тренера и хоккеистов далеко не все было в порядке.

Журналист «Коммерсанта» Андрей Колесников имел «право первой ночи» на общение со спортсменами в «Русском доме». После матча за третье место туда ближе к ночи пришли некоторые хоккеисты. Чуть-чуть расслабившись, они позволили себе признания, о которых до тех пор не было и речи. Процитирую отрывки из материала Колесникова «Сон в зимнюю ночь».

«Я думал, вечером никто из них не приедет в "Русский дом". Мы не видели их здесь после четверть- и полуфиналов. После катастрофы с финнами наши хоккеисты приехали в олимпийскую деревню, зашли в столовую. Говорить им было, видимо, не о чем, да и сил не было. Они удивились, когда неутомимый директор Имперского русского балета Гедиминас Таранда принес торт. Меньше других удивился Алексей Ковалев. Это же у него был день рождения. Они для приличия разрезали торт, откусили от него для вида и разошлись. Выброс адреналина во время игры такой, что ночью мало кто быстро засыпает. Почти все мучились до самого утра. Только Александр Овечкин, как потом выяснилось, неплохо выспался, что, конечно, подтверждает версию о том, что этого парня ждет великое будущее.

Я удивился, когда после игры с чехами они все-таки приехали в "Русский дом". Их было человек пять-семь: Евгений Малкин, Алексей Ковалев, Александр Овечкин, Максим Соколов, Максим Сушинский (сбрил бороду)…

Саша Овечкин устал. И не за эти две недели, а за эти 40 минут. Он устал объяснять, почему они проиграли. Он устал, потому что он не мог этого объяснить. В глазах его была мольба. Он хотел, чтобы я отпустил его на свободу. Я сделал это с чистой совестью. Я понимал: Александр Овечкин сказал не то, что мог. Он сказал то, что знал.

Он и сам это чувствовал. Иначе он не добавил бы неожиданно, когда мы уже прощались:

— Может, мы зря посчитали, что игра с Канадой — решающая. Мы так правда думали. Мы думали, все будет ясно: остаемся за бортом или проходим на нашем корабле дальше.

Даже в такой ситуации он склонялся клирике. Я не удивлюсь, если узнаю, что по ночам он пишет стихи.

Через несколько минут я беседовал с Алексеем Ковалевым. Я хотел хоть в чем-то попробовать разобраться. Д конечно, отдавал себе отчет в том, что шансов мало. Для этого надо было, чтобы они сами понимали, что произошло.

Алексей Ковалев сидел передо мной — спокойный, уверенный и гладко выбритый. В глазах — тоска. У меня не было шансов не разглядеть ее. Ведь я и сам тосковал уже два дня и нашел бы ее, если бы ее там даже не было. Но она была.

— Почему вы так играли с американцами и с канадцами и так — с финнами и шведами? — спросил я его.

— Нам туда возвращаться, — пожал он плечами, — и чтобы нам ничего не могли сказать там, мы по-другому играть не могли.

Все. На этом разговор можно было бы закончить.

Это было исчерпывающее объяснение: прежде всего насчет того, почему они так сыграли две последние игры.

Если бы я не сидел во втором ряду, за скамейкой запасных, и не видел бы, как Алексей Ковалев хотел играть и выиграть — и у финнов, и у чехов.

— Желание было, — сказал он, — а энергии не было. То есть вот как вам объяснить? Есть желание, а есть энергетическое желание. Вот энергетического желания не было.

Я снова, как и в разговоре с Александром Овечкиным, удивился. Мне казалось (и меня даже убеждали в этом), что хоккеисты так не разговаривают.

— Я виноват, — сказал он — Надо было собрать команду и поговорить перед каждой из этих двух игр. Настрой был совсем другой, чем перед канадцами. Тогда все злые были, еще в автобусе зубы точили… Я до пяти утра не спал, думал. Понял, что надо было поговорить.

— Это, может, все-таки тренеру надо делать?

— Тренеры могут дать установку на игру, — ответил он. — А мы — это те, кто выполняет работу. Совсем другое дело, когда мы между собой говорим. Я еще на тренировке перед финнами почувствовал: нет настроя.

— То есть тренер вообще, что ли, ни при чем в такой ситуации?

— Этот тренер вообще не имеет понятия, как вести команду, — спокойно сказал он. — Я это увидел еще на последнем чемпионате мира. Можно любого человека с улицы с секундомером в руках поставить — и он ничуть не хуже будет.

