"Стефан Цвейг. Лепорелла" - читать интересную книгу автора

их в карету. А вечером, когда барон вернулся с вокзала и,
отдавая подбежавшей Кресченце трость и пальто, со вздохом
облегчения сказал: "Благополучно выпроводил!" - произошло
нечто небывалое: вокруг плотно сжатого рта Кресченцы,
никогда доселе не смеявшейся, началось какое-то странное
подергивание, губы скривились, растянулись - и вдруг на ее
лице появилась такая беззастенчивая, радостная ухмылка, что
барона покоробило, и он молча, стыдясь своей неуместной
откровенности, ушел к себе в комнату.
Но эта мимолетная неловкость быстро исчезла, и уже в
ближайшие дни оба они, господин и служанка, с полным
единодушием наслаждались упоительным ощущением
неограниченной свободы. Отъезд баронессы разогнал нависшие
над всем домом грозовые тучи; счастливый супруг, избавленный
от тяжелой обязанности давать отчет в своих поступках, в
первый же вечер пришел домой очень поздно, и молчаливая
услужливость Кресченцы явилась благодатным отдыхом после
слишком многоречивого приема, который обычно оказывала ему
жена. Кресченца в свою очередь с неистовым рвением
хлопотала по хозяйству: вставала на рассвете, до блеска
начищала дверные и оконные ручки, как одержимая скребла и
мыла, изобретала необыкновенно лакомые блюда, и уже в первый
день, за обедом, барон с удивлением увидел, что для него
одного выложено самое массивное столовое серебро, которое
вынималось из буфета только в особенно торжественных
случаях. Вообще говоря, барон не отличался внимательным
отношением к окружающим, но и он не мог не заметить
заботливой, почти чуткой предупредительности этого странного
создания; и так как по натуре он был человек добродушный, то
и не скупился на похвалы. Он с видимым удовольствием
отдавал должное ее искусной стряпне, время от времени
обращался к ней с приветливым словом, а когда однажды утром,
в день именин барона, на столе появился торт с его
инициалами и обсахаренным гербом, он весело засмеялся и
сказал: - Да ты меня совсем избалуешь, Ченци! А что же со
мной будет, если, упаси бог, прикатит моя жена?
Однако барон все же выдерживал характер и не сразу дал
себе полную волю. Но затем, угадав по многим признакам, что
Кресченца его не выдаст, он завел в своем доме прежние
холостяцкие порядки. На четвертый день своего соломенного
вдовства он позвал к себе Кресченцу и без долгих объяснений
невозмутимым тоном распорядился, чтобы она вечером подала
холодный ужин, поставила два прибора, а сама ложилась спать,
- остальное он все сделает без нее. Кресченца выслушала его
молча, не моргнув глазом; ничто не указывало на то, что она
поняла истинный смысл его слов. Но очень скоро барон
убедился, что Кресченца отлично знала, что имел в виду ее
хозяин, ибо, когда он поздно вечером вернулся из театра в
обществе молоденькой ученицы оперной студии, не только стол
был изысканно сервирован и украшен цветами, но и в спальне