"Стефан Цвейг. Амок" - читать интересную книгу автора

по лестнице, он за мной... Внизу стояла "садо", маленькая коляска, мы
сели...
- Что случилось? - еще раз спросил я...
Он молча взглянул на меня, весь дрожа, стиснув зубы... Я повторил свой
вопрос, но он все молчал и молчал... Я охотно еще раз ударил бы его, но...
меня трогала его собачья преданность ей... и я не стал больше спрашивать...
Колясочка так быстро мчалась по оживленным улицам, что прохожие с бранью
отскакивали в сторону. Мы оставили за собой европейский квартал, берегом
проехали в нижний город и врезались в шумливую сутолоку китайского
квартала... Наконец, мы свернули в узкую уличку, где-то на отлете...
остановились перед низкой лачугой... Домишко был грязный, вросший в землю,
со стороны улицы - лавчонка, освещенная сальной свечой... одна из тех
лавчонок, за которыми прячутся курильни опиума и публичные дома, воровские
притоны и склады краденых вещей... Бой поспешно постучался... Дверь
приотворилась, из щели послышался сиплый голос... он спрашивал и
спрашивал... Я не выдержал, выскочил из экипажа, толкнул дверь... Старуха
китаянка, испуганно вскрикнув, убежала... Бой вошел вслед за мной, провел
меня узким коридором... открыл другую дверь... в темную комнату, где стоял
запах водки и свернувшейся крови... Оттуда слышались стоны... Я ощупью стал
пробираться вперед...

Снова голос пресекся. Потом заговорил - но это была уже не речь, а
почти рыдание.
- Я... я нащупывал дорогу... и там... там, на грязной циновке...
корчась от боли... лежало человеческое существо... лежала она...
Я не видел ее лица... Мои глаза еще не привыкли к темноте... ощупью я
нашел ее руку... горячую... как огонь. У нее был жар, сильный жар... и я
содрогнулся... я сразу понял все... Она бежала сюда от меня... дала
искалечить себя... первой попавшейся грязной старухе... только потому, что
боялась огласки... дала какой- то ведьме убить себя, лишь бы не довериться
мне... Только потому, что я, безумец... не пощадил ее гордости, не помог ей
сразу... потому что смерти она боялась меньше, чем меня...

Я крикнул, чтобы дали свет/ Бой вскочил, старуха дрожащими руками
внесла коптившую керосиновую лампу. Я едва удержался, чтобы не схватить
старую каргу за горло... Она поставила лампу на стол... желтый свет упал на
истерзанное тело... И вдруг... вдруг с меня точно рукой сняло всю мою одурь
и злобу, всю эту нечистую накипь страстей теперь я был только врач,
помогающий, исследующий, вооруженный знаниями человек... Я забыл о себе...
мое сознание прояснилось, и я вступил в борьбу с надвигающимся ужасом. Нагое
тело, о котором я грезил с такою страстью, я ощущал теперь только как... ну,
как бы это сказать... как материю, как организм... я не чувствовал, что это
она, я видел только жизнь, борющуюся со смертью, человека, корчившегося в
убийственных муках... Ее кровь, ее горячая священная кровь текла по моим
рукам, но я не испытывал ни волнения, ни ужаса... я был только врач... я
видел только страдание и видел... и видел, что все погибло, что только чудо
может спасти ее... Она была изувечена неумелой, преступной рукой, и истекала
кровью, а у меня в этом гнусном вертепе не было ничего, чтобы остановить
кровь... не было даже чистой воды... Все, до чего я дотрагивался, было
покрыто грязью...