Я вспомнил, как после игры за бронзовые медали на нашей скамейке запасных остались одни только тренеры. Все уже давно ушли, даже с поля, а они все дописывали в свои блокноты какие-то циферки. Они были очень озабочены этим.

Ну вот, что-то стало проясняться ни с того, ни с сего, подумал я.

— Ко мне ребята всю игру с финнами подходили: "Скажи ему, что надо переходить на три звена! В полуфинале в четыре звена не играют! Ни чехи, ни финны, никто!" А у него четыре. И он говорит: "Все нормально, играем!" Договорились, что каждое звено играет по минуте — "пошел следующий на лед, пошел следующий!" Он великий тренер? А почему, а? Бронза на чемпионате мира? Дали заслуженного тренера России? Мы, когда получали в свое время заслуженных мастеров спорта, что-нибудь должны были выиграть. Олимпиаду, например, в 1992 году. Я не люблю лезть в чужие дела: дали и дали. Но мне обидно, когда я сижу на скамейке и ничего не могу поделать.

— Но вы же с ним у канадцев выиграли, с этим тренером, — сказал я, тоже почему-то начиная избегать называть Владимира Крикунова по имени и фамилии.

— В игре с канадцами Борис Михайлов вел игру, — отмахнулся он — Менял составы, думал, делал, а он…

Алексей Ковалев говорил так же невозмутимо, но вещи он говорил, конечно, возмутительные.

— Если ты нам не доверяешь, возьми свою динамовскую команду на Олимпиаду, и посмотрим, что ты выиграешь. Он сегодня перед игрой собрал нас и всех, каждого, такими словами… А нам за бронзовую медаль надо играть. Я хотел ему сказать: "Играйте сами за свою бронзовую медаль!". Мы что, заслужили это? Или просто метод настройки на игру такой? Приглашать нас и делать из нас идиотов? Говорить нам: "У нас есть четыре звена, и мы играем всеми ими по очереди". Мы сидим на скамейке в полном шоке. Удаление у нас — играет то же звено, которое нарушило. В большинстве играют те же, кто заработал удаление. Потому что договорились играть по минуте!

Он посмотрел на мое лицо.

— Ну! А мы представляешь как себя чувствуем на скамейке! У нас все играют по очереди! И с финнами, и с чехами…

— Я понял, кажется, вас, — сказал я. — Но расскажите все-таки, почему вы не забиваете впятером против троих?

— Ну, просто бывает так, что не забиваем. Иногда кажется: чем больше хотим, тем меньше шансов. А особенно когда в большинстве играет наше четвертое звено против их первого, — упрямо повторил он — Это, может, последняя моя Олимпиада. Я решил попробовать. Хотел выиграть. Самая большая проблема для меня: как смотреть в глаза людям?

— До сих пор не научились после проигрыша смотреть в глаза людям? — спросил я. — Этому в НХЛ не учат?

— Этому я научиться не могу, — сказал он. — Это что там, что здесь — самая большая проблема.

Мы разговаривали уже больше часа, было почти пять утра, и он не хотел прекращать этот разговор.

— Правда очень хотелось выиграть Олимпиаду? — спросил я.

— А ты как думаешь?

— Уже ведь есть одно золото, из Альбервилля.

— Мы выигрывали его для другой страны (в Альбервилле под олимпийским флагом выступала команда СНГ. — Прим. И. Р.)

— В Ванкувере, может, свое возьмешь.

— Если меня самого в тридцать семь лет возьмут.

— Может, в качестве тренера возьмешь.

— Тренерам медаль на Олимпиаде не дают, — убийственно посмотрел он на меня.

В кафе "Русского дома", куда мы вернулись, Сюткин-бэнд играл ретро. Под руку попался шлягер "А нам все равно!". Кто-то его заказал. Хоккеисты переглядывались, пока не замахали руками протестующе. Сюткин-бэнд остановился.

Это все-таки была не их песня».

Вот как оно бывает. Пока турнир идет — тишь, гладь да божья благодать. Но как только все заканчивается, наружу вылезает все, что в действительности творилось в команде.

Точнее, между командой и тренером.

* * *

Начатое Ковалевым продолжил полтора месяца спустя Набоков. С ним мы встретились и очень откровенно поговорили там, где он и по сей день играет, — в Сан-Хосе.

