"Марина Цветаева. Поэт о критике" - читать интересную книгу автора

не Надсону - Пушкина? Потому что Надсона знает и любит. А почему Пушкина?
Потому, очевидно, что Пушкину на Тверском бульваре поставлен памятник. Ибо,
утверждаю, Пушкина он не знает. Читатель понаслышке и здесь верен себе.
______________________ * Способность ориентироваться. (нем.).

Но - хрестоматии, колы, экзамены, бюсты, маски, "Дуэль Пушкина" в
витринах и "Смерть Пушкина" на афишах. Пушкинский кипарис в Гурзуфе и
Пушкинское "Михайловское2 (где собственно?), партия Германа и партия
Ленского (обыватель Пушкина действительно знает с голосу!), однотомный
Пушкин-Сытин с Пушкиным-ребенком - подперев скулу - и 500 рисунками в тексте
(метод наглядного обучения поэзии. Стихи - воочию Обыватель Пушкина
действительно знает - с виду!) - не забыть, в гостиной (а то и в столовой!)
- Репина - волочащуюся по снегу полу шинели! - вся это почтенная,
изобилующая юбилеями, давность, - Тверской бульвар, наконец, с лжепушкинским
двустишием:
И долго буду тем народу я любезен,
Что чувства добрыя я лирой пробуждал,
Что прелестью живых стихов я был полезен.* ______________________ *
Несмытый и несмываемый позор. Вот с чего должны были начать большевики! С
чем покончить! Но лже-строки красуются. Ложь царя, ставшая ныне ложью народа
(примеч. М Цветаевой).

По наслышке (тенора и баритона), но наглядке (уже упомянутое издание
Сытина), по либретто и по хрестоматиям - и по либретто больше, чем по
хрестоматиям! - вот знакомство русского обывателя с Пушкиным. И вот, против
всего и вся - Пушкин и русский язык.
- Что вы любите у Пушкина? - Все. - Ну, а больше всего? - Евгения
Онегина. - А из лирики? - Пауза. - Иногда - хрестоматическая реминисценция:
"Зима. Крестьянин торжествует". Иногда - ассоциация по смежности - "Парус".
(Обыватель перед памятником Гете: "Wer kennt Dich nicht, o grosser
Goete! Fest gemauert in den Erden!..."* Шиллер. Колокол.)
_______________________ * "Кто же не знает тебя, о великий Гете!
Замурованного в землю" (нем.).

Из прозы, непреложно, "Капитанская дочка". Пушкинского Пугачева не
читал никогда.
В общем, для такого читателя Пушкин нечто вроде постоянного юбиляра,
только и делавшего, что умиравшего (дуэль, смерть, последние слова царю,
прощание с женой и пр.).
Такому читателю имя - чернь. О нем говорил и его ненавидел Пушкин,
произнося "Поэт и чернь". Чернь, мрак, темные силы, подтачиватели тронов
несравненно ценнейших царских. Такой читатель - враг, и грех его - хула на
Духа Свята.
В чем же этот грех? Грех не в темноте, а в нежелании света, не в
непонимании, а в сопротивлении пониманию, в намеренной слепости и в злостной
предвзятости. В злой воле к добру. К читателю-черни я отношу всех впервые
услыхавших о Гумилеве в день его расстрела и ныне беззастенчиво
провозглашающих его крупнейшим поэтом современности. К ним я отношу всех,
ненавидящих Маяковского за принадлежность к партии коммунистов (даже не
знаю, партийный ли. Анархист - знаю), к имени Пастернака прибавляющих: сын