"Стефан Цвейг. Лепорелла" - читать интересную книгу автора

И вот пустой, ничтожный случай явился толчком к тому, что
в душе Кресченцы, в недрах ее существа, началось движение,
которое мало-помалу, пласт за пластом, захватило ее вею и,
наконец, породило совсем новое, неизведанное чувство; так
бездомный пес, по внезапному наитию, из всех двуногих
созданий, мелькающих вокруг него, выбирает одно и признает
его своим господином; отныне он неотступно бежит за тем,
кого над ним поставила судьба, встречает его громким лаем,
радостно виляя хвостом, добровольно подчиняется ему и
послушно следует по пятам. То же произошло и с Кресченцей:
в ее внутренний мир, ограниченный до этого дня пятью
простейшими понятиями - деньги, рынок, кухонная плита,
церковь и сон, - внезапно вторглось нечто новое, что властно
потребовало своего места, а все старое отодвинуло в сторону.
И как все крестьяне, никогда не расстающиеся с добром,
однажды попавшим в их жесткие руки, так и Кресченца жадно
ухватилась за пробудившееся в ней чувство и глубоко
схоронила его на дне своего дремлющего сознания. Впрочем,
это превращение далеко не сразу стало явным, да и первые
признаки его были весьма обыденными; например, она чистила
платье и обувь барона с каким-то неистовым усердием,
по-прежнему предоставляя платье и обувь баронессы заботам
горничной. Часто заглядывала в коридор и в господские
комнаты, а услышав щелканье замка у входной двери, бежала в
прихожую - принять у барона пальто и трость; с удвоенным
старанием стряпала обед и даже с превеликим трудом,
расспрашивая прохожих, добралась до главного рынка, чтобы
раздобыть на жаркое кусок оленины. Кроме того, она стала
более тщательно следить за своей наружностью.
Прошло недели две, прежде чем показались эти первые
ростки, которые пустило в ее внутреннем мире новое чувство.
И потребовалось много недель на то, чтобы наряду с ним
выросло еще одно чувство, вскоре, однако, принявшее вполне
определенную форму и окраску. Этим вторым чувством,
служившим как бы дополнением к первому, была сначала
безотчетная, неосознанная, а затем неприкрытая, жгучая
ненависть к жене барона, к женщине, которая имела право жить
в его доме, спать с ним, разговаривать и все же не платила
за это такой благоговейной преданностью, какую питала к нему
сама Кресченца. Потому ли, что она невольно стала
приглядываться к своим хозяевам и оказалась свидетельницей
семейной сцены, во время которой ее кумир подвергся самым
унизительным обидам со стороны своей супруги, потому ли, что
высокомерно-холодное обращение с прислугой чопорной
северянки было вдвойне несносно Кресченце по сравнению с
шутливой фамильярностью барона, - так или иначе, но ничего
не подозревавшая хозяйка постоянно натыкалась на упрямое
противодействие своей кухарки, на ее плохо скрытую
враждебность. Это проявлялось в тысяче мелочей; так,
например, баронессе приходилось по меньшей мере дважды