"Стефан Цвейг. Амок" - читать интересную книгу автора

время чувствовал за собой глаза, устремленные на меня с неистовым
напряжением... Это бой сидел там на корточках, на полу, и шептал какие-то
молитвы... Когда наши взгляды встречались, я читал в его глазах нет, я не
могу вам описать... читал такую мольбу, такую благодарность, и в эти минуты
он протягивал ко мне руки, словно заклинал меня спасти ее... вы понимаете ко
мне, ко мне простирал руки, как к богу... ко мне... а я знал, что я
бессилен, знал, что все потеряно и что я здесь так же нужен, как ползающий
по полу муравей... Ах, этот взгляд, как он меня мучил... эта фанатическая,
слепая вера в мое искусство... Мне хотелось крикнуть на него, ударить его
ногой, такую боль причинял он мне, и все же я чувствовал, что мы оба связаны
нашей любовью к ней... и тайной... Как притаившийся зверь, сидел он,
сжавшись клубком, за моей спиной... Стоило мне сказать слово, как он
вскакивал и, бесшумно ступая босыми ногами, приносил требуемое и, дрожа,
исполненный ожидания, подавал мне просимую вещь, словно в этом была
помощь... спасение... Я знаю, он вскрыл бы себе вены, чтобы ей помочь...
такова была эта женщина, такую власть имела она над людьми, а я... у меня не
было власти спасти каплю ее крови... О, эта ночь, эта ужасная, бесконечная
ночь между жизнью и смертью!
К утру она еще раз очнулась... открыла глаза... теперь в них не было ни
высокомерия, ни холодности... они горели влажным, лихорадочным блеском, и
она с недоумением оглядывала комнату. Потом она посмотрела на меня;
казалось, она задумалась, стараясь вспомнить что-то, вглядываясь в мое
лицо... и вдруг... я увидел... она вспомнила... Какой-то испуг, негодование,
что-то... что-то... враждебное, гневное исказило ее черты... она начала
двигать руками, словно хотела бежать... прочь, прочь от меня... Я видел, что
она думает о том... о том часе, когда я... Но потом к ней вернулось
сознание... она спокойно взглянула на меня, но дышала тяжело... Я
чувствовал, что она хочет говорить, что-то сказать... опять ее руки пришли в
движение... она хотела приподняться, но была слишком слаба... Я стал ее
успокаивать, наклонился над ней... тут она посмотрела на меня долгим, полным
страдания взглядом... ее губы тихо шевельнулись... это был последний
угасающий звук... Она сказала:
- Никто не узнает... Никто?
- Никто, - сказал я со всей силой убеждения, - обещаю вам.
Но в глазах ее все еще было беспокойство... Невнятно, с усилием она
пролепетала:
- Поклянитесь мне... никто не узнает... поклянитесь!
Я поднял руку, как для присяги. Она смотрела на меня неизъяснимым
взглядом... нежным, теплым, благодарным... да, поистине, поистине
благодарным... она хотела еще что-то сказать, но ей было слишком трудно...
Долго лежала она, обессиленная, с закрытыми глазами. Потом начался ужас...
ужас... еще долгий, мучительный час боролась она. Только к утру настал
конец...

Он долго молчал. Я заметил это только тогда, когда в тишине раздался
колокол - один, два, три сильных удара - три часа. Лунный свет потускнел, но
в воздухе уже дрожала какая-то новая желтизна, и изредка налетал легкий
ветерок. Еще полчаса, час, и настанет день, и весь этот кошмар исчезнет в
его ярком свете. Теперь я яснее видел черты рассказчика, так как тени были
уже не так густы и черны в нашем углу. Он сиял шапочку, и я увидел его голый