По раздевалке «Шаркс» после матчей регулярного первенства НХЛ Набоков щеголял в ярко-красной бейсболке нашей олимпийской сборной, а когда оказывался в резерве, сидел в том же головном уборе на скамейке запасных. Сам себе, получается, не давая забыть о Турине, в котором провел три сухих матча, включая четвертьфинал с Канадой (а, к примеру, олимпийский чемпион швед Лундквист — ни одного), но не завоевал медали.

Вряд ли кому-то придет в голову спорить, что для него и Овечкина такой исход Игр был высшей несправедливостью. Если даже министр иностранных дел России Сергей Лавров, как сообщалось, подарил своему канадскому коллеге свитер нашей сборной с 20-м номером и фамилией «Набоков» во время официального визита — разве это не признание того, что пережили в февральский день две великие страны? Как и слова Владислава Третьяка, прозвучавшие на всю Россию, что свою «двадцатку» он передал в надежные руки?

И не нужно говорить, что все это было понапрасну. Потому что хотя бы ради огромной надежды, которую подарила в вечер того четвертьфинала людям сборная России, стоило ехать на эти Игры. Пусть эта надежда потом и разбилась вдребезги.

— Бейсболка сборной России в раздевалке «Шаркс» никого не раздражает? — спросил я Набокова.

— Нет. Пара ребят только посмеялись: «Что же ты ее надел? Вы же ничего не выиграли!» Я пережил — смех был добрый. Никаких проблем с этим не было. Надеюсь, что эта бейсболка будет приносить мне удачу. И ни капли не жалею, что поехал на Олимпиаду.

— Слышали версию, что обыграть Канаду и США для наших энхаэловцев было важнее, чем выиграть Олимпиаду?

— Чушь какая-то. Победить Канаду, чтобы потом проиграть финнам? Такое может прийти в голову только людям, которые вообще не знают хоккей и хоккеистов. Разочарование после полуфинала было страшное, о выигрыше над Канадой в этот момент никто уже не помнил. Уже после Турина мы разговаривали об Олимпиаде с Сергеем Гончаром и Павлом Дацюком, и у каждого из них, как и у меня, боль не отошла.

— Где сейчас ваша знаменитая маска, специально изготовленная к Турину, на которой акула пожирает флаги всех соперников сборной России?

— Тоже дама. Эта маска — в единственном экземпляре, и память о первой в моей жизни Олимпиаде не позволяет мне кому-нибудь ее подарить. В конце концов, несмотря на итоговый результат, хороших воспоминаний о Турине у меня больше, чем плохих. Коллектив-то у нас был очень дружный. Может, кто-то и думает иначе, но, по-моему, все игроки этой команды почувствовали себя близкими друг другу людьми.

— Что все-таки, на ваш взгляд, произошло с нашей сборной между четвертьфиналом и полуфиналом?

— Вообще-то я не люблю возвращаться к этой теме — слишком она кровоточит. Но раз вы спросили — отвечу. Не раз думал об этом и по-прежнему убежден, что перед полуфиналом и по его ходу нужно было уделить гораздо больше времени системе игры, как именно будем действовать против финнов. Кто и как должен играть в тех или иных ситуациях. До сих пор верю, что, если бы мы более детально подошли к подготовке к тому матчу, все сложилось бы по- другому.

— Иными словами, Крикунов не объяснял в деталях, как нужно играть против Финляндии, а потом Чехии?

— По крайней мере не так, как все это объясняется здесь, в НХЛ. Но говорить, правильно это или нет, не имею права: это не в компетенции игроков. Могу только констатировать, что я привык слышать установки, где все разжевано, детализировано, где учтен каждый нюанс. А не так: «Играем так-то. Поехали! Вы все умеете». Таких установок здесь уже давно нет.

— Вы вполне ясно говорите о роли тренера в той ситуации. Сам же Крикунов, помнится, ссылался на переутомление игроков, на то, что у них ноги не бежали. Это правда или…

— …Или. На мой взгляд, ссылаться на это нельзя. Финны и все остальные играли в те же дни, что и мы. К тому же график матчей как в НХЛ, так теперь и в российской суперлиге таков, что все привыкли играть «на усталости». Каждый понимает, что свежим быть во всех матчах невозможно, и знает, как скорректировать свою игру с поправкой на физическое состояние. Так что оно тут ни при чем.

— Ковалев считает себя виноватым в том, что как капитан команды не собрал игроков перед полуфиналом без тренеров и не поговорил по душам.

— По-моему, эти слова Лехи много о чем говорят. Хоккеист должен играть, а не собирать команду. Даже капитан. Ковалев и Дарюс Каспарайтис делали в раздевалке все, что могли. То, что в Америке называется cap talk, — капитанский разговор. Подбадривали, заводили, настраивали. И все настраивались на игру по максимуму, тут для меня никаких сомнений нет. Я же раньше не имел возможности выступать за сборную и слышал всякие — разные слухи. Читал в газетах, что приезжают ребята на чемпионаты мира, расслабляются, выпивают, обстановка в сборной — черт знает что. А тут приехал и увидел, что в раздевалке более чем здоровая атмосфера. И вот эти слова Ковалева, это его чувство вины, на мой взгляд, лишнее доказательство этой атмосферы. А чего нам не хватило, вы, думаю, уже догадываетесь.

— После Олимпиады Фетисов и Касатонов не сговариваясь заявили, что не понимают, как Крикунов остался во главе сборной после Турина.

— Думаю, что сборной нужен молодой тренер. Нему надо дать время. Нельзя назначать человека на полгода, а потом уволить или подставить так, что он не сможет работать дальше. Нужна какая-то программа, какая-то стратегия, чтобы на протяжении длительного времени все знали, над чем и как они работают. А у нас все делается спонтанно.

— Видите какую-то конкретную кандидатуру?

— Я слишком долго не играл в России — небольшой период в Магнитогорске не в счет, — чтобы компетентно высказываться на эту тему. Но в том, что это должен быть молодой тренер, убежден.

— Крикунов же не раз в интервью говорил, что об НХЛ судит по материалам в прессе и общению со знакомыми агентами.

— Не только в интервью. То же самое было сказано мне лично. Уже тогда, осенью, пришлось задать себе кое-какие вопросы. Но сомнений, ехать на Игры или нет, все равно не было. И, повторю, вообще о своей поездке в Турин не жалею.

— По-вашему, новая для России схема руководства с генеральным менеджером и главным тренером оправдала себя?

— А вы как считаете?

— Думаю, что не очень.

— И я тоже так думаю. Но Павел Буре тут ни при чем. Он был назначен за пару месяцев до Олимпиады. Когда уже у команды был главный тренер, а целый ряд сильных игроков не попал даже в расширенный список кандидатов. Назначение генерального менеджера за такой мизерный срок до Игр может сработать? На самих-то Играх — уже не его работа, а тренера.

— Правду говорил Ковалев в одном из интервью, что Крикунов перед матчем за третье место очень резко с командой разговаривал?

— Да, и это тоже вызвало, мягко говоря, удивление. Выходишь играть с чехами за медаль, только что проиграл финнам. Ждешь, во-первых, объяснений, как сегодня надо играть, а во-вторых, какой-то моральной поддержки. А слышишь…

Вместо того чтобы говорить об игре, какие-то призывы и восклицания.

— Какие именно?

— Я бы не хотел выносить сор из избы и говорить дословно. Тем более что на сто процентов слова главного тренера не помню.

— После матча с Финляндией Крикунов сказал, что собирался, но не решился заменить вас после второго пропущенного гола. Вратарю, только что отыгравшему на ноль с Канадой и не виноватому в финских голах, обидно было такое слышать?

— Я ничему не удивляюсь. Если человек сказал мне два слова за весь турнир — о чем тут можно говорить? Представляете, мне Максим Соколов говорил, что сегодня я играю! И Илье Брызгалову перед первым матчем — тоже! Ни один из тренеров к нам не подходил, не объявлял о своем решении. Эта миссия почему-то была возложена на одного из вратарей. А до того ездишь на раскатке, смотришь на ребят и на тренеров, думаешь: ты играешь, не ты… Все по-другому чем привык, все странно. Может, я не разбираюсь в тонкостях тренерской работы, но почему-то думаю, что подход к игрокам нужен был совсем другой.

— Например, к Ковальчуку, который при тренерах старой школы никак не может по-настоящему проявить себя в сборной?

— К таким игрокам, как Илюха, нужен особый подход. Таких талантливых ребят нужно знать. Сам Крикунов говорил, что под него нужно строить пятерку — но не делал этого. Нельзя подгонять неординарного хоккеиста под общую схему и сказать ему: бегай туда, делай это, не делай того. Одно могу сказать: Илюха хотел чуть ли не больше всех. Это каждый в раздевалке видел. Видели все и то, как он реагировал на поражения, какая была у него злость. У меня по крайней мере даже и мысли не возникало — опять, мол, Ковальчук не забил. Да, не забил, но сделал много другой работы. Если бы ему было все равно, он бы встал после игры и с равнодушным лицом ушел. А он очень хотел, и, даже если что-то не получилось, я не брошу в его адрес ни камня.

— Как вам вывод тренера, что на Олимпиадах соотношение игроков НХЛ и суперлиги должно быть 50 на 50?

— Об этом твердят на протяжении последних трех лет. Мое мнение: ехать на Игры должны лучшие, где бы они ни играли. Если Женька Малкин — лучший, пусть он хоть в Японии играет, но должен быть вызван в сборную.

— Еще перед турнирам вы выразили недовольство, что в сборной России на Олимпиаде-2006 нет тренера вратарей. Опасения оправдались?

— Однозначно! Я, кстати, задал этот вопрос Крикунову и он ответил: «Да зачем это нужно, у нас времени готовиться нет!» Но дело не в том, чтобы готовиться или тренироваться. Нам нужно хотя бы элементарно поговорить! Когда тренер вратарей сидит наверху, он видит то, что помогло бы мне в следующем матче. Есть масса вратарских нюансов, которые тренер сверху видит, а сам ты их с площадки заметить не можешь. Такой человек на всех турнирах о-бя-за-тель-но нужен! Ведь вратарская позиция — одна из главных. И такие вот подсказки плюс немного видео — все это было бы голкиперам очень полезно.

— Касатонов считает, что тренера вратарей, возможно, Набокову в полуфинале и не хватило. На фоне усталости после матча с Канадой он мог бы нащупать нужные струны в вашей душе, дать пару дельных советов.

— Наверняка мог бы. Надо же понимать, что тренер вратарей отличается от обычных тренеров. Он должен быть голкиперу чуть ли не другом, постоянно с ним общаться, говорить по душам. Я не говорю, что именно мне кто-то помог бы в матче с Финляндией сыграть лучше. Я говорю, что тренер этого амплуа должен быть на Олимпиаде. Должен.

— В Нагано и Солт-Лейк-Сити был Третьяк, который все эти функции и выполнял. А в Турине, получается, работы с вратарями не было никакой?

— Да, ее не было вообще.

— А как вы отнеслись к тому, что вас выпустили на один, первый период в матче со сборной США? Шаг был нетрадиционный.

— Вот тут я как раз не склонен в чем-то упрекать тренеров. Это решение было правильным. Во-первых, оно дало результат: на следующий день мы обыграли канадцев и не пропустили ни одного гола. А во-вторых, то был единственный раз, когда Крикунов со мной посоветовался. Перед матчем с американцами состоялся наш единственный разговор за всю Олимпиаду. И хотя вообще-то я люблю либо проводить весь матч, либо не играть вообще, в данном случае один период мне не помешал.

— Помню, вы рассказывали, что Третьяк оставил на вашем мобильном сообщение с поздравлениями после матча с Канадой. Вы все-таки увиделись с ним в Турине?

— Нет, так и не удалось. Владислав Александрович — занятой человек, он посмотрел матч с финнами и вынужден был улететь — по-моему, на игре с чехами его уже не было. Разговаривали с ним позже, когда я уже прилетел в Америку.

— Считаете его одним из своих учителей?

— Да. В разные жизненные периоды у меня было три учителя. Первый — отец, который остается таковым и по сей день. Потом — Уоррен Стрелоу, тренер вратарей «Сан-Хосе». И наконец, Владислав Александрович, к которому я на протяжении пяти лет ездил и тренировался. Вклад каждого из них в мою игру очень велик.

— Сейчас Третьяк — претендент номер один на пост президента ФХР. Вы бы хотели, чтобы он возглавил федерацию хоккея?

— Был бы очень рад этому. Думаю, что есть только два человека, которым под силу эффективно возглавлять федерацию, — они Игорь Ларионов. Убежден: если Третьяк станет президентом, лед тронется, и начнутся перемены.

* * *

Набоков оказался стопроцентно прав. Вскоре Третьяк заменил Стеблина на посту президента ФХР, объявив своим главным приоритетом успехи сборной. А вскоре в ней объявился и столь желанный Набоковым молодой тренер — Вячеслав Быков.

С этого момента и у российского хоккея, и у нашей национальной команды началась совсем другая жизнь.